Горячее сердце

Колмаков ушел.

Настроение у Федора было отвратительное.

Он остался ночевать в квартире Вершкова, но сон не шел, и Федор попросил у хозяйки разрешения посидеть на кухне. Поздно вечером по радио передавали последние сводки о положении на фронтах. Немцы опять наступали. На этот раз на Юге. Наши войска оставили Донбасс, откатились к Дону, несмотря на упорное сопротивление, продолжали отходить. Федор впервые услышал название нового фронта — Сталинградского. Все чаще в сводках назывался Воронеж, город, с которого, как считал Федор, началась его жизнь. Как далеко зашла война!..

Так, не отдохнув, и промучился Федор до рассвета, а утром, освежив себя холодной водой, зашел к Вершкову.

— Отдохнул? — спросил Даниил Андреевич. — Что-то больно рано поднялся…

— Спасибо, все хорошо, — ответил Федор, — Скоро восемь, стрелочники будут меняться. Вот и пришел.

В дежурную зашла Мария Холодкова.

— На работу? — спросил ее Вершков.

— На работу.

— У меня просьба к тебе, — обратился он к ней. — Когда примешь смену от Степанова и он уйдет, сразу позвони мне и скажи, куда он отправится.

— Зачем?

— Как зачем? Со вчерашней запиской надо разобраться. Только ему ни полслова! — наказал он.

— Ладно, — просто согласилась Холодкова, но взглянула на Федора.

Когда ушла, Даниил Андреевич сказал:

— Вот и незачем вам без дела разгуливать по разъезду.

Вскоре в дежурной появился и Колмаков.

— Вчера он пришел на работу из дома, — сказал он Федору, не называя фамилии Степанова.

— Когда едешь в Пригорнск? — не ответив на сообщение, спросил Федор.

— С первым попутным. А ты чем заниматься намерен? — поинтересовался тот в свою очередь.

— Не решил еще. Надо подождать Виталия.

— Если вы хотите ехать, товарищ Колмаков, то я сейчас придержу прибывающий поезд, — вмешался в их разговор Вершков. — Пойдемте.

— Постарайся побыстрее вернуться, Алексей! — уже вдогонку крикнул Федор.

Зазвонил телефон. Федор поднял трубку.

— Первый говорит, — услышал он женский голос. — А где Даниил Андреевич?

— Он встречает поезд, — ответил Федор. — Это вы, товарищ Холодкова?.. Что ему передать? Куда пошел Степанов?

— Домой, — сказала она и спросила после паузы: — Всё?

— Спасибо.

Она положила трубку.

Федор поднялся и подошел к окну. На перроне стояли Колмаков и Даниил Андреевич. Дежурный держал в руках развернутый желтый флажок. Вскоре мимо нескоро покатил товарный поезд. Дождавшись тормозной площадки, Колмаков ухватился за поручни и легко вскочил на нее. Вершков сразу же сделал отмашку в сторону машиниста. В ответ послышался бодрый свисток паровоза, и поезд стал набирать скорость.

— Холодкова звонила: Степанов пошел с дежурства домой, — сказал Федор Вершкову, когда тот вернулся в дежурную. Спросил: — Сюда он может зайти?

— Нет. Стрелочники только перед сменой заходят, — ответил Даниил Андреевич и тоже спросил: — А ваш товарищ-то из леса куда должен прийти?

— Выйдет туда, откуда мы уходили. Наверное, мне лучше его встретить. Придется зайти к Холодковой. Не испугаю ее?

— Нет. Она баба понимающая, — успокоил его Даниил Андреевич. И улыбнулся хитровато: — Боязливая не рассказала бы про записку-то…

— А как ее зовут по отчеству?

— Ивановна.

Федор встал, застегивая шинель.

— Я вам понадоблюсь? — спросил его Вершков.

Федор подумал, потом попросил:

— Если вас не затруднит, через час подойдите к месту, где стоит наша дрезина.

Мария Холодкова встретила Федора сдержанно, но приветливо:

— Присаживайтесь. Тесно у меня здесь.

— Ничего. Все равно — не на улице. И дрезину из окошка видно, — отозвался он.

— У нас тут на Дедово и остановиться-то негде. У Даниила Андреевича были?

— У него. — Попытался завязать разговор: — На разъезде магазина нет. Я слышал, Мария Ивановна, что ваши раньше ходили за покупками в Яшминский леспромхоз?

— Только за продуктами да мелочью разной, вроде мыла. Мужики — еще за водкой. Что там еще купишь? За большими покупками ездили в Пригорнск, а чаще — в Свердловск, — ответила она охотно.

— Я почему спросил? Знакомых, наверное, там много?

— У кого как. Мы с мужем нездешние, так у нас знакомых не было. А как его забрали на войну, так я там и вовсе не была. По карточкам-то мы отовариваемся в Пригорнске.

— А здесь и местные работают?

— Есть. Правда, не много, семьи две-три. — И уточнила: — Местные, это не обязательно с Яшминского леспромхоза. По ту сторону Яшмихи еще поселки есть: Угольный, Хомутовка… Тоже — недалеко. Вот моя соседка, она в пути работает сейчас, так она из Хомутовки, а сестра ее замужем в Яшминском.

— Вы говорили нашему Колмакову, что у Степанова нет друзей.

— Откуда им быть-то? — Она оживилась, улыбнулась даже. — Сам он нелюдимый, да еще и скупой. Только на поллитру разориться может. А жена у него — так ту вообще все стороной обходят. Говорят, она шибко из богатых… Наверное, и злая оттого, что жизнь-то всех уровняла.

Федор посматривал на часы. В девять в будку зашел Вершков.

— Беседуем? — спросил.

— Да так… — ответил Федор. — Что-то товарищ мой задерживается.

— Я пойду, — сказала Холодкова. — Мне стрелки надо прибрать.

— Занимайтесь своим делом, Мария Ивановна, — ответил ей Федор. — На нас не обращайте внимания.

— Парень-то ваш голодный, — побеспокоился о Бадьине Вершков.

— Придет, придумаем что-нибудь.

А Виталия все не было. Федор уже тревожился не на шутку, предложил Вершкову.

— Может, пройдем к дрезине? Хоть на воздухе побудем: вон у вас красота какая!

Когда пришли на место, к воде спускаться не стали, а устроились на опушке леса, невдалеке от дорожки, по которой уходили вчера. Солнце уже поднялось довольно высоко, Федор снял шинель.