Госпожа попаданка

На втором троне восседала красивая женщина, лет тридцати, в красном платье с глубоким вырезом. Лицо, с резкими «орлиными» чертами, выразительные черные глаза и нос с изящной горбинкой, выдавали принадлежность к иному народу, нежели дракийцы. В голове Кэт невольно всплыло полузабытое определение из прошлой жизни — «южная внешность». Густые черные волосы охватывал серебряный обруч, тогда как всклоченные космы ее соправителя украшала золотая корона с алыми рубинами по окружности. Изящную шею женщины охватывало серебряное ожерелье с синими сапфирами, сапфиры же украшали и золотые серьги в ее ушах. Кроме этих двоих у стен зала замерло с десяток солдат в кольчугах и в шлемах в виде собачьих голов, вооруженные мечами и алебардами. Перед самым троном стоял высокий худой мужчина в темно-сером одеянии, украшенным белым изображением все того же крылатого пса. Лицо мужчины скрывал надвинутый на глаза капюшон. В правой руке он держал сучковатый посох, увенчанный темно-желтым шаром, в янтарной глубине которого чернело некое насекомое. Левая же рука удерживала цепь, на которой сидел огромный черный волк, злобно смотревший на девушку-кошку.

Желтые глаза мужчины, сидевшего на троне, встретились с глазами Кэт и тонкие губы тронула усмешка, обнажив мелкие острые зубы.

— Интересное отродье, да Марозия? — обратился он женщине, — чего только не придумают эти сучки из Монастыря. Напрасно вы с подружкой сунулись в наши горы — в Борате Храм уже не властен.

Кэт молча посмотрела на него и демонстративно отвернулась. Послышался мелодичный смех Марозии.

— Какая своенравная киска! Влайку, ты подарил мне целую свору гончих, но в Гроскании все знатные дамы заводят домашних кошечек. Может, такая получится из нашей гостьи?

— Думаю, мы найдем ей более интересное применение, — усмехнулся мужчина и громко прикрикнул, — эй, киска, посмотри на меня! Прояви больше уважение перед лицом князя, если не хочешь ближе познакомиться с Орфом.

Черный волк издал грозное рычание и, глянув на него, Кэт увидела, что глаза зверя полыхают адским огнем, а в оскаленной пасти пляшут язычки пламени. Она перевела взгляд на троны и торопливо кивнула. Мужчина довольно усмехнулся.

— Так то лучше. Знаешь, кто я?

— Она называла тебя Влайку, — кивнула Кэт на женщину, — значит, ты князь Бората. Я слышала, как о тебе говорили в Монастыре.

Лицо Влайку расплылось в довольном оскале.

— Значит, обо мне знают в Никтополе? — спросил он, — и что говорили?

— Да ничего, — пожала плечами Кэт, — просто упомянули, что есть такой князь.

Улыбка на лице князя несколько увяла, зато женщина снова рассмеялась.

— Не волнуйся, дорогой, скоро у них появится много поводов говорить о тебе, — она повернулась к Кэт, — так кто же ты, милашка?

Кэт замялась, не зная, как объяснить то, что она и сама толком не понимала.

— Я…

— Да мало ли чего у них там не водится в Монастыре, — перебил ее Влайку, — какая разница, кто она? Давай лучше придумаем, что с ней сделать?

Черный зверь у трона громко и злобно взлаял.

— Вот и Орф согласен со мной, — сказал князь, — а ты что скажешь, Дирканей? На что сгодится эта кошка?

Молчавший доселе мужчина в сером одеянии сбросил капюшон, обнажая лысую голову и узкое костистое лицо. Кэт содрогнулась, увидев его глаза — вернее гноящиеся глазницы вокруг которых ползали белые опарыши.

— Как вода не сходится с огнем, — гулко произнес он, — как лед не терпит солнца, так и собака не потерпит рядом с собой кошку. В день, когда мы отдаем почести архонту, твой предок возрадуется, получив столь необычный дар.

— И впрямь необычный, — капризно протянула Марозия, — может архонт обойдется чем-то более привычным? Обидно, если такую занятную зверушку просто разорвут собаки.

— Поэтому, это будут не просто псы, — Влайко осклабился в совершенно мерзкой улыбке, — я решил отдать ее збураторам.

Недовольство на лице Марозии сменилось живым интересом, а губы безглазого жреца искривились в подобии довольной усмешки. Князь посмотрел на недоуменно смотревшую на него кошкодевку и снисходительно усмехнулся.

— Не понимаешь, о чем речь? Видишь это? — он указал на картину позади тронов, — много веков назад Гласеа-Лаболас, разгневанный тем, что крестьяне мало чтили его жертвами, сам ворвался в одну из деревень. Архонт растерзал множество крестьян, но пощадил дочь старейшины, Дэкиену за ее красоту. Он унес ее на вершину скалы, посреди бурного потока, а спустя девять месяцев она явилась в деревню, с новорожденным сыном на руках. От этого ребенка и пошли князья Бората — и с тех пор, раз в четыре года, в нашем роду отдают долг архонту. За то, что Гласеа-Лаболас тогда не убил Дэкиену, выбирают молодую девушку, которую растерзают священные псы. Но столь символичный дар, как ты, заслуживает чего-то большего, чем простая свора. Ты видела збураторов, псов-драконов, на стенах моей крепости? Кровь Крылатого Пса течет в жилах князей Бората и после смерти они возвращаются к своим корням в новом обличье. В них много от архонта — но немало и от обычных псов, так что им будет прия…

