Гоша

– Можно пробить, - предложил выученное и полюбившееся средство гоблин. Он с огромным удовольствием использовал разного рода прутья, ломы и коловороты для решения подобного рода проблем.

– Туда даже тросом не доберешься. Я в прошлом месяце в подвале трубы разбирал из-за этих... Да не дергайся ты, меня до икоты доведешь...

Семеныч с удивлением посмотрел на толовую шашку, которая буквально по волшебству возникла на зеленой ладони.

– Тросом не пробить. А этим?.. Мы дома глину так из колодцев вышибаем...

– Глину? А ведь это идея...

Возникший за спиной гвардейский сотник был груб и без зачатков приличных манер. Совершенно. Он даже не стал слушать про сложности технологического процесса и проблемы, которые пытались решить сантехники, а буквально за шкирку выставил их на улицу. Потому как ему приспичило срочно подумать о судьбах мира. При этом в левой руке он как раз сжимал целую кипу наждачной бумаги.

Закончив высказывать свое отношение к столь грубому поведению, Семеныч уставился на пустые ладони напарника и осторожно поинтересовался:

– А штука твоя где?

– Там, - радостно улыбнулся Гоша, но продолжить не успел.

Взрыв вынес сотника прямо сквозь стену верхом на унитазе, переделав крохотное смотровое окошечко в прекрасную обзорную дыру размерами три на три метра.

Помахав отбывшему в дальние края гвардейцу, Семеныч гордо объявил набежавшей охране:

– А ведь я ошибался. Это не жалкие слабаки и рохли. Нет, это настоящие боевые пи!.. Вон как бодро проблемы решают... Да, если еще затор будет, мы снова в гости зайдем.

Уже вечером на стене казармы висел приказ, в котором за использование наждачной бумаги и прочих нештатных средств для закаливания задницы Господином Инквизитором была обещана дыба и прочие экстремальные развлечения. А также было приказано заменить трубы в туалете на другие, с большим диаметром и надежными толстыми стенками. Чтобы не пришлось в следующий раз отвлекать гвардию на вычерпывания разной дряни из залитых подвалов.

3. Отчет

– Отчет писать?
– на Семеныча было страшно смотреть.

Из всех кар мира именно работа с бумагами хуже всего давалась гению ватерклозетов. Одно дело - две трубы вместе слепить и обмоткой профиксировать. И совсем другое - разные заумные канцеляризмы в кучу сгребать.

Но местные руководящие кадры бумагу любили, ценили и всячески обкладывали любое дело инструкциями, пояснениями, руководящими письмами и прочим бумажным мусором. Без которого лишь разрешали затор в туалете срочно ликвидировать. Но и то - с последующим отчетом в конце месяца.

– А что такое?
– заинтересовался Гоша, который только что дожевал очередную печенюшку. Насколько мастер успел услышать обрывки разговора зеленого вредителя с секретаршей, гоблин спер где-то у гвардейцев Инквизитора позолоченные ручки для умывальника и уже присобачил в ванной своей благодетельницы. Учитывая, что с Марьей Ивановной вряд ли кто из гвардейских остолопов будет связываться, то ручки теперь из казармы канули безвозвратно.

– Это бумага, которую надо руководству составить, - вздохнул Семеныч, помахав пустым листом перед рожей любопытного гоблина.

– Бумага?

– Ага. Сколько сделано за неделю. Сколько не сделано. О чем мечталось и что не сложилось...

Тут стенания начальника канализационной службы перекрыл бас секретаря:

– Жалобщик ты наш, иди премию получать. Твоему зеленому я уже выдала, твоя очередь. Совсем забегался, последним из отдела за деньгами заходишь.

Когда подобревший к жизни Семеныч вернулся, Гоша уже заканчивал выводить завитушки.

– Это ты чего?

– Бумагу тебе делаю, - ответила хитрая рожа, ставя точку.
– Можешь отдавать.

– Отчет? Да над ним неделю сидеть надо!
– возмутился здоровяк, сердито сгребая листочек. Потом начал читать на удивление округлые и ровные строки, шевеля губами. Закончив чтение, поскреб загривок и начал по новой. На пятой попытке покосился на довольного жизнью помощника и уточнил: - Это где так наловчился? Все слова вроде понятные, а смысла - не найдешь! Как раз, как босс любит. Чтобы мозга за мозгу зашла и там в муках скончалась. И ведь почти без ошибок.

Гоша важно надулся, расправляя складки многократно латанного комбинезона:

– Умник у нас был. Попал как-то. Вождей жизни учил, слова складывал. Я успел нахвататься, пока он жив был.

– Лихоманка сгубила, что ли? Куда умник-то подевался?

– Сожрали...

Семеныч вздрогнул:

– Это за что? Голодали?

– Вот еще, - обиделся за родственников гоблин.
– Мы все же не дикие людоеды, вполне цивилизованные граждане. Просто вожди решили, что если он там слова сплетает, то через месяц-другой их место может занять. Вот от греха подальше и сварили... Костлявый попался, но слова складывать умел, не отнимешь... По-се-ль-я-гинь... Мудрый человек, всякое разное знал и сказки рассказывал. Жаль, недолго...

– Так, давай мы твою бумажку в деле проверим. Может и нам поможет...

Через пять минут в распахнутую дверь высунулась довольная физиономия эльфа:

– Семеныч! Вот можешь ведь, когда хочешь! Можешь! Главное, настроение правильное создать... Так, теперь отчет будешь писать каждый месяц после того, как премию получишь. И чтобы - не хуже!

Выкатившись на крыльцо Гоша посмотрел на огромную коробку со сластями, которую ему выменял начальник у секретаря:

– И всего лишь бумажку написать? Эх, почему отчет не каждый день надо сдавать?..

4. День гендерных отличий

Поправив последнюю трубу Семеныч задумчиво отошел в сторону и полюбовался получившимся натюрмортом. Дремавший до этого Гоша выбрался из сваленных в углу подушек и одеял, встал рядом и замер. Похоже, зеленый гоблин с трудом пытался угадать, что за странную штуку собрал мастер и куда ее можно применить. Сдавшись в короткой игре в угадайку осторожно поинтересовался?

– Это что? Какой-то ну очень большой затор пробивать, да?

– Дурак ты, помощник, и шутки у тебя... Хотя, откуда тебе знать. Ты же местный, не из попаданцев.

– Я не местный, - обиделся Гоша, вернувшись в устроенное в углу гнездо. Как оказалось, все заработанные деньги лопоухое создание тратило на поддержание бесконечной орды родственников, поэтому с удовольствием устроилось на проживание на складе, где сантехники хранили свое барахло. Попутно еще Гоша договорился с секретарем и теперь получал за ночевку четверть ставки сторожа. Сплошная экономия скудного крепостного бюджета.
– Мы с пустошей, а это три месяца конным ехать, а то и больше.