Гость из мира Death Note

– Эл, а ты девственник? – задумчиво спросила она. Ни в чем не повинная жертва допроса поперхнулась и медленно перевела взгляд на Екатерину. – А это важно? – поинтересовался детектив. – Ну, смотря для кого... Так да или нет? – Нет, – как-то слишком быстро ответил он. – Да ну?! Правда что ли?! – даже если брюнет и говорил правду, сделал он это явно зря. – Это так удивительно? – Ну, дак ты совершенно не производишь впечатление полигамного самца! – А должен? На мой взгляд, эти два понятия никак между собой не связаны. – Ну, не скажи. Ты слишком для такого дела скромный. – Скромный? – Скромный. – Ты тоже. – Че сказал?! – Ты тоже, – невозмутимо повторил Эл, не чуя угрозы. – А тебе почем знать?! – Я привык составлять свое мнение о человеке при первой встрече. – Эва как! Да пошел ты знаешь куда?.. – тут же и продолжилась драка, которая вряд ли уже утихомирится просто так.

На этом все. Еще раз Большое спасибо тем людям, которые написали драббл или нарисовали рисунок. Автор просто счастлив^О^

====== Часть III. Глава 4. Совсем скоро ======

Подготовка к сдаче экзамена или зачета у Кати всегда проходила эпично и многострадально, оставляя в её чуткой, ранимой (да, чуткой, несмотря на мнение некой Маруси) глубокие незаживающие раны, а в глазах – неугасающую печаль. Особенно неугасающую в ночь перед самим важным событием, когда Катя, обкладываясь со всех сторон учебниками, конспектами (вернее, тем, что вышло из попыток их написать) и сладеньким, как могла старалась изо всех сил наверстать упущенное. Больше половины вопросов к экзамену Катя пыталась выучить в последний день и особенно ночь перед экзаменом. А на утро ехала в университет с деревянной головой, не прекращающейся тошнотой от тонн выпитого кофе, ненавистью ко всему миру и очень прискорбным видом святого мученика, подвергшегося пыткам и теперь готовящегося встретить свою несправедливую кончину. И все это одновременно с упорными попытками почитать ещё что-нибудь на перроне метро, в самом поезде, в легендарном сорок седьмом автобусе, на пуфике перед кабинетом, где проходит встреча с экзаменатором. И размышлениями, куда бы незаметно спрятать сотню шпор с ответами на все вопросы каждого билета. А также сокрушительными мыслями о том, что стоило бы, несмотря на гордость, обзавестись-таки микронаушничком на случай непредвиденных обстоятельств. И ей даже не придётся изображать болезнь и цеплять белый цветочек к одежде, как в фильме “Операция Ы”. Двадцать первый век как-никак. Наоборот, стоит одеться во всё черное, начиная от трусов, заканчивая резинкой на волосы, потому что: экзамен для меня всегда похороны профессор!..

Не то, чтобы Катя уж так боялась завала экзамена либо зачета, её напрягал сам процесс пересдачи. Ведь подумать только – угробить такое неимоверно огромное количество сил и все впустую?! Чтобы как последний неудачник выползти из кабинета, чтобы уже после сессии, когда большинство счастливчиков на зависть и злость сдадут всё до последнего маленького должка, снова впозти в него с зачеткой в зубах и мольбой во взгляде? Ну нет. Мы слишком великие для подобного. Вот бы ещё научиться добросовестно подготавливаться.

“Сила воли может свернуть горы и сдать экзамены, блеать! Человек ничто без силы воли! – часто говорила Катя. – Кстати, кто-нибудь знает, где эта х*йня продаётся?”

Как Катя не клялась, как не божилась, как не обещала самой себе и окружающим, чуть ли не махая перед их лицами крестным знамением, что на этот раз точно будет готовиться к экзамену заранее, распределяя билеты ровно на количество дней, данных на это, каким-то образом всё повторялось раз за разом. Виноваты, конечно, в этом были высшие силы, погодные условия и окружающие люди и животные. Да, и Ася была виновата по всем статьям. Только не Катя и не её хроническая лень.

Начало этой сессии вообще как-то прошло мимо неё. События последних пары недель были настолько необычными, что почти напрочь вытеснили из головы все стандартные повседневные проблемы. Конечно, между всем этим маячили мысли, что надо бы что-то начать учить, вот вроде как и время есть, и все же зачет по английскому, как тот п*здец, подкрался незаметно, хоть и виден был издалека. И уже махал лапой и коварно ухмылялся, предвкушая все те неприятности, что сулила Кате встреча со злобной англичанкой, которая рада любому случаю опустить её ниже ватерлинии.

