Господин Розочка

Альфонс Мейербер казался ему теперь старым другом.

Потом Альфонс повернулся к господину Розочке.

— Я тебе этого никогда не забуду, Леопольд, — сказал он. — Я бы не вынес мысли, что Цицерон печалится и сидит один в зоопарке.

— Пустяки, — ответил господин Розочка и подал ему руку, — уверен, ты бы сделал для меня то же самое.

Они долго и торжественно трясли друг другу руки. Наконец господин Розочка откашлялся:

— Хорошего тебе вечера, Альфонс, и до свидания, — сказал он.

Альфонс Мейербер кивнул. Потом повернулся и медленно пошёл вниз по улице.

У Морица накопилось множество вопросов к господину Розочке. В голове его беспорядочно теснились мысли. Но он слишком устал, чтобы вести в этот день ещё и долгие разговоры.

— Такие странствия очень тяжелы, Мориц, — сказал господин Розочка, отвечая на его невысказанный вопрос. — Тебе сегодня надо пораньше лечь спать.

Мориц кивнул.

— А перед сном, может быть, принять тёплую ванну и выпить большую чашку горячего шоколада, — подытожил господин Розочка.

Когда они дошли до двери господина Розочки, Мориц подал ему руку:

— Большое спасибо, что взяли меня с собой, — сказал он. — Это был очень хороший день.

— Считай, что мы побывали только в зоопарке, — сказал господин Розочка. — Всему остальному всё равно никто не поверит.

Об этом Мориц и сам уже подумал.

— А завтра вечером мы пойдём встречать маму с работы? — уточнил он.

— Обязательно, — сказал господин Розочка, предвкушая удовольствие. — Мне уже не терпится познакомиться с её начальником.

— Тогда я приду, как сделаю уроки, — сказал Мориц.

— Да смотри у меня, не забудь сделать все до одного, — ответил господин Розочка, прежде чем закрыть свою дверь.

Наверху Морица ждал сюрприз: мама уже была дома.

— Я ушла сегодня чуть пораньше, — сказала она. — Но, разумеется, Чёрт-поберих дал мне понять, что это неправильно. — Она закатила глаза. — Но как бы то ни было, я приготовила нам горячий шоколад: подумала, что в зоопарке ты основательно продрогнешь. Как всё прошло?

— Очень хорошо, — сказал Мориц. — А ты знала, что слоны могут научиться говорить?

Мама засмеялась.

— У твоего господина Розочки богатая фантазия, — сказала она.

— Он заранее радуется, что завтра познакомится с твоим начальником, — сказал Мориц.

— О боже, — сказала мама. — Я далеко не так уверена, что это кончится благополучно.

В этот вечер Мориц добровольно отправился спать так рано, что мама с тревогой спросила, уж не заболел ли он.

— Всё хорошо, — ответил Мориц. — Я просто устал.

Мама села на край кровати и склонилась над ним:

— Я знаю, что сейчас тебе тяжеловато. Но папа сообщил, что в выходные вернётся.

— А кто будет ухаживать за бабушкой? — спросил Мориц.

— Соседка, которая и раньше её часто навещала.

— Хорошо, — пролепетал Мориц и заметил, что у него слипаются глаза.

Когда мама поцеловала его и выключила ночник, он уже спал.

На следующее утро Мориц проснулся рано, потому что снаружи бушевала буря. Он встал и выглянул в окно. Сильный ветер гнал по улице листья и мелкие ветки. Мориц соскучился по папе и Тиму и был рад, что на следующий день они вернутся домой. В этот момент открылась дверь, и мама просунула в комнату свою кудрявую голову.

— О, да ты уже встал, — обрадовалась она. — И мы в виде исключения можем позавтракать не спеша.

После завтрака она взяла листок бумаги и записала адрес своего бюро.

— Приходите в половине шестого, — сказала она. — Сегодня на обед сделаешь себе бутерброды, хорошо? А вечером поедим вместе как следует.

В это утро Морица ждал сюрприз: Штефан Рабентраут оставил его в покое. Он был слишком занят тем, что спорил с Мартином Ховилером о том, почему они оба вылетели из школьной футбольной команды. Утром они нашли в своих столах записки, что временно отстраняются от тренировок.

— Это ты подставил Феликсу подножку, — кричал Штефан Рабентраут, а Мартин Ховилер огрызался: — А ты толкнул Анди перед воротами.

Ссору было слышно даже с улицы, и закончилась она, только когда госпожа Майер вошла в класс и заглушила этот шум.

Когда Мориц после школы пришёл домой, в холле лежала записка. Кто-то подсунул её под дверь.

Дорогой Мориц, —

было написано старомодным, но легко читающимся почерком, —

я поджарил котлеты и сделал салат из огурцов. Хочешь со мной пообедать?

Твой Леопольд Розочка.

Мориц зашвырнул ранец в угол и ринулся вон из квартиры. Едва он нажал на звонок, как господин Розочка открыл дверь.

— А, это ты, вот славно, — воскликнул он. — Надеюсь, ты любишь котлеты.

Мориц кивнул и вошёл внутрь. Ему было безумно интересно, как выглядит квартира господина Розочки. Однако в холле он не увидел ничего примечательного, за исключением букета ярких зонтиков.

— Но здесь всё совершенно… нормально, — с разочарованием сказал Мориц.

— А должно быть ненормально? — удивился господин Розочка и посмотрел на него.

— Я думал, что у вас… я представлял себе вашу квартиру… как-то иначе: более дикой, что ли, — сказал Мориц.

Господин Розочка рассмеялся.

— Более дикой? Да, но ведь Цицерон жил не у меня, а у Альфонса. И даже если я сам, может, несколько странноват, но уют люблю.

И уют у него был, это сразу стало ясно. В гостиной стоял мягкий тёмно-зелёный бархатный диван со старомодно высокой спинкой, а перед диваном лежал большой яркий ковёр. Обеденный стол был покрыт скатертью в синюю клетку, на нём стояла ваза с мелкими белыми цветами и посуда на двоих. Мориц сразу почувствовал, как урчит его желудок.

— Поедим? — предложил господин Розочка.

Это был великолепный обед. Мориц съел пять первоклассных котлет, а ещё целую горку картофельного пюре и салат из огурцов. Господин Розочка рассказывал ему о своих путешествиях в Китай и Южную Америку, а снаружи по-прежнему завывал сильный ветер.

Когда они управились с обедом, господин Розочка сказал:

— А теперь приглашаю тебя на мороженое к Пиппе Корнелиус.

— Нам придётся выходить? — поёжился Мориц.

— Да, но мы поедем на автобусе, — сказал господин Розочка.