Государственный преступник
Шрифт:
— Адриан Андреевич? — поднял свои кустистые брови отставной штабс-ротмистр. — Зачем?
— Студент Умновский подозревается… подозревался в сочинении противуправительственных прокламаций.
— И что, он признался?
— Нет. Дядя сказал мне, что он его совсем немного не дожал. Желая припугнуть студента и показать полную о нем осведомленность, он намекнул на его, ну, так сказать… всеядность в половых отношениях, но тот, вместо того чтобы испугаться, замкнулся и стал от всего отпираться. А явных доказательств, что Умновский участвовал в написании этих прокламаций, у дяди на тот момент не было.
— И полковник его отпустил.
— Да. С тем, что когда он в следующий раз
— И дожмет Умновского.
— Именно так, — подтвердил Михаил. — И дожал бы, ежели, конечно, не произошедшее.
— Если бы его не опередил магнетизер, — сделал свой вывод Артемий Платонович. — Только вот откуда магнетизер узнал о том, что студент был в управе, беседовал с полицмейстером и едва не рассказал ему все, что тот хотел от него услышать?
— А может, сам Умновский сказал кому-то об этом? — предположил Михаил.
— Может, — согласился отставной штабс-ротмистр. — А тот передал состоявшийся разговор магнетизеру. Или рассказал еще кому-то, связанному с магнетизером. Что-то много всего замыкается на этом загадочном М., вы не находите?
— Да, — согласился Дагер. — Но главное — как нам его отыскать?
— Вот, — указал на «магнитный проводник» Аристов. — Сия штуковина поможет нам в отыскании этого загадочного М. Надеюсь, что поможет, — раздумчиво добавил он.
Когда в десятом часу утра в кабинет доктора Бровкина вошли Артемий Аристов с чем-то, завернутым в холстину под мышкой, и молодой человек в мундире чиновника особых поручений, Бровкин их визит принял как должное. После вчерашнего разговора с Аристовым он уже не удивлялся необычности своего нового знакомого и кажущейся странности его действий и поступков.
— Вы установили в палате Мелании зеркала? — поздоровавшись и представив барона Дагера, первым делом поинтересовался Артемий Платонович.
— Да, — голосом подчиненного ответил Бровкин.
— И как она к этому отнеслась?
— Сказала, что в ее будуаре как раз не хватало нескольких зеркал, — ответил доктор. — Причем сказала это по-итальянски.
— По-итальянски? — удивился Михаил. — Откуда этакая дама знает итальянский?
Бровкин и Аристов понимающе переглянулись.
— Забыл вас предупредить, Михаил Андреевич, — слегка усмехнулся Артемий Платонович, — чтобы вы не особо удивлялись тому, что увидите, а главное, что услышите от нее. Как у вас с нервами?
— В порядке, — с некоторым недоумением ответил барон.
— Тогда пойдемте?
Они вошли в палату Мелании.
— А-а, отставной штабс-ротмистр пожаловали! — встретила Мелания появившегося в палате Аристова. — Ба, и вы здесь, барон. Весьма, весьма рада вашему появлению, — протягивая руку, словно для поцелуя, произнесла Мелания. — Как ваши душевные раны, уже зажили?
Барон Дагер побледнел.
— Не обращайте внимания, — шепнул ему Артемий Платонович, внося в палату завернутую в холстину яблоневую ветвь. — Лучше помогите мне.
— Вот тут вы не правы, дражайший Артемий Платонович, — несколько обиженно сказала Мелания, каким-то образом услышав шепот Аристова. — К моим словам, господа чиновники особых поручений, как раз следует прислушиваться, ибо говорю я всегда чистую правду. Так зажили у вас душевные раны, господин барон? — снова обратилась к Михаилу Елизбарова. — А то скоро у вас появятся раны телесные. Советую вам быть осмотрительнее.
— Что вы хотите этим сказать? — тотчас насторожился Артемий Платонович.
— Только то, что сказала. А разве я непонятно выразилась? Тогда, excusez-moi, je vous en prie. [12] А
это что такое? — указала она на холстину.— Инструментарий для вашего лечения, — просто ответил Артемий Платонович. — Неужели вы хотите весь остаток жизни провести в этой больничной палате?
— But why? [13] Разве я больна? Болен вот он, — указала Мелания на Бровкина, стоящего в дверях. — А он мне не верит.
— Теперь верю, — тихо ответил доктор.
12
Извините меня, пожалуйста (фр .).
13
Но зачем? (англ .)
— Вот видите, Павел Андреевич вам верит, — мягко произнес Аристов. — И мы вам верим. Значит, и вы должны доверять нам.
Мелания вплотную подошла к Артемию Платоновичу и посмотрела на него долгим взглядом.
— Вам я верю, — наконец сказала она.
— Благодарю вас, — всерьез отвечал Аристов. — Вы очень любезны.
— Но вам придется трудно, — добавила она. — Our mutual friend [14] очень силен.
— Я знаю, — опять вполне серьезно согласился отставной штабс-ротмистр. — Присядьте, прошу вас.
14
Наш общий друг (англ. ).
Мелания опустилась на стул. Аристов, развернув холстину, протянул ей яблоневую ветку.
— Прикоснитесь к ней, — повелительно произнес он.
Мелания захватила кончиками пальцев два ближайших к ней прутика, и по телу ее пробежала дрожь. В ту же самую минуту человек, записавшийся в гостевой книге «Нумеров для приезжающих В.П. Филиновича» коллежским секретарем Александром Александровичем Слепневым, сжав до боли зубы, простер руки в раскрытое окно нумера и закрыл глаза. Так он просидел минуту. Затем, отдернув руки, словно обжегшись, он поднялся и сказал:
— Я не хочу…
— Я не хочу, — капризно сказала Мелания и, отпустив прутья ветви, поднялась со стула. Why? [15] Pas besoin [16] все это.
— Как незачем? — мягко обратился к ней Артемий Платонович. — Мы же хотим вам помочь.
— Pas besoin, — повторила Мелания и вдруг зло посмотрела в глаза Аристова. — Bastard! [17]
Она схватилась за спинку стула, потянув ее на себя, протестующе треснула половица, к которой был привинчен стул, но не поддалась. Тогда Мелания бросилась на Аристова и ударила его кулаком в грудь, да так, что у того хрустнули ребра. Мелания занесла руку для следующего удара, но вдруг замерла и так и осталась стоять как вкопанная, с занесенной для удара рукой…
15
Зачем? (англ. )
16
Незачем (фр .).
17
Ублюдок! (англ .)