Катя была абсолютно не готова, и ей было плевать. Она не могла вспомнить, когда последний раз она была так счастлива. Когда ей было так охуительно хорошо, что хотелось начхать на все проблемы. Что она и сделала.

Будь она Марусей, то, наверное, предалась бы глубоким философским размышлениям о странности бытия и о том, какая странная штука жизнь. Ну и какие странные вещи порой происходят. Может быть, накатала бы об этом парочку стихотворений. Парочку десятков.

Но Катя наоборот старалась не думать о происходящем, иначе точно можно свихнуться. Каким бы невозможным всё это не казалось, не было сомнения в том, что это правильно и всё в порядке. В конце концов, на самом деле, почему бы ей не встретить настоящего реального детектива Эла, не влюбиться в него и не... переспать с ним.

Катя внезапно со смаком хлопнула себя рукой по лбу и тупо захихикала. Но, опомнившись, сразу замолчала, хотя глуповатый смех так и рвался наружу. Повернув голову набок, она посмотрела на спящего рядом Эла. Впервые его лицо во сне было расслабленным и умиротворенным, а не усталым и напряженным, он не хмурился, словно даже во сне его что-то беспокоило и давало покоя.

Нет, ну подумать только! Ей никогда в жизни не пришло бы в голову, чем обернется глупая покупка Марины. Какая-то дурацкая синяя тетрадь. И теперь её жизнь разделилась на две части: в одной она знала о существовании параллельных вселенных, в другой – нет. Параллельная вселенная. Хоспади. Звучит как третьесортном фэнтезийном романчике, ей-богу.

И все же...

Все же стоило отправиться в другой мир, пережить хренову кучу неприятностей ради того, чтобы детектив L однажды прижал тебя к шкафу в твоей собственной квартире.

Это было так неожиданно, что она поначалу просто замерла на месте, позволяя себя целовать и лишь удивленно глядя перед собой широко распахнутыми глазами. Этого... не может быть. На секунду ей подумалось, что это, наверное, какая-то шутка. И он решил что-то проверить или... черт знает, зачем он это делает и чего добивается. И первым же порывом стало желание отстранить его, посмотреть в глаза и спросить, какого хрена он творит.

Что она и сделала. Он отстранился почти сразу, едва она уперлась одной рукой ему в грудь, другой – в левое плечо. Почти.

Она хотела спросить “Что за херня?” или что-то в этом духе, но так и не смогла родить ни одного членораздельного звука, лишь недоуменно нахмурившись и разведя руки в вопросительном жесте, почти беззвучно шевелила губами. Но, кажется, выражение её лица было красноречивей некуда. Поначалу его лицо было непроницаемым, во взгляде детектива мелькнуло что-то неясное, потом черты изменились, приобретя знакомую детскую непосредственность.

– Тебе неприятно? – поинтересовался он будничным тоном, глядя на неё казалось наивными глазами. Выглядел он так, словно бы и не сделал ничего необычного и искренне удивлен такой реакцией. И тон был скорее заинтересованным, словно речь шла о результатах эксперимента, и её реакция ничуть его не смутила и не обидела.

Катя не знала, что ему ответить. Точнее, она вообще никогда толком не знала, как с ним правильно себя вести, да и вообще не стремилась ломать над этим голову, даже близко не рассчитывая таким образом хоть как-либо повлиять на его к себе отношение. Так как прекрасно понимала, что ему, скорее всего, вообще безразлична и её личность, и их взаимоотношения. Они сосуществовали рядом, она была чем-то вроде фона для великого детектива, который вряд ли был способен воспринимать её серьезней, чем она – десятилетнего ребенка, если бы тот внезапно начал рассуждать, скажем, о политике. Катя, конечно, периодически старалась поддеть его, остроумно или уж как получится сострить, но лишь для того, чтобы напомнить о своём существовании и быть для Эла чем-то посущественнее шума радио, когда то включено, чтобы не так скучно было находиться в тишине квартиры. Или телевизора. Наивная детская попытка. Но она слегка согревала. И бесила. Точнее, бесило собственная глупость и нежелание оставить великого детектива в покое, но что уж тут поделать. Все мы не без наивности и других недостатков.

Если бы не сохранившееся ощущение прикосновение его губ, она бы решила, что это ей почудилось, и ничего не было. Но это было. Губы жгло, ей хотелось облизнуть их, но она сдержалась.

Так вот оно значит как – целоваться с Элом. Но, хоть он и был целомудренным, этот поцелуй, но вызвал такую бурю эмоций, что еле хватило сил сдержаться, чтобы попытаться прямо сейчас, в эту секунду узнать, что еще он умеет.

Будь он обычным парнем, всё было бы намного проще. И в данной ситуации тоже. Она не стала бы задавать глупых вопросов, и всё пошло бы как по маслу. Просто и легко.