Горячая точка

— Спасибо, Георгий Павлович. Вы мне очень помогли.

Беклемешев сгреб со стола схемы и торопливо направился к двери.

— А вы разве не возьмете заключение, Зиновий Ефимович?

— Андрей Сытин потом заберет.

— Ну, как знаете, молодой человек.

Старик снова обиделся. Впрочем, был он отходчив. Беклемешев не сомневался, уже через полчаса баллистик и думать забудет о нанесенном ему «страшном оскорблении».

Через минуту майор уже забирался на заднее сиденье «Волги», называя адрес:

— Каспийская, дом 24, корпус 7.

— Царицыно, — протянул разочарованно водитель, ударяя по газам. — Ближний свет.

— Ты еще скажи: «Два счетчика», — засмеялся Сергеев.

— «Волга» вылетела на Садовое и покатила в сторону Таганки.

— Ну, давай, рассказывай. Что накопал? — поинтересовался Беклемешев, устраиваясь поудобнее.

— Насчет броневика. Числится за НИИ высокоточных технологий. Бронировался год и два месяца назад в АО «Безопасность». На совесть, я тебе доложу, парни работают. Гетерогенная броня, шестой уровень защиты, трехслойная обшивка салона и кабины кевларовыми матами, тройной укрепленный стеклопакет на поликарбонатовой основе, сигнальный маяк с индивидуальной настройкой на нужную радиочастоту. В случае чего заперся внутри, кнопку нажал и жди себе, пока кавалерия прискачет. Хорошая штука.

— И дорогая, — заметил Беклемешев.

— Естественно.

— Любопытно, откуда у НИИ деньги на такое шикарное авто?

— Хм, не знаю. Надо будет поинтересоваться. Копии технической документации я уже получил. Вернемся, сможешь посмотреть подробнее. Теперь насчет батальона, — Сергеев потер ладони. — Тут дело такое. Влезли мы в межведомственную базу данных, проверили реестр Министерства обороны. Нет батальона. Точнее, батальон-то есть, но дислоцируется совсем не там. Отправили официальный запрос. Есть, отвечают, такой, а в единую межведомственную базу данных не внесен, потому как является не самостоятельной воинской частью, а лишь отдельным подразделением того самого батальона, который, в свою очередь, входит в состав того самого дивизиона обеспечения и к тому же засекречен. То есть, фактически отдельная часть есть, а по документам ее вроде как и нет вовсе. На деле — нормальный батальон. В прошлом году даже какой-то там проступок зарегистрирован. Дезертирство, если не ошибаюсь. «Бегунка», как ни странно, довольно быстро поймали и осудили. Без шума, как говорится, и пыли. Занимается батальон обслуживанием средств связи, законсервированных на случай ядерной войны. В общем-то, ничего особенного, если бы не одно «но». Батальон ведь секретный, они сами сказали, значит, в нем обязательно должен присутствовать свой представитель Четвертого отдела. Не дивизионный, а свой. Пошел я к «армейцам» узнать по поводу «секретчика» и выяснил...

— Нашего представителя там нет, — закончил Беклемешев.

— Откуда знаешь?

— Ты уж больно театрально рассказываешь. Как детектив читаешь. Ну, дальше давай.

— Ладно, думаю, «зевнули» мы. Они забыли сообщить, наши забыли проверить. Должны и у нас когда-нибудь проколы случаться, да? Но тогда, скажи мне, что же это за сумасшедший командир такой, который выносит сор из избы, если его не контролируют сверху, а?

— Во-первых, его контролировали. Командир подразделения был обязан сообщить о случившемся непосредственному, а именно — батальонному командованию, а комбат — командиру дивизиона. В дивизионе же, как я понимаю из твоего рассказа, «секретчик» имеется. А во-вторых, может, он и не сумасшедший вовсе, — ответил Беклемешев. — Может, он честный?

— В том-то и дело, что информация о «бегунке» пришла не через дивизионных «армейцев», а по каналам батальона, и то не к нам, а в Министерство обороны. В «Четверке» ни о побеге, ни об этом обособленном подразделении и слыхом не слыхивали. А если уж там такой честный комбат, что сам голову на плаху кладет, то мы о нем все знали бы давным-давно. Таких в войсках недолюбливают. И «стучат» на них все кому не лень. Вот я и подумал: а что, если это все — фикция?

