Госпожа попаданка

— Иные купцы, особенно с Ферранских островов, оставляют там приношения, — пояснил епископ, — собственно, на их пожертвования и построен этот храм. Еще туда приходят паломники из храма Левиафана в Торговишце. Иногда в храме служу и я — священник моего ранга должен знать хотя бы начальные обряды всех Семерых, а не только того Архонта, которому служит. Но постоянного жречества так и не сложилось.

— Что же, тем лучше, — хмыкнула Лена, — значит, мне никто не помешает.

Раду и Эмилион переглянулись.

— Я так понял, что тебя не ждать на берегу? — спросил боярин.

— Нет, — мотнула головой Лена, — веди войско прямо к этой…как ее, Голаскайре. Если все пойдет как надо, то я подоспею туда раньше вас.

— А если нет? — негромко спросил Эмилион.

— Пойдет, — произнесла Лена, с уверенностью, которой она вовсе не чувствовала, — Храм не спустит с рук оскорбление своей посланницы.

Мужчины не стали спорить — еще раз переглянувшись, Раду и Эмилион согласно кивнули и направились к своим лошадям, стоявших на недалеком пригорке. Там их поджидали с пару десятков вооруженных всадников, в кольчугах и шлемах — стража епископа и дружинники боярина. Сама же Лена подошла к покачивавшейся на волнах лодке с одним веслом. Взяв его в руки и оттолкнувшись от илистого дна, Лена, преодолевая сопротивление волн, направила небольшое суденышко к острову.

Храм начинался у самой воды — оставив лодку возле массивного мола, Лена с первого же шага оказалась в святилище. Семь колонн из серо-зеленого камня покрывал замысловатый узор похожий на змеиную чешую, на потолке также красовалось изображение огромного змея кусающего свой хвост. Прямо под ним в полу виднелось круглое отверстие, в котором плескалась вода. Лена, встав над этим колодцем, достала из сапога нож и, надрезав палец, пролила в воду несколько капель крови, шепча молитву Скилле. Усевшись на пол, она привычно выбросила из головы посторонние мысли, сосредоточившись только на колодце. Достигнув должного отрешения, Лена произнесла еще одно заклинание и вода тут же успокоилась, став гладкой, словно, зеркало. На его поверхности начало что-то проявляться — сначала смутное, словно движение рыбы в мутной воде, затем все более отчетливое. Перед Леной появлялись знакомые черты: безупречно красивое лицо, огромные сине-зеленые глаза, пепельные волосы.

— Привет, Кайра, — сказала Лена, — как дела в Никтополе? Как Фебрия?

Алые губы раздвинулись в легкой усмешке.

— Фебрия поправляется, — сказала диаконесса, — а в Монастыре, как и по всей Некрарии — полно хлопот. Надеюсь, ты оторвала меня от них не ради пустяка.

— Разве хотеть увидеть тебя, — это пустяк? — улыбнулась Лена.

— Ты спросила про монастырь и Фебрию, — усмехнулась лоркнийка, — но так и не спросила как дела у меня? Не жди, что я поверю, что ты просто соскучилась.

— Прости, — покаянно склонила голову Лена, — но я и вправду рада тебя видеть. Только сейчас я понимаю, что Монастырь был одним из самых безопасных мест…

— Ты тратишь мое время, — перебила ее Кайра, но так и не смогла сдержать улыбки, — так что там у тебя?

Лена быстро поведала наставнице о своих злоключениях. Кайра слушала, не перебивая, но, когда Лена закончила, лишь пожала плечами.

— И чего ты хочешь от меня?

— Мне нужна одна из твоих тварей, — сказала Лена, — та, что летает. Помнишь, перед нашим расставанием, ты показывала на своей вилле…

Брови Кайры взлетели вверх.

— Ты слишком много просишь, — недовольно сказала она, — это существо нельзя одолжить, как лошадь или раба. Я и так немало сделала для тебя и твоей подружки.

— Я делаю это не только ради нас с Кэт, — сказала Лена, — но и ради Храма. Я не все тебе сказала — прячась под мостом, я слышала разговор тех бандитов. Они ждали нас с Кэт, понимаешь, они знали, что мы из Храма! И все равно напали! Пусть я и не прошла посвящения, но ведь здесь этого никто не знает. Получается, что на жрицу Триморфы можно напасть, ограбить, убить? И ничего за это не будет? Что подумают в Дракии — что Храм ослабел и не может постоять за себя? Сначала этот Влайку, потом кто-то еще…

Кайра тонко улыбнулась.

