Государство в государстве

– Подожди, – нахмурился Медведь. – Они же заявляли, что у них целый отдел занимается здравоохранением, или что-то в этом духе. Зуд изучают, медикаменты против токсинов и ядов мутантов разрабатывают, ищут способы прекратить мутацию эмбрионов у беременных женщин. На эту тему много шума было, когда первые обезьянки рождаться начали.

– Отдел есть, – согласился Кварц. – Очень впечатляюще выглядит: диагностические приборы, компьютеры, медицинская техника всех мастей. Только заниматься исследованиями в нём некому. Несколько фельдшеров и два врача, все бывшие МЧСники, попавшие под первый после катаклизма Выброс. Они добросовестно пытаются изучить новую для себя область медицины, но это очень далеко от серьёзных исследований. В итоге РАО громко заявляет о суровой и упорной борьбе за судьбы ещё не рожденных детей, но в действительности работа отдела сводится к успокоению полуживых от ужаса беременных женщин путём изображения кипучей деятельности. А медикаментами и вовсе занимаются в Москве. Отсюда туда возят образцы заражённой крови, ядов, токсинов и прочего, что достают штатные сталкеры из Поискового Отдела. Там с этим пытаются работать, после чего результаты присылают сюда вместе с заказами на новые образцы и инструкциями на тему «что делать дальше». Вот тебе, если вкратце, и вся деятельность ЦИАП. К слову сказать, медикаменты нашей научной группы ценятся настолько, что никто их в РАО не перепродает. Кому повезло купить, предпочитают приберечь их для себя либо берут под заказ для проверенных людей. Волконский мечтает получить хотя бы один образец вот уже полгода, но никто не приносит, хотя за это обещаны немалые деньги. И потому в ЦИАП наши препараты считаются очередной сталкерской байкой.

– Исходя из всего услышанного, у меня возникают два вывода, – подытожил майор. – Тандем занят глобальными проблемами вселенского масштаба, ему плевать на людей вообще и на нас в частности. Тут возникает вопрос: кто же тогда наши добрые друзья, что нас так обожают? С момента крайней провокации на сделке с Водяным прошло больше четырёх месяцев. По идее за этот срок мы должны были расслабиться, так что самое время готовиться к новым сюрпризам.

– Согласен. – Контрразведчик устало потер сверлящие тихой болью виски. – Скоро они дадут о себе знать, это как к гадалке не ходи, позвоночником чувствую. Но вот откуда ждать – никак не могу понять. Это не Белов, однозначно. Кто тогда? Нефтяники и Вольные отпадают, с их интересами наши не пересекаются.

Наёмникам от нас периодически достаётся, Городским ещё больше, но основные потери несут Общак и мелкие ничейные банды. При этом торгаши и от Общака, и от Наёмников, и от Нефтяников, и от Городских с нами торгуют. Думаю, Вольные и Непры тоже торговали бы, да Городские их отлавливают по дороге к нам. Втайне, конечно же, чтобы не нарушать понятия. Да и Общаковские наверняка тоже. Причины нас не любить есть у всех. И потому дело тут явно не в этом. Слишком тонко с нами играют, не похоже на тупых зеков. В таких случаях полезно посмотреть на всё с совершенно новой точки зрения. Предположим, у нас есть что-то, что кому-то нужно.

– Например, вода и медикаменты, – кивнул Медведь. – Кто же откажется.

– Нет, это не главное, – возразил Кварц. – Суди сам, допустим, ты нас вычислил, застал врасплох, вломился на базу и всех перебил. Запас воды и медикаментов твой. Прошло немного времени, воду выпили, лекарства использовали. Что дальше?

– Дальше? – Майор задумался. – Теоретически можно жить на нашей базе. Хотя вряд ли это для них вариант. База невелика, не примет и сотню человек, не то что тысячи. Остальных разместить негде, если только вычистить склад РАВ в Городке. Но даже мы с УИПами добираемся туда с трудом. Это же Жёлтая Зона, карту аномалий тут не составишь, обстановка меняется постоянно. К каждому человеку опытного сталкера не приставишь, сталкеров не хватит. Будут потери и немалые. Выходит, после того как они нас уничтожат и всё сожрут, придётся им возвращаться восвояси.

– Но зачем тогда нас уничтожать? – Контрразведчик вопросительно поднял брови. – Не выгоднее ли и дальше покупать у нас воду и уникальные медикаменты? Не говоря уже о том, что наше уничтожение достанется им недёшево.

– Они рассчитывают захватить наших учёных и оборудование, – предположил Медведь. – И производить всё это самостоятельно.

