Господа офицеры
Шрифт:
— Видать, нет. И то — зачем оно ему? Ему тяжести через границу ташшить несподручно.
— Верно — золото оно неподъемное, что чугун, — много не унесешь. А камешки, почитай, ничего не весят — их на большущие тыщи набрать можно!
— А ты откель взял, что у меня каменья-то есть? — спросил Федька.
— Так Анисим сказал, — ответил родственник. — А то рази бы я к тебе пришел? Мне ноги попусту бить-колотить ни к чему...
— Ну ладно, раз так, скажи своему купчику — пусть сюда приходит с деньгами, — чуток подумав, сказал Федька.
— Не-а, —
— Где ж нам встречаться, у него, что ль? — навострил уши Федька.
— Зачем у него? Можно на улице али еще где — где скажешь.
Боязно было Федьке, но уж шибко жирен куш был — можно и денег большущие тыщи по-легкому загрести, и все-то камешки при себе сохранить, опосля купца того ножичком подколов. Как такое упустить?
— Ладно, скажешь ему: пусть завтра на Сухаревку приходит да под башней меня ждет. Придет?
— Отчего ж не прийти — придет.
— А как его узнать-то?
— Узнаешь — он из себя шибко видный...
Купчик точно был знатный, поперек себя необъятный, в собольей до пят шубе, с золотой моноклею в глазу, в руках трость с серебряным набалдашником — по всем статьям, видать, не из бедных.
Минут пяток Федька на него с переулка глазел да еще пять подле крутился, приглядываясь да принюхиваясь. Потом лишь подошел.
Купчик-то его сразу и не приметил!
— Кому тут камешки понадобились? — спросил сквозь зубы Федька, сам по сторонам зыркая.
— А у тебя что есть? — удивился купец, недоверчиво взирая на Федьку, в котором росту было метр с кепкой.
— Не то! — заверил Федька.
— Врешь, поди?... А ну, покажь чего у тебя есть? Али нету ничего?
— А это видал?!
Федька вынул из кармана перстень с бриллиантом, показал, покрутил перед носом купчика, не выпуская из своих рук.
Хорош перстень, ничего сказать! Пожалуй, что тысяч тридцать за него можно выручить, хошь фунтов, хошь долларов американских.
С великим сожалением оторвал купчик взгляд от перстня.
Знать бы, что он при Федьке не один, что другие тоже есть, — теперь же его и можно было сцапать. Но только вряд ли — всего он с собой не принесет, поостережется. Все он принесет лишь в обмен на деньги.
— Ладно, ежели у тебя еще чего имеется — так я все разом и куплю! — сказал купчик. — С превеликим нашим удовольствием! Мне за одним перстеньком ходить не с руки! Мне или все, или уж ничего ненадобно!
Поторговавшись, уговорились встретиться через день в условленном месте — купчик обещал принести деньги, а Федька — камешки...
Там-то Федьку и решили брать!...
Глава 39
Ольга испуганно ойкнула.
Под сводами подвала, отдаваясь гулким эхом, стучали шаги. Их шаги!
Ну вот и все!
Бредущие по подвалу люди глядели недружелюбно, исподлобья.
Ольга испуганно жалась к его ногам.
И лишь Мишель Герхард фон Штольц
стоял, гордо расправив плечи, потому что был растянут в две стороны наручниками.Вот сейчас, через мгновение все и случится! Он сообщит им о колье, потребует лист бумаги и карандаш, и они развяжут ему руки!...
Злодеи подошли.
Подле Мишеля, с интересом глядя на него, остановился Георгий Маркович.
С минуту они играли в детскую игру переглядки и никто — ни тот ни другой — не опустил взгляд!
— Мне кажется, вы что-то хотите мне сказать? — усмехнулся завлаб, которому нельзя было отказать в проницательности. — Или я ошибаюсь?
— Хочу — ответил Мишель Герхард фон Штольц предвкушая, как тот сейчас завертится ужом на раскаленном противне!
— Ну хорошо, если вам так приспичило — говорите, — вздохнул Георгий Маркович.
Миг торжества настал!...
Мишель изобразил презрительную гримасу и открыл было рот, но Георгий Маркович его перебил:
— Если вы хотите рассказать мне про дубликат колье, который будто бы находится у вас, так можете себя не утруждать — мне это ничуть не интересно! Тем паче что вы все равно меня обманете, нарисовав какой-нибудь липовый план несуществующей в природе местности. Да еще надумаете по дороге сбежать...
Мишель не понял... В первое мгновение.
И во второе тоже.
Понял — в третье... С трудом...
Миг торжества и верно настал — но не его!
Откуда он... откуда... знает о колье?! И знает о его плане! Что за чертовщина?!
— Нет уж, увольте! Я, конечно, мог бы в качестве откупного принять ваше колье, но не теперь — после. А теперь меня интересует, что вы там против нас нарыли?...
Но Мишель Герхард фон Штольц завлаба не слушал — ему было не до него! Он пытался понять, где и на чем прокололся. Георгий Маркович все знал — это было очевидно. Будто бы при их разговоре присутствовал...
Ах ты, черт его побери!...
Так ведь так оно и есть! Как же можно было так лопухнуться!
Его подслушивали! Георгий Маркович подслушивал! Как это низко!...
Правда, как он смог?! В подвале никого не было, он сам видел, как все ушли! Он говорил тихо, и его слова заглушала капель с труб, и шум пара, и гул механизмов там, наверху!
И тем не менее...
Микрофон, здесь где-то должен быть микрофон!
Мишель Герхард фон Штольц стал крутить во все стороны головой, разыскивая микрофон. Но кругом были только сочащиеся водой трубы.
Нет, вряд ли, микрофон должен быть не там — здесь, где-то совсем рядом, потому что в таком шуме его голоса издалека не услышать.
Ближе всего к нему была Ольга.
Еще ближе — только он сам.
Уж не на нем ли?...
А почему бы не на нем?
Но тогда где?... На груди?
Он стал, выпучивая глаза, осматривать свою грудь.
Георгий Маркович обеспокоенно косился на него...
"Нет, на груди вряд ли — в грудь меня пинали, — вспомнил Мишель Герхард фон Штольц. — Чего они делать бы не стали из опасения повредить «жучок».