Гостья Озерного Дома

— дразнить все, что движется. Его спутники отошли с лошадьми в сторону, освободив пространство и уводя с собой Марининого скакуна. Кстати, тот вел себя совершенно спокойно, и не упрямился. Марина мысленно обозвала его предателем. Ей внезапно пришло в голову, что Готтар вовсе не собирается убивать принца, так, слегка потрепать, нанести удар по самолюбию. Здесь чувствовался какой-то скрытый мотив: но размышлять над ним уже было некогда.

Скворцова выжидала, не имея никакого желания нападать первой. Ожидание длилось не долго; Готтар не стал «прощупывать» своего противника и нанес удар сразу. Сдержанный скользящий выпад был направлен девушке в область левого (даже не правого) плеча, и мог бы всего лишь оцарапать или даже просто порвать рукав, так что Марина с легкостью парировала. Барон ухмыльнулся:

— 0! Мальчик умеет держать в руках не только зубочистку! Вам же запрещено фехтовать, не так ли?.. Теперь держись!

Его тактика была явной: отвести шпагу принца и быстрее выбить из рук, но ничего не выходило, и барон завелся по-настоящему. Он начал вкладывать в удары силу.

Несомненно, Готтар считался мастером клинка, но излишняя самоуверенность сыграла с ним злую шутку. Первую пару минут Марина осторожно обыгрывала его выпады, приноравливаясь к длинной руке. Она старалась измотать противника, экономя силы, прикрывая кинжалом грудь и направляя острие шпаги барону в лицо. Видимо, такое поведение стало последней каплей, потому что барон начал злиться, чего делать было категорически нельзя. Как говорил некогда тренер Марины, «разозлился — проиграл!»

Выгадав момент, когда барон все-таки сделал ложный выпад, Скворцова с молниеносной быстротой подбросила своей шпагой его клинок вверх (опасный для новичков жест, частенько приводящий к травмам лица или даже глаз), нырнула под руку, и тут же нанесла колющий удар. Если бы он пришелся в грудь, последствия были бы печальными, но шпага вонзилась Готтару именно туда, куда изначально метила девушка — в левое плечо. Он медленно разжал пальцы и уронил кинжал. Белый рукав рубашки быстро пропитался кровью.

Марина многое бы дала, чтобы повернуть время вспять. Если сейчас кинутся остальные, то с тремя ей точно не справиться. Укокошат и закопают тут же, в лесу. Да и барона ей почему-то стало жалко: каким бы он там бунтовщиком не был, рана есть рана. Вроде не попала острием в кость. Пусть Готтар радуется хотя бы этому.

— Извините, но вы сами напросились…

Изумление Готтара казалось почти физически ощутимым. Блондин и хмурый тип подбежали к дуэлянтам и угрожающе потянули шпаги из ножен. Барон сверкнул черными глазами и предостерегающе поднял здоровую руку:

— Не трогать! Пусть ледяные демоны заморозят мне задницу, если это принц.

Разбойники отступили. Не веря своему счастью, девушка шустро подобрала ножны,

накинула на плечи плащ и вытерла клинок полой.

— Так я могу идти?!

«Пират» только покивал головой, зажимая ладонью рану. Детина фыркнул и плюнул себе под ноги. Блондин с сожалением произнес:

— Воля сюзерена, увы… Валите, ваше высочество, ну или кто вы там на самом деле…

— Ага. Прощайте, господа. Спасибо!

Она в три прыжка оказалась возле Утреннего Призрака и взвилась в седло с неожиданной для себя легкостью.

— Прости, друг! — воскликнула Марина, пуская в ход шпоры. — Быстрее отсюда!

Дымчатый жеребец заржал от обиды, но рванул с места и с завидной прытью скрылся

под спасительной сенью деревьев. Никто беглецов не преследовал. Через несколько минут, вдали показалась кавалькада придворных. Впереди трепетало карминово-красное платье принцессы. Утренний Призрак дышал тяжело и хрипло, постепенно переходя на шаг. Он выдохся.

— Что стряслось, ваше высочество? — Воскликнула Велирин, с трудом сдерживая разгоряченного Грома, который выглядел злее, чем обычно. — Мы знакомы с вашими причудами, однако на сей раз, вы превзошли себя самое! Скрыться в разгар охоты! Фи!

Велирин сморщила нос, скорчив непередаваемую рожицу. Послышался вежливый смех, а принцесса не унималась:

— Вы поведаете причину? Захотелось побыть одному?

Марине невероятно захотелось назвать ее высочеству адрес, по которому следовало отправиться в недолгое сексуальное путешествие… Пересилив себя, она сухо сказала:

— Мой конь пострадал от лошадиной моли и понес.

— Всего-то? — Девушка в красном презрительно щелкнула пальцами. — А ведь кое-кто из моих фрейлин раскудахтался, что вы помчались прямиком к Корявому лесу, а ведь там — ах! — разбойники! И ядовитые грибы размером с тарелку!

Принцесса осеклась, увидев, что плащ брата испачкан кровью. Придворные заметили это пятно секундой раньше и настороженно притихли. Лицо ее высочество стало белее кружевного воротника. Расширенные зрачки и выступившая на висках влага говорили о страхе и тревоге.

— Это кровь?! — Выкрикнула она звенящим голосом. — Вы что, ранены?

Марину посетила дерзкая догадка, однако проверять в присутствии свиты принцессы не хотелось. Она улыбнулась уголком рта.

— Благодарю за заботу, выше высочество. Я невредим. Это ягодный сок.

Краска медленно заливала щеки Велирин. Скворцова небрежно продолжала, поигрывая перчатками:

— Не ожидал, что вы так печетесь о моем здоровье. Приятно видеть единение в семье.

— О: да. — Кошачьи глаза Велирин смотрели недобро. — Мы ведь одна семья, не так ли?..

Придворные загалдели, каждый о своем: кто напоминал об обеде, кто вспоминал, как

собаки рвали лису, причем размеры лисы на словах росли в геометрической прогрессии. Тонкий женский голосок (любопытно, чей?) призывал подать его высочеству свежего скакуна… Однако же взять его было неоткуда, и на обратном пути Марина опять отстала от своих. Она ни словом не обмолвилась о поединке с бароном, но все же подкараулила принцессу у выхода из конюшни. Заметив брата, Велирин вздрогнула от неожиданности. Ее лицо буквально дышало тревогой.

— В чем дело? — Довольно резким тоном спросила она.

— Вы растеряли любезность, сестрица? Несомненно, я знаю причину этому. Я действительно невредим.

— Вижу, ваше высочество… — Велирин скрипнула зубами и вновь побледнела, теперь явно от злости. — Вы прямо-таки поражаете меня в последнее время.

Сверкнув глазами, она быстро прошла мимо. Марина тоже направилась к себе, мечтая о ванне, стаканчике кофе с ликером и о еде. Ей зверски хотелось есть, а перенесенное давеча приключение способствовало аппетиту в немалой мере. И в догадке своей она была практически уверена… Вкупе с другими обстоятельствами догадка эта приобретала нехороший флер.