— Поздравляю, — сказала она, — ты начинаешь понимать, как устроен этот мир. Ладно, помогу тебе еще раз. Запоминай заклинание.

— Запоминаю! — Лена, вновь прикрыла глаза, вновь отбрасывая все, что мешало ей полностью, до последней буквы, впитать, впечатать в мозг заклятие.

Когда Лена открыла глаза, диаконесса исчезла — перед несостоявшейся жрицей вновь плескалась вода. Лена сделала глубокий вздох, с трудом вставая: оказывается, за время сидения у нее затекли ноги. Молодая женщина сделала несколько шагов, разгоняя кровь, и вышла из храма. Ветер уже стих и перед ней простерлась водная гладь, заволакиваемая сползающим с гор туманом. Уже темнело и кое-где зажигались огоньки в окнах редких домов на склонах гор. Куда больше огней горело в огромном здании, стоявшем на вершине нависшей над озером скалы — храме Астарота.

Лена перевела взгляд на озеро, потом вытянула руку и, снова полоснув ножом, начала произносить слова заклинания.

— Именем Скилакагеты Триморфы, именем Скиллы и всех духов и демонов Пучины, я призываю тебя из глубин Вечного Моря…

Вода перед ней вдруг взволновалась, взбурлила огромными пузырями. Почему-то они не лопались, но раздувались все больше, громоздясь один на другой. На глазах Лены из озера поднималось совершенно невообразимое отродье — аморфная блестящая масса из множества больших и малых пузырей. Чем-то это отродье напоминало гору мыльной пены, только не белой, а переливавшейся всеми оттенками фиолетового, синего и зеленого цветов. Среди них особенно выделялось с десяток огненно-красных глаз, под которыми открывался огромный провал, истекавший слизью. Пузыри раздувались все сильнее, выплескивая из себя воду и взамен жадно всасывая воздух через множество пульсирующих отверстий, тут же затягивающихся прозрачной пленкой. Все это помогало твари разрастаться все больше, постепенно вздымаясь из воды. Вот на поверхности появилась бахрома извивающихся щупалец, покрытых жадно сокращающимися присосками. А в следующий миг чудовище оторвалось от воды, медленно, с некоторым даже достоинством поднимаясь в воздух. Подлетев к застывшей в изумлении Лене, чудовище выпростало на камни длинное щупальце, ставшее вдруг плоским, словно гладильная доска. Опасно балансируя и размахивая руками, чтобы не упасть, Лена быстро взбежала на трясущуюся, словно студень тушу. Медузообразная плоть пружинила под ее ногами, выскальзывая из-под сапог.

— Вот черт! — вскрикнула Лена, все-таки упав на трясущееся желе. Округлые пузыри перекатывались под руками, то и дело выскальзывая, не давая ей подняться. Лена, выругавшись, сорвала с пояса плетку и в отчаянии хлестнула по пузырящейся массе. Тут же чудовище изменилось: его поверхность стала более плотной и упругой, так что Лена, цепляясь за выраставшие перед ней холмы упругой плоти, смогла встать. Но не успела она порадоваться этому, как под ногами словно прошли большие волны и она упала снова.

— Да твою жешь мать!!! — выругалась Лена, но тут же замолчала, удивленно оглядываясь. Упала она на редкость удачно, угодив своей пятой точкой прямо в сложившееся за ее спиной подобие сиденья, где спинкой и подлокотниками стали пузыри разных размеров. Лена осторожно поерзала, усаживаясь, и почувствовала себя удобнее, чем в самом мягком кресле. Резинообразная масса с готовностью обтекала ее спину и ноги, принимая наиболее удобную для своего седока форму. Довольная Лена подняла плеть и еще раз стегнула исполинскую тварь.

— Давай! — прикрикнула она, — вперед!!!

Чудовище взмыло в небо, поднимаясь над озером и горами. Лена отдала еще команду и тварь с невообразимой быстротой понеслась в сторону Голаскайры.

То, что она подоспела вовремя, Лена поняла, едва перевалив через скалистые вершины, ограждавшие священное плато. Первое, что ей бросилось в глаза — это тоненькая фигурка, корчившаяся на большом черном камне и толпа чудовищ, обступивших ее. Однако тут же Лене стало не до подружки — со всех сторон на нее кинулись вихревые бесы. Множество тонких пальцев забегали по ее телу, терзая мучительной щекоткой.