Горят как розы былые раны

– У меня друг был, рисовал потрясающе, – говорил капитан. – Две картины мне подарил, потом сгорел на пожаре вместе со своими художествами. Да, дела. – Перехватив поудобнее папку, он добавил: – А я, знаете, картины люблю. Когда есть свободное время, тащу жену в галерею. Но она ничего не понимает… А я могу часами сидеть в кресле дома и смотреть. Странный случай для мента, правда?

– Хотите, подарю?

– Что? – капитан похлопал ресницами.

– Ирисы.

– В смысле, как – подарю?..

– Пойдемте, – и Голландец, взяв капитана за локоть, снова повел его в мастерскую.

Там он закрепил кнопками холст на подрамнике и, прикинув, какая из рам на стене подойдет по размеру, вынул из нее натюрморт. Закрепил «Ирисы» в раме клинышками и снова установил на мольберт.

– Ваша.

Произнеся: «Вот это подарок», – капитан осторожно взялся за раму и вытянул руки перед собой.

– Не знаю, как и благодарить…

– Подругу разбудить?

– Не надо.

– Подождите! – Голландец усмехнулся. – Вы что, сейчас ее забрать решили?

– Конечно!

– Но у вас же работа?

– Не беспокойтесь, я прямо сейчас отнесу картину домой. Такие подарки не часто случаются.

– А труп как же?

– А что труп? Он теперь никуда не уйдет.

«Конечно. Это я понимаю».

– Учтите, капитан. Если вы ее повредите, считайте, что рану нанесли мне.

Гость горячо заверил, что этого не случится. Выпроводив его за порог, Голландец бросился в мастерскую и стал метаться по комнате в поисках вещей. Натянул джинсы, вдел руки в рукава майки, вынул из халата бумажник убитого, сунул в карман и с ключами в зубах вышел на площадку.

«Подъезд кишит сыщиками. Если остановят, попрошу позвать капитана. Скажу, что картина мне дорога и что решил лично довезти до дома».

Но его не остановили. Спустившись на лифте на подземную парковку, он открыл дверь своего «Фокуса» и вывел машину на улицу. Стоять рядом с «Газелью» следственного комитета и милицейским «Мерседесом» было невозможно. Весь двор был заставлен машинами, как квартира алкоголика бутылками. Он проехал под шлагбаумом и остановился на дороге. Служебный транспорт с гербами Москвы с этого места был виден как на ладони. И вдруг «Мерседес» тронулся с места.

«Неужели он не сел в машину?»

Но когда седан проезжал мимо, Голландец успел разглядеть внутри крысиный профиль. Капитан уезжал с места преступления, и не было сомнений, что картина при нем.

Держась чуть поодаль, но не настолько, чтобы потерять машину из виду, Голландец вслед за «Мерседесом» доехал до улицы Костикова. Милицейская машина остановилась, остановился и «Форд». Капитан вышел из машины без картины. Но ему ее тут же подали из салона. Держа ее, как солдат ребенка, – неумело-осторожно, капитан без фуражки добрался до второго подъезда дома и открыл замок двери магнитным ключом.

Голландец вскочил на крыльцо и придержал ее за мгновение до щелчка.

Торопиться не нужно. Пусть он поднимется на лифте. Некоторое время капитан стоял на площадке первого этажа, покашливая и переступая с ноги на ногу, выдавая свое возбуждение и удовольствие.

«Ну, поехали?»

Лифт дернул тросы и стал подниматься.

Голландец, чьи легкие от рождения не знали табака, перепрыгивал через несколько ступеней и всякий раз останавливался, когда кабина приближалась к этажу. Не хватало ему встретиться с капитаном в подъезде его дома.

Вскоре лифт громыхнул и замер.

Голландец, успевший добежать до пятого этажа, быстро соскользнул вниз, к мусоропроводу.

Капитан возился с ключами у квартиры, которую хорошо было видно из-за шахты.

«Пятьдесят девятая».

Это все, что ему было нужно. Когда закрылась дверь, Голландец спустился вниз по лестнице и вышел на улицу. «Мерседес» стоял на прежнем месте, у входа, заехав правыми колесами на тротуар, чтобы не мешать движению. Осталось дождаться возвращения капитана, чтобы убедиться, что картины с ним нет.

Через пять минут тот вышел на улицу.

Голландец вывернул руль, развернул «Форд» и поехал к дому.

По дороге распахнул бумажник, заглянуть в который дома не имел возможности. Водительские права дали ему о владельце ту необходимую информацию, которая и была нужна. Фамилия, имя, отчество. Для сотрудника Комитета это не просто данные. Это исчерпывающая информация. Оставалось дождаться утра. Он мог бы заскочить в Комитет и сейчас, но ему не хотелось демонстрировать своим появлением, что в эту ночь он не спал. В эту ночь он, заспанный, впускал в дом милицию. В доме случилась какая-то полная ерунда. Кто-то вставил нож в грудь мужику и выбросил из окна. В этой стране стало страшно жить.

Еще в портмоне он обнаружил долларов сто мелкими купюрами и тысяч десять-двенадцать рублей. Несколько дисконтных карт. Деньги Голландец бросил в бардачок. А то странно выглядел бы бумажник с деньгами на газоне улицы Костикова. Без денег – ничего необычного. А с деньгами – очень странно.

В окно полетела и салфетка, которой он был вытерт.

Уже почти рядом с домом Голландец заметил в зеркале белую машину, которая мигала синими маячками без сирены и двигалась, нарушая правила движения. Когда она проезжала мимо, Голландец узнал и «Мерседес», и крысиный профиль между двух стекол задних дверей. Судя по направлению, машина двигалась туда, откуда уехала, – к дому Голландца.

Он въехал в тоннель подземной парковки чуть быстрее обычного.

Лифт довез Голландца до восьмого этажа и распахнул двери. Разговор слышался где-то далеко, этажами пятью выше.

Он открыл дверь, скинул джинсы, майку и накинул халат. Бросил взгляд на нишу и уже почти добрался до спальной, как его остановил гонг.

– Кто?

– Милиция.

Этот голос он слышал впервые. Дверной глазок до неузнаваемости деформировал лица стоящих на площадке людей. Фуражки на их вытянутых в сторону квартиры головах казались казачьими седлами. Голландец открыл дверь.

– Вы живете в этой квартире? – спросил один из легатов управления внутренних дел.

– Нет. Я в ней втыкаю в сердца людей ножи, а потом выбрасываю трупы в окна. На машины синего цвета. А потом сижу у дверей и прислушиваюсь. Если обнаружу что-нибудь, тут же звоню в милицию.

– Пошли, – и один ткнул в бок другого, призывая подняться дальше по лестнице.

Лифт открылся. Из него вышел капитан и еще двое.

– Я эту квартиру уже опросил, – поспешно сообщил коллегам любитель живописи и незаметно подмигнул Голландцу.