Негодующий мяукающий вой оборвал его на полуслове — это Кэт, приняв кошачий облик, взметнулась ввысь, целя острыми когтями в горло князю. Тот не успел схватиться за меч, — также как и солдаты, даже жуткий пес, казалось, растерялся. Вжавшаяся в трон Марозия, белая от ужаса, широко распахнутыми глазами смотрела на огромную кошку. Не растерялся лишь жрец Дирканей: с быстротой молнии мелькнул жезл и Кэт с диким воем повалилась на пол — ее словно ударило током. Вновь приняв человеческий облик, скорчившись на полу, парализованная, она, как сквозь туман, увидела нависшие над ней лица княжеской четы и между ними — оскаленную пасть огнедышащего пса.

— А с ней нужен глаз да глаз, — усмехнулся Влайку, — ну ничего, несколько дней в подземелье собьют с нее спесь.

— У меня идея! — воскликнула Марозия, — ведь збураторы уже здесь — так почему бы не отдать им какую-нибудь служанку? Они получает дополнительную жертву, а наша гостья сможет полюбоваться на то, что ее ждет совсем скоро.

— Отличная идея, — Влайко вновь осклабился, обнажив острые зубы, — вот прямо сейчас и займемся. Только свяжите ее получше, пока она не очухалась. И пусть кто-нибудь поищет подходящую девку в замке.

Пара солдат выбежали из зала, выполнять чудовищное приказание, другие же подошли к Кэт, сноровисто связывая ей руки и ноги кожаными ремнями. Закончив, солдаты подхватили ее за руки и вынесли во двор. Рядом с ними шел Орф — явно раздосадованный, что не он предотвратил смертоносный бросок, сейчас черный волк всем видом демонстрировал готовность не оплошать во второй раз.

Солдаты во дворе дисциплинированно отошли к стенам, освобождая пространство во дворе. Посреди него корчилась связанная девушка — обнаженная, с растрепанными темными волосами. В синих глазах читался неподдельный ужас, с которым она смотрела на вышедших на балкон Влайку, Марозию и Дирканея. Заметив, что Кэт уже вынесли во двор, жрец вскинул руки нараспев произнося заклинания. В тот же миг сверху послышался шелест крыльев и Кэт, подняв голову, увидела, как с замковых башен пикируют уже знакомые ей волкодраконы. Самый большой успел первым: подхватив с землю девушку, монстр взмыл в небо, на лету срывая с кричащей пленницы путы. В полете чудовище менялось — его тело вытянулось, задние лапы выпрямились и удлинились, став похожими на человеческие ноги. Вскоре монстр уже напоминал огромного, заросшего шерстью, человека, но с волчьей головой и перепончатыми крыльями. Непрестанно махая ими, збуратор прижал девушку к стене ближайшей башни и, раздвинув ей ноги, грубо ворвался в ее лоно. Жалобный крик заглушил дикий вой чудовищ, рассевшихся по остальным башням, приняв все то же получеловеческое обличье. Кэт невольно обратила внимание на торчащие у них между ног ярко-красные эрегированные члены. Глаза тварей горели скотским вожделением, длинные языки непрестанно облизывали острые морды. Вожак стаи, меж тем, продолжал насиловать несчастную девушку, сопровождая ее крики и плач издевательским полухохотом-полурыком. Вот он закинул голову, издал совершенно безумный вой, выгнув спину и, судя по всему, разряжаясь в девичье лоно своим семенем. В следующий миг он метнулся вверх, выпустив девушку из лап. До земли она не долетела — другой збуратор, с быстротой молнии метнувшийся с башни, мгновенно подхватил жертву и взмыл над замком, насилуя несчастную прямо в воздухе. Закончив, он также швырнул девушку на землю — чтобы ее подхватил следующий монстр. Одна за другой сменяли друг друга жуткие твари, на лету утоляя свою звериную похоть. Девушка уже не кричала — ее голова бессильно повисла, дергаясь, как и все тело, болтавшееся, словно сломанная кукла в такт движениям насильников. Вот и последний монстр выпустил девушку из когтистых лап — и в тот же миг вся стая кинулась на несчастную. Та все же нашла в себе силы для последнего отчаянного крика, когда над внутренним двором закружился жуткий хоровод из перепончатых крыльев, мохнатых тел и когтистых лап. Истошный крик оборвался, когда збураторы вновь взмыли ввысь, на лету пожирая куски окровавленной плоти. В следующий миг мохнатые твари растаяли в сумрачном небе.

Кэт перевела взгляд на хозяев замка: по лицу безглазого жреца ничего нельзя было определить, на губах князя играла лишь легкая улыбка, зато Марозия явно наслаждалась кровавым зрелищем. Полная грудь княгини Бората возбужденно вздымалась, язык облизывал полные губы, темные глаза лихорадочно поблескивали.

Кэт невольно вспомнила кровавые оргии в подземелье тельхинов — похоже, оба берега Дракийского пролива и по сей день связывало куда больше ниточек, чем обычно принято считать. Но обдумать эту мысль, как и то, что ее ждет всего через несколько дней кошкодевушка уже не успела: воины Влайко подхватили ее под руки и грубо поволокли в обещанное ей подземелье.