— В смысле?

— А в прямом. Допустим, что никакого отдельного подразделения нет. Ни на бумаге, ни фактически. И дезертирство это — липовое.

— И зачем оно было нужно?

— Подумай сам, часть, в которой вообще нет дисциплинарных нарушений, неизбежно вызывает кривотолки. Всплывет какая-нибудь информация, поедут комиссии. Буча начнется. А дезертирство по нынешним временам — проступок не из самых страшных. Вот если бы с оружием, тогда да. А так — рядовое происшествие. Тем более что и пресекли вовремя. Зато все как у всех. Не слишком много, не слишком мало. А технику и людей можно использовать по своему усмотрению. Вот так. И сразу становится понятно, почему части нет в межведомственной базе данных. И почему представителем Четвертого отдела там не пахнет, — Сергеев победно посмотрел на Беклемешева. — Что скажешь?

— Скажу, что ты в последнее время слишком много туалетного чтива листаешь. Шпионских романчиков.

— Почему это? — вскинулся тот.

— Да потому. Скажи мне, если этого подразделения фактически не существует, куда, в таком случае, ездил замминистра? Свежим воздухом подышать? Шашлыков покушать? Что-то же он там делал?

— Может, колонна возвращалась совсем из другой части, — запальчиво возразил Сергеев.

— Да ты не кипятись, Боря. Я просто проверяю твою версию на состоятельность. Так вот, если колонна возвращалась из другой части, почему Третьяков не сказал об этом? Зачем ему врать?

Беклемешев осекся, вспомнив о броневике. Один- то раз Третьяков им соврал точно. Почему? Что он прячет?

— Может, не хотели раскрывать, куда он ездил, потому _что тогда пришлось бы объяснять зачем.

— Ну, допустим. Тогда эта часть должна находиться совсем рядом. Террористы — профессионалы. Если они устроили засаду в одной точке, значит, другой дорогой колонна пройти к шоссе не могла.

— Я так же подумал.

— Ты не проверял, какие еще части расположены поблизости?

— Проверил. Конкретно по этой дороге больше частей нет. А вот если на грунтовку не сворачивать, а проехать километров двенадцать по основной, то попадешь как раз к тому самому дивизиону обеспечения.

— Ну а еще какие-нибудь части рядом есть?

— Больше никаких.

— Понятно, — Беклемешев повернулся и посмотрел в окно. — Стало быть, ехали они все-таки из батальона. Не выдерживает твоя версия серьезных «опросов, Боря.

— Ладно, хорошо. Допустим, есть он, батальон этот. Стоит. Но ведь чем-то эти информационные странности должны быть оправданы? Ты же не думаешь, что это все случайность?

— Не думаю. Слишком много случайностей.

— Вот. А что, если батальон существует, но занимается вовсе не связью? Связь — прикрытие. Для таких, как мы, любопытных.

— А чем же они в таком случае занимаются?

— Да кто их, военных, разберет. Мало ли у них занятий. Да господи, хотя бы машины частные ремонтируют, используя госфонды. Но это я так, абстрактно, для примера. Бумаги вот они какие-то перевозили. Что за бумаги?

— Не было никаких бумаг, — ответил Беклемешев. — И вообще, это не тот броневик.

— Не тот?

— Нет.

— Откуда ты знаешь?

— Царапины от пуль на потолке. Обшивка порвана.

— И что? — все еще не понимал Сергеев. — Она и должна быть порвана. «СП-6» — мощный патрон.

— По заключению баллистической экспертизы, выстрелы производились практически под прямым углом, по линии «сверху вниз», с высоты примерно трех метров. На потолке не может быть царапин. Пули должны были пробить стекло и ударить в пол. Примерно у задней стенки салона. Вот так-то, — Беклемешев перевел дыхание. — Нам подсунули фальшивку в надежде на то, что мы не станем проверять. Они нашли пули, но времени на то, чтобы просчитать правильную траекторию, у них уже не было. Эти люди пригнали другой броневик, прострелили стекло и подбросили в салон настоящие пули.