Гостья Озерного Дома

Она обняла Велирин и пожелала им с бароном благополучного возвращения и так далее

— чего принято желать двум любящим сердцам. Затем запоздало вспомнила, что вещи остались в комнате, где она провела ночь, но возвращаться совсем не хотелось. С другой стороны, появиться в «Ветерке» в таком вот прикиде со шпагой у бедра… Без комментариев. Выпросив у жреца пять минут отсрочки, она помчалась к себе в комнату и даже не стала переодеваться — просто схватила сумку и, не переведя дыхание, кинулась обратно по коридорам и переходам храма, даже не заблудившись.

В зале Велирин и Готтар уже получили Дестабилизатор — инсу и теперь рассматривали ее и так, и этак, сравнивая с эрсой. Они окончательно попрощались с Мариной, которая мыслям уже была далеко, а жрец терпеливо ждал. Когда теплые слова и напутствия были сказаны, девушка в сопровождении Аятсаала двинулась вглубь бесконечно длинного зала. Полумрак расступался, пропуская их, и тут же как бы смыкался снова — очевидно, так задумывали те, кто планировал освещение зала.

По темной лестнице они теперь спускались вниз, еще ниже, еще… Пока не приблизились к небольшой двери из позеленевшей бронзы. Два лампиона бросали на поверхность металла тусклые блики. Аятсаал потянул кольцо, и дверь тяжко подалась. Первой вошла Марина, за ней провожатый. Они очутились в крохотной комнатке, ничем не примечательной и почти не обставленной — так, пара скамеек у стены. Подойдя к окошечку, забранному мелкоячеистой золотистой сеткой, Аятсаал понизил голос и почтительно произнес:

— Гостья тут, почтенный Даккальман.

Ему ответил странный, скрипучий голос:

— Пусть дева войдет, почтенный Аятсаал. Сам же подожди немного, не уходи.

«Как это — не уходи?!» — опешила Марина. А как же домой-то??? Но раздумывать было некогда — в стене бесшумно распахнулась невидимая ранее дверь, и девушка без колебаний шагнула вперед. Стена вернулась в исходное положение — в лучших традициях

голливудских фильмов… Опять полумрак, разбавленный неверным светом, исходящим от слабеньких ламп на потолке. Световые пятна образовывали круг на гладком черном полу.

В глубине помещения плавно раздвинулись такие же черные, казавшиеся пыльными портьеры, выпуская Даккальмана Вечного из его недоступного простым смертным обиталища. Что ни говори, а внешность чародея была примечательна, и такого Марина никак не могла ожидать. Большая голова с доминирующим мозговым отделом черепа, круглые кукольные глаза, маленький нос и рот… Щуплое тело скрывалось в мешковатом синем одеянии в пол. Синий цвет делал и без того бледную кожу почти серой, как у мертвеца. Существо с чужой планеты, и все же, странным образом — человек.

Между тем Даккальман просипел: «Добро пожаловать!» и подал гостье узкую суховатую лапку с длинными узловатыми пальцами. Не без содрогания Марина пожала ее.

На лице существа показалось подобие улыбки, не очень приятной.

— Удивлены моей внешностью?.. Аятсаал сказал, будто вы прочли оставленную моими сородичами запись. Случайность или осведомленность? Вы знали, как был устроен прибор?

— Ну, не то что бы знала… В моем мире это называется «компьютер». Мало-мальски грамотный человек, даже ребенок, знает, как им пользоваться. Правда, с вашим прибором у меня не сразу вышло.

Марина слегка покривила душой, не желая признаваться, что в технологиях землянам до твинатов — расти и расти. Ей двигало вполне понятное стремление: смотри, друг, и мы не лыком шиты.

— Значит, степень развития вашей цивилизации высока, — полувопросительно скрипнул тот, кому дали прозвище «Вечный». — Откуда вас переместили, э — э…

— Мариен. — Подсказала гостья.

— … Мариен… Из прошлого или вариации настоящего?

— Да откуда же мне знать? Тавель что-то говорил о другой реальности. To, что я здесь увидела, скорее будущее моей реальности, или же… не моей, а очень похожей. Мне сложно это осознать, переварить, понимаете? В моем мире путешествия подобного рода происходят на страницах фантастических романов и желтой прессы. Я до сих пор в глубине души не верю происходящему.

