Гороскопы всегда врут [СИ]

"Он может пригодиться", — в конце концов решил узбек. За это время Геннадий успел почувствовать себя мертвецом, даже почки расслабились. И только голубоватая вода бассейна позволила ему скрыть от чужих глаз этот позор. Наконец гнев в глазах Рахимова потух, он глянул на своих жлобов, чуть качнул головой, и Нечай почувствовал, как исчезла тяжесть с его плеч.

— Твое счастье, щенок, что я сам в последнее время был им недоволен. Заелся Радик, забыл, кто его в люди вывел. Деньги, что у него взял, мне отдашь. Как компенсация за его смерть. А о делах можешь поговорить с моим секретарем.

И Рахимов, оттолкнувшись от лестницы, снова принялся наматывать на голубой воде свои бесконечные километры. Поднявшись на ватных ногах из бассейна, Нечай подобрал халат, зашел в холл и увидел своих парней, приткнувшихся друг к другу на том же диванчике. Сперва Геннадий подумал, что они мертвы. Но оказалось, что их просто напросто «отключили» да так здорово, что и в самолете, на обратном пути, они еле ползали и очень тяжело перенесли полет.

Уже в последний день, перед отлетом, Геннадий зашел на смотровую крышу отеля полюбоваться окружающим пейзажем и увидел там Рахимова, сидевшего в шезлонге в теплом свитере и небольшой меховой шапочке с козырьком. Рахимов пил что-то горячее, не то кофе, не то чай, ноги его прикрывал роскошный клетчатый плед, а по обе стороны сидели два элегантных европейца, с которыми узбек очень мило беседовал, пользуясь услугами переводчика через того самого «змееобразного» секретаря. Нечай увидел только спину Рахмет-бая, но ретировался тут же. Он понял, что старый узбек тоже совмещает приятное с полезным, работает. И поспешил исчезнуть из "зала заседания", чтобы его ни в чем не заподозрили.

Вот поэтому Геннадий возвращался в Кривов с чувством уязвленного самолюбия. Он привык чувствовать себя в своем городе большой фигурой, а теперь ему показали, что в другом масштабе он просто пешка. Но главный удар ждал его в аэропорту.

ГЛАВА 54

Нечая встречали двое — главный финансист Шишкин и Фугас. Оба заметно нервничали. То, что им надо сообщить хозяину, вряд ли его обрадует. Когда от толпы прибывших отделилась фигура Нечая, оба встречающих как-то враз, по-крестьянски сорвали с головы шапки.

— Как отдохнули, Геннадий Алексеевич, — подобострастно спросил главбух криминального синдиката, пожимая хозяину руку.

— Кабаки, они и в Африке кабаки, тем более в Сочи, — буркнул Нечай, с недоумением разглядывая странный состав "почетного караула". — А Рыдя чего не приехал?

— У него, как бы это сказать, большие неприятности, — начал, было, Шишкин, но его прервал нервно оглянувшийся по сторонам Фугас.

— Давайте в машине об этом поговорим.

Нечай согласился но, пока ждали багаж и шли к машине, Геннадий чуть не сломал себе голову, размышляя о том, что могло случиться с его первым боевиком. Поток догадок метался от реальных — что Рыдю подстрелили, до фантастических и худших, что Рыдя в его отсутствие "подсел на измену" и решил прибрать власть в городе. Нечай хорошо знал своего «адъютанта» и не мог представить себе Рыдю в такой роли, но чем черт не шутит? Правда оказалась настолько страшной и неожиданной, что Нечай несколько секунд сидел молча, потом тихо спросил.

— Кто?

— Не знаем. Весь город перевернули, и ничего, — ответил Фугас.

— А менты что говорят? — спросил Нечай.

— Говорят, маньяк, — ответил Шишкин.

— Дурачье! — Нечай так разозлился, что сорвал с себя дорогой импортный галстук и забросил его в угол машины, за сиденья. — Маньяк действует в одиночку, он не соображает, что делает, он кромсает в куски, а не вырезает из спины ремни! А вы представляете, чтобы с Серегой кто-нибудь справился в одиночку?

