Государство Катар. Отражения во времени

И тогда Катар занялся третьей фазой своего газового проекта — сооружением мощностей для экспорта СПГ за рубеж. Подписание соглашений c BP и Total о совместной деятельности по экспорту катарского СПГ в Японию состоялось еще в 1984 г.; и каждая из этих компаний получила долю в 7,5 % в обоих катарских СПГ-заводах.

Первый газовоз с катарским СПГ прибыл в Японию в январе 1997 года. Вначале Катар осуществлял поставки СПГ только в Японию (на нее приходилось 95 % катарского экспорта СПГ) и в Испанию. География поставок со временем расширилась. Катарский СПГ стали приобретать Бразилия, Чили, Кувейт, Люксембург, Мехико и многие другие страны. До 2004 г. главными потребителями катарского СПГ являлись Япония и Южная Корея, а в 2010 и 2011 гг. — Индия.

Когда в 1997 г. Катар вышел на мировой рынок СПГ, то его доля в мировом экспорте сжиженного природного газа составляла 4 %. Тогда ведущим экспортером СПГ выступала Индонезия; крупными поставщиками СПГ были Малайзия и Алжир. Крупнейшим в мире производителем СПГ Катар стал в 2011 г.

Следует отметить, что Катар не отказался и от предложенного им в 2000 г. так называемого трансаравийского газопровода по маршруту Катар-Кувейт-Саудовская Аравия-Ирак-Турция- Европа (протяженность — 1500 км; проектная стоимость — $10 млрд.). В 2013 г., к слову, Турция вела с Катаром переговоры о совместном строительстве на территории Турции СПГ-терминала емкостью 56 млрд. кубометров (для обслуживания потребностей Турции, Болгарии и Греции).

Уместным представляется рассказать в этой части исследования и об истории катарской нефти. Начинается она с донесения (23.04.1904) Джона Калькотта Гаскина, английского политического агента на Бахрейне, в зону ответственности которого входил в то время и Катар. В нем он сообщал британскому политическому резиденту в Персидском заливе об одной истории, слышанной им от местных рыбаков. В 1902 г., в конце сезона «жемчужной охоты», рассказывали они, их парусник проходил в 10–15 милях от острова Халул, что на северо-востоке от Катара. Там они увидели на поверхности воды большое черное пятно. Им оказалось какое-то вязкое черное вещество. Оно, по словам рыбаков, изрядно испачкало корпус их парусника, когда они из любопытства решили подойти к нему. Если все, что говорят рыбаки, — правда, писал Гаскин, то где- то там может быть источник нефти; и изучением того места следовало бы заняться.

Донесение Гаскина не осталось без внимания. Вскоре остров Халул посетил (1904) геолог Гай Пилгрим, помощник суперинтенданта Геологоразведочной службы английской администрации в Индии. Признаков наличия нефти на острове не обнаружил. И нефтепоисковыми работами там рекомендовал не заниматься до тех пор, пока геологоразведочные партии не подтвердят вероятность залежей нефти в Персидском заливе. Отметил, что пятно, о котором сообщал г-н Гаскин, это, возможно, — след вулканической активности. Вместе с тем, заметил, что нефть на Бахрейне и в уделах арабов в Прибрежной Аравии могла быть, и оказался прав (10).

«Англо-Персидская нефтяная компания», главный и единственный на протяжении многих лет добытчик нефти в зоне Персидского залива, активно вела разработку богатых залежей нефти в Персии. Работой была обеспечена сполна, и нефтеразведкой в бассейне Персидского залива не занималась. Во-первых, потому, что не была уверена в наличии там промышленных запасов нефти. И, во-вторых, дабы не привлекать внимание к этому конкурентов.

В марте 1926 г. геолог Джордж Мартин Лис с небольшой геологоразведочной партией побывал на Бахрейне и в Катаре. По пути с Бахрейна в Катар, спасаясь от шторма, они укрылись в небольшом шалаше неподалеку от селения Фувайрит на побережье Катарского полуострова. Прогуливаясь на рассвете по берегу Залива, Лис нашел вынесенный волнами кусок битума. Это, по его мнению, подтверждало ранее поступавшие сообщения о подводных выбросах нефти. Джон Мартин Лис был знаком с отчетом Г. И. Пилгрима и с донесением Джона Гаскина, и то, что он увидел собственными глазами, тот кусок битума, что нашел, обострило его внимание к данному району бассейна Персидского залива. В 1930 г. Джон Лис стал главным геологом «Англо-Персидской нефтяной компании», и занимал эту должность до ухода на пенсию (1953). Именно при нем и развернулись геологоразведочные работы этой компании в шейхствах Прибрежной Аравии (11).

С учетом обнаружения нефти на Бахрейне, докладывал руководству компании Джон Мартин Лис (1933), следовало бы еще раз, более внимательно обследовать и Катарский полуостров (12).

