Государство Катар. Отражения во времени

Жемчужные междоусобицы могли пошатнуть установившийся мир на море. Дабы не допустить новых споров между побережными арабами в таком весьма чувствительном для всех них вопросе, как жемчужня ловля, чреватых к тому же непредсказуемыми последствиями, англичане сочли необходимым наказать их зачинщиков, а также встретиться и переговорить по данной теме с семейством Аль Тани. В отличие от турок, чья власть на полуострове была лишь номинальной, семейство Аль Тани пользовалось уже среди племен Катара непререкаемым никем авторитетом.

Из работ арабских историков известно, что за нарушение мира на море на племя бану ибн ‘али британцы наложили штраф, в размере 1 500 рупий, а также повстречались и напрямую, минуя турок, переговорили с главой Эль-Бида’а, шейхом Ахмадом, братом шейха Джасима. В ходе этих контактов шейх Ахмад в очередной раз озвучил его с братом намерение заключить договор о протекторате с Англией, аналогичный подписанным с ней шейхствами Договорного Омана.

В марте 1902 г. шейх Ахмад от имени шейха Джасима и всего рода Аль Тани официально обратился к английскому политическому агенту на Бахрейне Дж. Гаскину с выражением желания встать под протекторат Британской империи. В обращении отмечалось, что, приняв английский протекторат, шейх Джасим обязуется лично отвечать за недопущение актов пиратства в водах у полуострова Катар. И подтверждает готовность к сотрудничеству с британским правительством и английским агентом на Бахрейне в любых делах и по любым интересующим англичан вопросам на материковой Аравии.

Гаскин, к слову, выступал за то, чтобы взять под протекторат Британской империи не весь Катарский полуостров, а только Зубару. Политический резидент Кэмбелл придерживался диаметрально противоположного мнения. Предлагал английскому правительству признать независимость Катара и обещать правителям из рода Аль Тани защиту от вмешательства в дела их удела кого бы то ни было извне при условии поддержания ими тишины и мира в Катаре и недопущения актов пиратства на море.

До вступления в переговоры по данному вопросу с шейхом Ахмадом, братом шейха Джасима и главой Эль-Бида’а, Кэмбелл считал необходимым убедиться в том, примет ли бразды правления шейх Ахмад после смерти шейха Джасима, или у руля власти встанет кто- то другой. Дело в том, что из-за острых разногласий с турками шейх Джасим как бы отошел от дел, будучи уже в преклонном возрасте, и передал управление Катаром, о чем уведомил османов, своему брату, шейху Ахмаду. На деле же, оставаясь в тени, продолжал управлять Катаром.

27 декабря 1902 г. полковник Кэмбелл, проконсультировавшись с Гаскиным, доложил английским властям в Индии, что признанным лидером племен Катара остается шейх Джасим. И хотя от титула каймакама [каиммакама] Катара, присвоенного ему турками, он и отказался, Порта в качестве преемника шейха Джасима на должности вице-губернатора Катара рассматривает его брата, шейха Ахмада Аль Тани.

Лорд Керзон, вице-король Индии, ответил на донесение Кэмбелла в присущем ему стиле — предельно сжато и лаконично. Войти в договоренности с семейством Аль Тани об установлении протектората над Катаром, дабы не допустить упрочения влияния Османской империи в Восточной Аравии, писал он, было бы разумно. В случае же, если центральное правительство Англии не изъявит готовность сделать это незамедлительно, то шейха Ахмада, по его, лорда Керзона, разумению, следовало бы известить об этом в деликатной форме. Сказать, что с принятием решения по столь важному и щекотливому вопросу, учитывая объявленный Константинополем статус Катара в структуре владений Турции в Аравии, равно как и статус самого шейха Ахмада, английское правительство решило повременить. Отложить до тех пор, пока шейх Ахмад де-юре не встанет у руля власти, официально сменив шейха Джасима (44).

Вместе с тем, контакты англичан с родом Аль Тани заметно активизировались, начались поставки в Катар оружия. Документы, хранящиеся в Архиве внешней политики Российской империи, свидетельствуют, что для снабжения оружием племен, населявших земли в турецких владениях в Верхней Аравии, в том числе в Катаре, англичане использовали Бахрейн.

Снабжение племен Аравийского побережья Персидского залива «скорострельным оружием» продолжается, доносил из Багдада коллежский советник Алексей Федорович Круглов (08.04.1901). «Англичане конфискуют оружие только там, где, как, например, в Маскате, оно может быть обращено против них самих». Главными оружейными рынками Персидского залива того времени выступали, по его словам, Кувейт, Бахрейн и «несколько отстоящий от них Линге». Можно с уверенностью констатировать, отмечал он, что существование этих оружейных рынков «не только не вызывает протестов со стороны английских политических агентов, но, наоборот, поощряется ими». И наглядный пример тому — Бахрейн. Оружие на Бахрейн «поступает на английских пароходах». Перегружается на местные парусники и переправляется в Эль-Катар — для передачи шейху Джасиму ибн Тани. Недавно турки изъяли там «20 ящиков ружей Генри Мартини и 50 ящиков патронов». Однако большую часть этой оружейной партии укрыть от турок арабы все же успели. Шейх Джасим, замечает консул, «питает недружелюбные чувства к туркам; и не раз уже имел с ними кровавые столкновения» (45).