Оба его собеседника отрицательно покачали головами. Нечай вынул из кармана пачку сигарет, нервным движением достал одну, глубоко затянулся и спросил.

— Это все «приятные» новости?

— Нет, — сознался Фугас. — Вчера и сегодня ночью еще двоих наших зарезали. Рыдиных телохранителей: Валеру Курицына и Зубка.

— Так же, как Рыдю? — насторожился Нечай.

— Нет, но обоих в подъезде дома, и у обоих горло перерезано.

Нечай замолк и думал всю оставшуюся дорогу. Было, похоже, что он, наконец, столкнулся с тем, чего боялся сильнее всего: с сильным, а главное — невидимым противником.

— Весело вы меня встречаете, нечего сказать, — только и сказал Геннадий, уже подъезжая к городу. И скомандовал. — Рули в контору, разбираться будем.

День для Нечая прошел бурно. Он вызывал в контору своих братков, ответственных за районы города, теребил их, расспрашивал о молодых парнях, идущих в рост на их территориях. После недавней войны с «Волчатами» Нечай особенно побаивался этой непредсказуемой молодежи. Он поставил на уши свою агентуру из старых уголовников, но те клялись и божились, что никто, из вернувшихся с зоны в последнее время, на такое не способен, так, мелкая сошка. Не принес результатов и опрос закупленных с потрохами ментов. Следствие топталось на месте, ни на шаг не придвинувшись к истине. Уже вечером, замотанный Фугас вдруг вспомнил.

— Да, совсем забыл! Вчера звонил этот, как его, мэр, Спирин.

— Ну!? — поторопил туповатого подручного Нечай.

— Просил позвонить, как приедешь.

Геннадий был готов убить его.

— Ты что, не мог мне раньше сказать?! — сказал он после фейерверка цветистых ругательств. — Про это надо было говорить в первую очередь!

— Да, Геннадий Алексеевич! Столько всего!

— Всего! Ты фильтруй, что важное, а что подождёт.

Он быстро набрал номер городской квартиры Спирина, тот ответил сразу.

— Да, Спирин слушает?

— Это я, — негромко сказал Геннадий, благо слышимость была хорошей. — Я сегодня приехал. Извини, что поздно, но ты просил позвонить.

— Да-да! — Виктор покосился на примостившуюся в кресле Вику, она с интересом листала толстый каталог с цветными фотографиями фресок Ватикана. Книгу Спирин привез из единственной своей зарубежной поездки в Италию, с делегацией мэров области в родственную Перуджу.

— Помнишь, как-то в машине ты предложил мне одно кардинальное решение? — спросил Спирин. — Я тогда его отверг, а сейчас такая необходимость назрела.

Нечаев долго молчал. Виктор уже начал бояться, что тот не понял, о чем идет речь, но собеседник спросил после паузы.

— Ты про того художника? Это срочно?

— Да, желательно сегодня.

— Хорошо, сделаем, — пообещал Нечай. — Это не проблема.

Спирин положил трубку, подошел к девушке. Та подняла на него восторженные глаза.

— Бесподобно! Неужели ты всё это видел?

Виктор рассмеялся.

— Ну что ты! Нас таскали по разным муниципалитетам, какие-то больницы для бедных посещали, столовые для бездомных. А хочешь, увидим все это вместе?

— Как это? — удивилась Виктория.

— Я вот думаю, а почему бы нам после свадьбы не махнуть куда-нибудь в свадебное путешествие? Хоть в Италию, хоть на Канары, а? В отпуске я уже три года не был, почему бы не съездить в Рим, не посмотреть, как они празднуют католическое Рождество? На Папу посмотреть? Ты согласна?

Виктория улыбнулась, но менее радостно, чем ожидал Спирин.

— Ты что, не хочешь? — удивился Спирин.

— Я то хочу, — вздохнула девушка, а потом показала на свой живот, — а вот захочет ли он? Меня что-то подташнивает в эти дни. Это ужасно, неужели так рано начался токсикоз? Кроме того, я стану некрасивой, нос распухнет, глаза заплывут. И тогда ты меня сразу разлюбишь.