Шрифт:
Часть первая
На Ивинском разливе
Всем моим друзьям, Рыцарям Ивины посвящается
Друзья… события… встречи
На Ивинский разлив
Отрывок из поэмы «Стрелец»
Мыс Ленинградский
«Свирь, голубая дорога…»
Эта всеми любимая Ивина
Пролог
Полтора десятка лет – много это или мало? Смотря для чего… С точки зрения Всемирной истории – пустяк, мгновение. А в жизни человека? Это уже серьёзный срок. Четверть, ну даже пусть пятая часть его жизни. Именно столько лет я отдал увлечению Верхне-Свирским водохранилищем, или как его чаще называют – Ивинским разливом.
Впервые, с компанией друзей, я попал на это водохранилище уже на второй год после его затопления. Мы тогда спустились в него по реке Муромле. И открылась нам совершенно необычайная картина затопленных водою огромных массивов лесов и болот, бурно зарастающих всевозможной водной растительностью. Мы проплывали на лодке среди уже погибших или умирающих деревьев: сосен, берёз, могучих осин и когда-то нарядных ёлок, ольшин и кустов ивняка, отчаянно цепляющихся за каждый сухой клочок земли. С трудом угадывая в низовье русло реки, мы недоумевали, – почему же эти, хотя и не корабельные леса нельзя было своевременно вырубить и вывезти для переработки. Или стране уже не нужна была древесина? Но, видимо, важней было отрапортовать о досрочном завершении строительства и пуска «Подпорожской ГЭС». Ведь дешёвая электроэнергия нужна была Ленинградской области и Карелии. Это уже значительно позже экологи и учёные доказали, что нет ничего дороже для страны, чем та самая – «дешёвая» гидроэлектроэнергия.
На огромные пространства мелких, хорошо прогреваемых солнцем водных угодий, со Свири и Онежского озера устремились огромные массы всевозможной рыбы. Новый большой водоём оказался на трассе Великого Северного Морского Пути перелётных птиц, и они сразу оценили его не только как надёжную транзитную остановку, но и как новое место для гнездования. Прекрасная кормовая база, труднодоступность и хорошая природная защищённость угодий создали отличные условия для размножения водоплавающей птицы самых разных пород. Поэтому в течение первого десятилетия существования Ивинского разлива за ним закрепилась слава добычливых охотничьих и рыболовных угодий. Весь этот бурный взлёт и затем медленное падение я наблюдал собственными глазами, наезжая туда компанией, или в одиночку долгие годы вёснами и осенями. Прекрасная незабываемая охота и рыбалка на этом непростом водоёме оставила в памяти много ярких впечатлений, о которых и захотелось теперь рассказать.
Или хотя бы о некоторых из них…
Дикая рыба и рубленые рыжички
Об этом писали тогда все газеты: – в Северо-западное энергетическое кольцо страны включилась ещё одна ГЭС – Подпорожская. Но это было не всё. Поднятый плотиной уровень воды в реке Свирь надёжно закрыл коварные пороги в верхней части реки, предоставив возможность судоходства для кораблей типа «река – море». Открывался в полном объёме Волго-Балтийский водный путь, и Москва становилась портом пяти морей. Страна ликовала. Меня и моих друзей охотников тоже взволновало это событие, но совершенно по другим причинам. У нас уже хватало знаний и опыта, чтобы понять – такой, большой водоём, да ещё в удачно расположенном месте и недалеко от Ленинграда, наверняка привлечёт к себе не только рыбу и птицу, но и желающих всё это в первую очередь получить. И нам захотелось быть в числе первых.
Компания подобралась, что надо – две молодые супружеские
пары, и два холостяка. Все мужчины – заядлые охотники и рыболовы. Даже жёны не чурались брать в руки рыболовные снасти. Немного поломали головы, как туда попасть. Ведь ещё ни карт, ни других источников информации о районе затопления не было. Помог один знакомый геолог, работавший ранее в этих местах, разработал нам маршрут. Добирались долго и трудно и, в конце концов, попали в деревню Кушлега на реке Муромле. По ней мы и рассчитывали спуститься к разливу.Эта маленькая деревенька произвела на нас тягостное впечатление своим жутким захолустьем, отсутствием даже самых элементарных житейских благ. Жители – в основном дети и старики, а мужчины на заработках кто где, но в основном в леспромхозе. С трудом нашли неуклюжую старую лодку. Отдавали нам её в пользование лишь при условии хорошего ремонта нашими силами, а мы к этому были не готовы. Пока нашли нужный инструмент и материалы, пока чинили – прошло два дня. Наконец, наш ковчег готов, и мы трогаемся в неизвестность.