— Понимаю… Давайте-ка присядем, плоха беседа стоя столбом. — Даккальман начертал в воздухе какие-то знаки, послышался легкий треск, сверкнули крошечные молнии, и, прямо из ниоткуда, явились два кресла.

— Как вы это сделали?!

— А уж этого никто не знает, так же, как никто доподлинно не знает о природе реальностей. Садитесь-ка. История, как известно, имеет много «вилок». Представьте себе ветвящееся древо. Мы имеем дело не с дихотомическим ветвлением, и вряд ли ему можно дать точное определение вообще. Но «вилок» так много, что нельзя сказать уверенно, принадлежат ли они одной реальности. А вот переход из одного мира в другой — процесс трудный, хотя вполне осуществимый. Механизм же его непостижим нашими скудными умишками.

— Как же так? — Скворцова поерзала в кресле. — Как можно осуществить то, что непостижимо?

— A смена дня и ночи? Чтобы попасть из одного времени суток в другое, сделать ничего нельзя. Надо просто ждать, когда утро сменится днем, а день — вечером. Представьте, что есть способ обмануть вращение небесных тел. Один щелчок- и вы из утра попадаете в закат. Так и здесь. Попытка же раскрыть основу магических способностей никогда не давала успеха. Вы, кстати, видите перед собой продукт одной из таких жалких попыток.

На секунду маг умолк, как будто ему тяжело было раскручивать затронутую тему. Но он справился с собой и продолжил:

— Должно быть, вы поняли уже, какие дела творились на планете. Ошибка разума, возомнившего себя всемогущим и равным божественному. Скверная пародия разума на свойства природы… По счастью, моим соотечественникам все-таки хватило ума оставить планету в покое. Потом пришли страшные всему живому чужаки — металломорфы, которых нельзя считать просто разумными паразитами, нет! Подозреваю, их тоже кто-то сотворил и выпустил творение на волю, не предвидя плодов эксперимента. Кто-то, очень близкий твинатам… Когда они были изгнаны, у нас возникла идея овладеть магией аборигенов. Конечно, путем ассимиляции их генетического кода. Вам это сочетание слов о чем-то говорит?

— Да, более-менее. Гены, хромосомы и так далее.

— Межвидовое скрещивание не помогало. Уникальные способности никак не давали о себе знать. Твинаты отступили… Некоторые из них остались в качестве правителей, ученых и просто частных лиц. И кое-кому не давало покоя умение людей творить с материей и пространством потрясающие фокусы… Храм, в котором мы сейчас находимся, служил тайной лабораторией… Кстати, Картсам — богиня наших предков. Разумеется, облик ее претерпел изменения на чужой планете, иначе просто не могло быть. — В задумчивости Даккальман смотрел как бы сквозь гостью, словно обращая взор внутрь себя, воскрешая в памяти давно минувшие дни. — О чем я?.. Ах, да, лаборатория. Одному упрямцу удалось добиться невозможного — путем генной инженерии и долгой селекции. Он слишком увлекся ощущением своей безграничной власти и уничтожал весь материал, который не проявлял желаемых свойств, свидетельствующих о магическом даре — биоэлектрические потенциалы, тонкие поля энергий…

Марина ужаснулась.

— Это же не материал! — Глухо проговорила она, сжав зубы. — Это были дети, я правильно поняла?

— Да. Нужные параметры биоэлектрической активности мозга регистрируются с двухлетнего возраста… Нет признаков — особь уничтожена…

— Чудовищно!..

— Да. Ничто тайное таковым не остается, или, как говорят в Восточной Империи, росток пробьет скалы. Когда суть страшных опытов открылась, главный жрец повелел казнить ученого, оборудование взорвать. Имя преступника было проклято и забыто. Но ведь он был не единственным! Я слышал о подобных лабораториях в других государствах, были ли они уничтожены или законсервированы — кто знает?.. Только слухи — но они так упрямы: и часто бывают истинны. Оставшихся в живых детей вырастили и воспитали в храме, а у одного из них в семилетнем возрасте обнаружился дар, равного которому никогда не существовало.