17 мая 1935 г. правитель Катара, шейх ‘Абд Аллах ибн Джасим Аль Тани, заключил соглашение о предоставлении нефтяной концессии «Англо-Персидской нефтяной компании», сроком на 75 лет (на поиски и добычу нефти на всей территории Катара, а также на ее экспорт, переработку и сбыт). Компания освобождалась от местных налогов. Концессионер обязался выплатить правителю Катара 400 000 рупий наличными по подписании соглашения и затем в течение последующих 5 лет осуществлять платежи по 150 000 рупий, а потом — по 300 000 рупий ежегодно до окончания срока концессии, а также отчислять по три рупии с каждой добытой тонны нефти (13).

К январю 1938 г. компания-концессионер наняла на работу семь специалистов-европейцев, пять из которых были англичанами. Первую скважину пробурили в Духане, а в октябре 1939 г. скважина Верхний Джурассик (Upper Jurassic) дала нефть. В телеграмме английского политического агента на Бахрейне британскому политическому резиденту от 11.10.1939 г. говорилось, что нефть обнаружили возле Зикрита. Английский политический агент на Бахрейне известил об этом шейха ‘Абд Аллаха. Не преминул отметить, однако, в стиле, свойственном англичанам, что появление одной скважины, качающей нефть, не означает еще наличия нефтяного поля, добыча нефти с которого стала бы регулярной, а значит и начала бы приносить шейху зафиксированные в соглашении соответствующие отчисления. Но наличие промышленных запасов нефти в Катаре подтвердилось. И в предвоенные годы там добывали в среднем 4000 баррелей в день (14).

В период с 1942 по 1947 гг. нефтедобычу из-за начавшейся Второй мировой войны приостановили. Оборудование демонтировали и увезли в Басру и Бомбей. Экономическую ситуацию в Катаре в это время хронисты описывают как крайне тяжелую. Экономический коллапс в мире в 1920-х годах, вызвавший резкое сокращение спроса на жемчуг и, как следствие, — сворачивание «жемчужной охоты» в Персидском заливе, усугубили Великая депрессиия 1930-х и эмбарго на торговлю с Катаром, введенное Бахрейном (июль 1937 г.). Катарцы начали покидать родные земли; многие поселения опустели (мигрировала треть населения; в Катаре осталось не более 10 тыс. чел.) (14*).

Разведывательные буровые работы в Катаре возобновились в 1947 г.; тогда же к порту Умм-Са’ид проложили и нефтепровод, длиной в 110 км.

В декабре 1949 г. из нефтеналивного термила в Умм-Са’иде ушел первый танкер с нефтью.

В 1951 г. компания-конциссионер, принимая во внимание национализацию нефтяной промышленности в Иране, увеличила правителю Катара отчисления за каждую тонну добытой нефти с 3 до 10 рупий.

Ссылаясь на нефтеконцессионное соглашение от 1935 г., англичане захотели распространить действие этого соглашения и на прибрежные воды Катара, его континентальный шельф, но международный арбитраж встал на сторону Катара (1950).

В сентябре 1952 г. права на пользование нефтяной концессией на территории Катара перешли от «Англо-Персидской нефтяной компании» (APOC) к Petroleum Development (Qatar) Ltd, то есть к ее афелированной компании.

В 1952 г. правитель Катара, шейх ‘Абд Аллах, подписал концессионное соглашение на поиск и добычу нефти на континентальном шельфе (во всех териториальных водах Катара) с Джорджом О. Хиггинсом, представителем компании Shell Overseas Exploration Company Ltd., которая через два года стала называться Shell Company Qatar (SCQ). Как и концессия, предоставленная ранее «Англо-Персидской нефтяной компании», она была сроком на 75 лет, с правом добычи, переработки, транспортировки и продажи нефти. Оба концессионера освобождались от уплаты каких бы то ни было налогов и сборов на экспорт и импорт; и обязались принимать на работу в первую очередь катарцев. Деятельность компании увенчалась успехом — открытием шельфовых месторождений нефти ‘Идд аш-Шарги (1960) и Майдан Махзам (1963) и Бу-л-Ханайн (1965). Нефть на первых двух из указанных месторождений начали добывать в 1964 г., а на третьем — в 1969 г., когда после урегулирования вопроса о морской границе с Абу-Даби это месторождение отошло Катару. Еще одно шельфовое месторождение нефти, Эль-Бундук (открыто в 1964 г.), также расположенное на морской границе Катара с АбуДаби, обе страны на основании договора о морской границе от 1969 г. разрабатывают совместно (все расходы и доходы делят поровну).

В 1952 г. концессионное соглашение от 1935 г. пересмотрели. В соответствии с внесенными изменениями прибыль от реализации нефти, как и по соглашению с компанией Shell, подлежала разделу поровну — 50 % на 50 %. Доходы правителя Катара, шейха ‘Али, выросли с $1 млн. в 1950 г. до $61 млн. в 1958 году. В 1959 г. сократились до $53 млн.; и до 1963 г. выше уровня 1958 г. не поднимались. В 1970 г. они составили $122 млн., а в 1980 г. — $3,841 млрд.

В декабре 1970 г. доля катарского правительства от нефтедоходов в обеих компаниях увеличилась до 55 %.