В начале всё было, как обычно. Нормальная по нашим ленинградским понятиям и меркам лесная река. Ширины хватает, чтобы сделать с лодки спиннингом заброс, течение позволяет, бросив вёсла, всё же сплавляться потихоньку, любуясь открывшимся из-за поворота новым пейзажем, а глубины достаточно, чтобы нырнуть прямо с борта в чуть прохладную, кофейного оттенка, но очень вкусную воду. По берегам небольшие редкие покосы, густые заросли древесного молодняка на местах старых вырубок, ивняк по кромке берега, а дальше лес, лес. То заболоченный сосновый, то смешанный с огромными старыми елями и ещё более мощными, восхищающими глаз осинами. Из таких на Оредеже, я видел, делают долблёные челноки. Потом берега стали понижаться. Вскоре по сторонам замелькали солнечными зайчиками первые лужи, в которых деревья стояли по «щиколотку» в воде, а дальше – вода затопила лес уже по «колено» и он умирал. Некоторые сосны стояли с рыжей сухой хвоей, а берёзы с голыми ветвями. Фарватер реки вдруг стал теряться. Мы вплывали в разлив. Глядя удивлёнными глазами на этот необычный пейзаж, мы уже понимали, что не всё у нас дальше будет легко и просто. Но мы были молоды, сильны, чуть оптимистически беспечны, и каждый, наверное, говорил про себя: дай нам только, август, хорошую погоду; подари, разлив, удачную рыбалку и охоту, а к любым обстоятельствам мы приспособимся, привыкнем.
И мы привыкли. И приспособились: отыскивать сухие, удобные бугры для стоянок, плавать, не утыкаясь в деревья, по затопленному лесу, ловить окуней из-под коряг. Но особенно оттачивалось там мастерство владения спиннингом. Успех ловли целиком зависел от умения провести блесну между многочисленных пней и упавших в воду деревьев. А рыбалка была поистине сказочной, хотя ассортимент состоял в основном из двух пород рыб – щук и окуней. Но зато каких! Нам повезло. Там, где когда-то было речное устье, в камышах мы нашли полузатопленную небольшую лодку и сумели её подремонтировать. Полностью устранить в ней течь нам не удалось, но это нас не смущало. Главное, что она была с вёслами, поднимала трёх человек, и теперь мы могли рыбачить и охотиться с двух лодок. А охота, кстати, в тот, первый год, была ещё не самая лучшая. Птица только привыкала к новым угодьям, держалась в труднодоступных местах, а мы ещё не научились отыскивать туда подходы. Но нас вполне устраивали скромные трофеи вечерних зорь. Тем более что неподалёку простирался на многие километры нехоженый, нетронутый лес с глухарями и рябчиками, белыми грибами и поспевающей брусникой. Зато рыбалкой мы наслаждались. И, казалось, не будет конца нашему азарту и аппетиту.
Борису Боброву пришла идея устроить соревнование по рыбной ловле. Условия – только на спиннинг, время – с утра до обеда. Борька считал себя опытным спиннингистом и жаждал первенства. Я тоже был не новичок и принял вызов. Мы посадили жён за вёсла и разъехались в разные стороны. Мне по жребию досталась лодка-найдёныш. Она была чуть полегче на ходу, но через каждые полчаса приходилось, оставив в покое спиннинг, работать пятьдесят минут ведром, стараясь не зацепить и не выплеснуть за борт уже пойманную рыбу. В тот раз я поставил рекорд. Ни до, ни после этого мне не приходилось ловить на блесну столько. Когда днём мы подъезжали к нашей стоянке, в лодке было по щиколотку воды, а в ней тёрлись о наши сапоги 27 щук и 22 окуня. Борис поймал на 12 хвостов меньше. Пришлось временно объявить запрет на любую рыбную ловлю. Но, как ни странно, у нас ничего не пропало! Наши молодые хозяйки проявили чудеса кулинарии, аппетит у всех был хороший, и ещё нам помог мой молодой охотничий пёс, карело-финская лайка по кличке Чок. Ему очень нравилась жареная рыба.
Всё было прекрасно в той первой поездке. Даже лёгкая грусть расставания была скрашена необычным финальным эпизодом. Солидно нагруженные дарами леса и воды поднимались мы медленно по реке, прощаясь глазами и душой с этим необычным краем. Я уже тогда чувствовал, что стану его горячим поклонником на долгие годы. Сменившийся с вёсел Борис не удержался и спустил за борт блесну. Ну что ж, пусть последняя рыбина, если она захочет взять на «дорожку», поставит точку в этой замечательной эпопее. И рыбина взяла, подтягиваясь вначале легко и без рывков. Так ведёт себя обычно средняя щука. Окуни и мелкие щурята, более нервные и любыми способами стараются избавиться от крючка. Борька привычно и спокойно крутил рукоятку катушки. Наконец, метрах в пяти от лодки вода заволновалась, и показалась мощная голова и плавник. Да, это действительно была щука, но какая! Таких нам ловить ещё не приходилось. Рыбина тоже увидела нас. Она сделала такой рывок, что наша перегруженная посудина чуть не опрокинулась.