Англичане, говорится в донесениях российских дипломатов из Басры, Багдада и Джидды, так строго и зорко оберегавшие свои владения в Прибрежной Аравии от ввоза огнестрельного оружия, «хотя бы то было и безопасное охотничье», в то же самое время «усердно снабжали» им «наиболее беспокойные… провинции в Турецкой Аравии» (46). Регулярно «подпитывали» винтовками лидера катарских племен, шейха Джасима. Поставки усовершенствованных огнестрельных ружий в арабские племена в турецких владениях, прилегавших к Персидскому заливу, находились, как указывалось в депешах наших дипломатов, «под особым покровительством английских консульских властей», и носили «систематический характер» (47).

Согласно сведениям, собранным Лоримером, в период с 1898 по 1905 гг. Катар служил бойким каналом для ввоза оружия в Северный Неджд. Через Доху ежемесячно проходило до 2000 ружий, поступавших из Маската, главного «оружейного депо» Аравии тех лет. Цена ружья в Дохе была на 15 рупий дороже, чем в Маскате. Примерно 75 % попадавшего в Катар оружия доставлялось оттуда на рынки Центральной Аравии, и около 25 % — перепродавалось персам (большей частью — через Бахрейн). В 1906 г. из Катар в Неджд ежемесячно завозили по 1 500 ружий (48).

Переходя от этапа «мирного надвижения на Аравию» к фазе «силового подчинения» себе владений Турции на Аравийском полуострове, Англия, по свидетельствам российских дипломатов, активно использовала в этих целях «родовую ненависть арабов к туркам», умело подогревала антитурецкие настроения арабов и вооружала их (49).

Будучи лишь «формально подчиненными турецкому султану», подчеркивалось в справочных материалах внешнеполитического ведомства России, арабские племена в землях Аравии, подконтрольных Турции, признавали «исключительно своих шейхов»: из рода Аль Сабах в Кувейте, к примеру, Аль Тани в Катаре и Аль На- хайан в Абу-Даби. «Мириться с обстоятельствами турецкого владычества их вынуждало отсутствие единства». Объединению же препятствовали междоусобные распри и «личные счеты шейхов» (50).

Вооружая племена арабов Северо-Восточной Аравии и Хиджаза, Англия, по мнению российских дипломатов, преследовала вполне конкретные цели — «подготавливала бедуинов к восстанию против турецкой власти (51).

В 1903 г. отношения Катара с Османской империей вновь накалились. Причиной тому явилось четко обозначившееся намерение турок претворить в жизнь давнишние планы Порты относительно укрепления турецкой администрации в Катаре путем назначения своих мудиров (глав городов) в Эль-Вакру, Зубару и Хор-эль- ‘Удайд. Прознав об этом и имея в виду воспрепятствовать реализации такой задумки турок, английский политический резидент в Персидском заливе внес на рассмотрение британских властей в Индии предложение, суть которого сводилась к тому, чтобы отправить к побережью Катара канонерку «Сфинкс». И, поставив ее там на дежурство, с обозначением зоны патрулирования вод у Хор-эль-‘Удайда и Зубары, воспрепятствовать высадке турецких официальных лиц в случае их прибытия туда морем.

19 марта 1903 г. английский посол в Константинополе О’Конор получил указание из Лондона довести до сведения турок, что английское правительство не признает претензии Порты, о чем оно уже не раз заявляло, на суверенитет над Катаром. И полагает, что в целях сохранения мира в зоне Персидского залива следовало бы придерживаться сложившегося там статус-кво (52).

С учетом жесткой реакции англичан Константинополь предписал губернатору (вали) Басры (июнь 1903 г.), чтобы тот инструктировал муташаррифа Эль-Хасы о том, что с отправлением мудиров в Катар надлежит повременить. Следует сказать, турецкий чиновник, Абдул Карим-эффенди, отозванный из Эль-Хасы, уже находился тогда в Басре и готов был отправиться оттуда к новому месту службы в Хор-эль-‘Удайд. Приказ о его назначении мудиром Хор-эль-‘Удайда пришлось отменить. И с того самого времени и до высвобождения Катара из-под сюзеренитета Османской империи ни один новый турецкий градоначальник (мудир) туда больше не назначался.

В июле 1903 г. англичане получили информацию о том, что Юсуф Бег-эффенди освобожден от поста мудира Эль-Вакры, и что по распоряжению муташаррифа Эль-Хасы его место занял шейх ‘Абд ал-Рахман, сын шейха Джасима (53).

16 сентября 1903 г. по указанию полковник Кэмбелла в Катар прибыл Джон Гаскин, дабы на месте разобраться в складывавшейся там обстановке. Накануне этой поездки его помощник подготовил ему справку о шейхах Джасиме и Ахмаде, их роли и месте в межплеменной структуре Катара. Шейх Джасим, говорилось в ней, после схлестки с турками при Эль-Ваджбе проживал в небольшом поселении на побережье, что в 12 милях к северу от Эль-Бида’а, в собственном доме, в соседстве с двумя-тремя другими семействами. Перебравшись туда, известил турок о том, что в связи с преклонным возрастом отошел, дескать, от дел. Передал бразды правления брату, шейху Ахмаду. И что по всем вопросам, касающимся Катара, им следует впредь общаться не с ним, а с его братом, что турки и делают, начиная с 1898 г.