Гость из будущего. Том 2

— Геннадий Маркович, а кто ещё из музейных работников знал, что на время работы над новой экспозицией будет отключена сигнализация? — спросил капитан Ларин.

— Да все знали, — хмыкнул реставратор Маслов. — У нас на год вперёд расписан план мероприятий. Что касается этой выставки, то её вписали в план месяц назад. И вот ещё что, никто из наших взять картину не мог. Не такой у нас коллектив. У нас несколько научных работников, пишут диссертации.

На экране после спича Леонова-Маслова мелькнула ещё одна деревянная скульптура кузнеца Сеппо Ильмаринена и на фоне иконы ветхозаветной Троицы появился реставратор Сергей Дьячков, роль которого исполнял Георгий Штиль.

— Это всё ерунда, товарищи милиционеры, — захихикал Штиль-Дьячков. — Вы хоть представляете, сколько стоит такая картина? Ха-ха.

— Интересно, сколько же? — спросил, оторвавшись от протокола, Слава Волков, в исполнении актёра Стеблова.

— Много, очень много, — посерьезнев, буркнул реставратор Дьячков. — Две кооперативные квартиры и автомобиль «Волга» в придачу, это минимуму. Вот, допустим, какой-то идиот украл эту картину…

— Что значит, допустим? — опешил подполковник Петренко.

— А ну да, — почесал затылок Штиль-Дьячков. — Всё равно её продать некому, товарищи милиционеры. Вот, допустим, приобретёт её по дурости какой-нибудь известный композитор или дирижёр, так его свои же потом и сдадут за милую душу, ха-ха. Такую вещь в нашей стране не продать.

В этот момент камера мгновенно перенеслась в другой музейный зал. Около огромной и величественной картины Карла Брюллова с распятием Христа на секунду застыл старший лейтенант Володя Казанцев, в исполнении Олега Видова. И вдруг он заметил, что кто-то из посетителей музея пытается проникнуть за заградительную ленточку.

— Товарищи сюда нельзя! — рявкнул Казанова.

— А что такое? Мы, между прочим, билеты купили! — начал скандалить и возмущаться какой-то потешный мужик в нелепой шляпе.

— Зал закрыт на переучёт народных ценностей! — Казанцев прикрыл своим телом вход в зал.

— Каких ценностей? Я билет купил! — попёр напролом настырный товарищ. — Я картины смотреть хочу!

— Стоять! — гаркнул Казанова. — Давеча один такой же живописец, как ты, нехорошее слово на статуе Аполлона нацарапал. Вот мы и проверяем. Кстати, предъявите паспорт с пропиской.

— Так бы сразу и сказали, что нельзя, — заулыбался нервный посетитель и моментально растворился в толпе.

— Может, дверь закрыть, — предложила смотрительница музея, пожилая женщина интеллигентного вида.

— Лучше закройте картину тканью и напишите объявление, что холст временно отправлен на реставрацию, — хитро улыбнулся капитан Казанцев, после чего он подошёл к криминалисту Ольге Ушаковой и попытался её обнять.

— Отстань, Казанова, — недовольно рыкнула Ушакова, в исполнении актрисы Ирины Губановой, которая тут же сделала несколько фотографий, разрезанного холста картины.

— Кхе, я просто интересуюсь, есть что-то подозрительное по первым следам? — буркнул Видов-Казанцев.

— Кое-что имеется, — совершенно серьезно ответила Ольга Ушакова. — Наш преступник разрезал холст обычным кухонным ножом, причём не очень острым. Ты только представь, что вор, готовясь к дерзкому и опасному преступлению, не захватил с собой ни скальпеля, ни бритвы? Мне кажется, это странно.

— Неделю назад к нам в квартиру пришёл сантехник, без ключей и отвёртки, так что бывает, — захохотал Володя Казанцев. — Преступники, Ольга Матвеевна, они ведь тоже родом из народа. Гражданочка, скажите, а у вас выход на пожарную лестницу далеко? — обратился он к смотрительнице музея.

— Здесь, рядом, я покажу, — тяжело вздохнула бабушка интеллигентного вида. — Но мы им очень редко пользуемся.

— Вот мы его заодно и проверим на предмет пожарной безопасности, — сказал Казанова, подмигнув Ольге Ушаковой.

После этой короткой сценки на экране монитора вновь появился зал с православными иконами и деревянными языческими идолами. Камера медленно скользнула по хозяйке леса Миэликки, у которой вместо волос росло птичье гнездо, и дальше в кадр попала научная сотрудница Маргарита Фомичёва. Кстати, причёска у Фомичевой, в исполнении Анастасии Вертинской, мало чем отличилась от птичьего гнезда. С помощью гримёров мы начесали такой «взрыв на макаронной фабрике», что на этом фоне птичье гнездо выглядело детской шалостью. Лично я, к этому эпизоду вспомнил про женские аэродинамические причёски из конца 80-х годов.

— Даже не знаю, чем вам помочь, — пожала плечами Вертинская-Фомичёва. — Я сейчас работаю над кандидатской диссертацией и у меня голова не тем занята.

— Вы же всего второй год, как пришли в музей, правильно? Значит вы, наверное, до сих пор ещё встречаетесь со своими бывшими однокурсниками? — спросила следователь прокуратуры Анастасия Романова.

— Конечно, бывает, собираемся, обсуждаем искусство, музыку и кино, — хмыкнула Фомичёва. — Какое это имеет отношение к делу?

— А вы рассказывали своим друзьям про открытие этой экспозиции? — задал вопрос подполковник Петренко, догадавшись о ходе мысли его подчинённой.

— Не помню, может быть, — капризно протянула Вертинская-Фомичёва.

— Тогда я вас попрошу, продиктовать мне фамилии и имена ваших друзей и кто, чем сейчас занимается, — сказал капитан Ларин, в исполнении актёра Пороховщикова.

На следующем кадре действие переместилось к двери пожарного выхода. Лейтенант Казанцев светил ручным фонариком на замочную скважину, а криминалист Ушакова рассматривала её в увеличительное стекло.

— Есть что-то? — нетерпеливо произнёс Казанова.

— В замке кто-то определённо ковырялся, возможно, его открывали отмычкой, — пробубнила Ольга Ушакова и, взяв в руки фотоаппарат, оборудованный объективом для макросъёмки, сделала несколько снимков.

— Совсем люди совесть потеряли, — запричитала смотрительница музея. — Мы пережили такую страшную войну, живи да радуйся.

— Спокойно, мать, этот мерзавец недолго будет радоваться на свободе, — захохотал Володя Казанцев. — У нас раскрываемость лучшая в городе, а возможно и во всём Советском союзе. Сейчас вот что, аккуратно откройте дверь и стойте на месте. На лестнице, наверняка, толстый слой пыли, значит, там должны отпечататься свежие и чёткие следы.

— Открывайте, Галина Санна, — сказала смотрительнице музея криминалист Ушакова, сделав ещё один последний фотоснимок.

Затем дверь медленно отъехала в сторону и в луче света, который упал на ступеньки лестницы, сразу же показался чёткий и внятный отпечаток мужского ботинка 42-го размера.

— Ха-ха! — загоготал Казанова. — Что и требовалось доказать! Сейчас мы быстро скрутим этого голубчика, не отвертится.

А в зале, где висели иконы, перед сотрудниками милиции предстал археолог Павел Гурьев. Роль археолога очень правдоподобно исполнял актёр Алексей Кожевников, Витя Громобоев из «Неподдающихся». Археолог, увидев подполковничьи погоны, заметно нервничал, потел и заикался. Руки Гурьева тряслись словно тот был после недельной попойки.