– Чтобы иметь такие планы, необходимо как минимум знать наших учёных в лицо, – пояснил Кварц. – Иначе их можно попросту убить в ходе штурма. Кроме того, учёные могут вести бой вместе с остальными и погибнуть, никто не гарантирует, что этого не произойдет. Противник обязан учитывать и крайние варианты: как только мы поймём, что нам крышка, сами расстреляем учёных и выведем из строя оборудование. Многие на нашем месте сделали хотя бы второе.

– Тогда что, выходит, все-таки Белов? – Медведь тихонько потряс головой, тщетно пытаясь унять монотонную боль. – Кого ещё могут интересовать наши учёные? Всё придумал Волконский, под личиной которого скрывается Доктор Зло?

– Волконский тут ни при чем, – слабо улыбнулся Кварц. – Хотя он по-своему тоже темнит. Бедный и несчастный учёный-исследователь, которого силой оторвали от науки и бросили на бумажную работу. Хотел бы двигать исследования – двигал бы. Хотя бы свои собственные. Подозреваю, что ему просто ничего не надо, быть главным его вполне устраивает, а относительно того, что после гибели ГНИЦ с Зудом бороться просто некому, он иллюзий не испытывает. Но давай вернёмся к нашим баранам.

– Давай, – согласился майор. – То есть ты все-таки что-то раскопал о наших доброжелателях?

– Пока это только предположение, – поморщился контрразведчик. – Мне не хватает данных. Однако давай вновь представим, что ты – это они, и ты прекрасно отдаёшь себе отчет в том, что после штурма нашей базы тебе достанутся только трупы и разбитое оборудование. И тебя это не пугает. Почему?

– Почему… – Медведь вновь задумался. – Возможно, потому что я рассчитываю, что смогу его починить и без учёных? Что у меня есть… недогоревшие обрывки записей, расстрелянные компьютеры, но жёсткие диски, возможно, частично удастся восстановить, взорванные вакуумные пары… трофейное оборудование со встроенными осколками метеорита! Мы можем не успеть вытащить их все, а если и успеем, останутся гнезда под них. – Майор посмотрел на контрразведчика: – Я рассчитываю восстановить всё по следам.

– А откуда у тебя такая уверенность? – парировал Кварц. – Ты же не знаешь, что в Жёлтой Зоне можно запустить электричество, с чего ты взял, что следы будут на каждом углу? Может, мы тут при свечах живём, а воду добываем ручным насосом из какой-нибудь дыры, над которой стоит один-единственный маленький волшебный приборчик, который я перед смертью зашвырну в Плешь?

– Сдаюсь, – хмыкнул Медведь. – Вывод один: я – экстрасенс и увидел всё через астральную плоскость или ментальную окружность…

– Или ты точно знаешь, что электроприборы в Жёлтой запустить возможно, и следы этого будут повсюду, где есть эти самые электроприборы, – закончил за него контрразведчик. – Ты уверен в своих силах и возможностях.

– Но про электричество в Жёлтой Зоне никому не известно! – возразил майор. – Кроме нас!

– Точно никому? – внимательно посмотрел на него Кварц. – А если хорошо подумать?

– Подпольная лаба Ферзя?! – изумился Медведь. – Там стояли компьютеры… Но все, кто имел с ней дело, уже в аду. Хотя… кто сказал, что все… кто-то мог уцелеть?

– Например, Меркулов, – помог ему контрразведчик. – Ты с ним не знаком, а вот наша следственная группа занималась им очень плотно. Вспомни, когда Лемур с Червонцем поняли, что раскрыты, они не побежали предупреждать Ферзя. Для них важнее было уничтожить улики, они знали, что взять Салмацкого, у которого «Ариадна», окажется не так просто, а вот для уничтожения улик требуется время. Не исключено, что между ними в Жёлтой была радиосвязь, так же, как есть сейчас у нас, но это уже детали. Салмацкий задержал вас с Рентгеном и Туманом, они зачистили лабу. И если бы у Тумана не оказалось «Ариадны», успели бы уйти до вашего появления. Вот почему Ферзь так уверенно уходил от преследования. Он знал, что у него в рюкзаке есть то, что поможет ему если не выпутаться из этой истории вообще, то хотя бы выбраться из страны живым и при деньгах. Все планы ему спутал Туман. У него были и «Ариадна», и честь офицера, и долг патриота, и нежные чувства к Лаванде. Слишком много для одного профессионала, идущего за тобой по пятам. Салмацкому пришлось тащить за собой заложника, чтобы его просто не пристрелили издали, как только представится такая возможность. В итоге он уходил медленно, рискнул приблизиться к Красной Зоне и проиграл. Что же касается Меркулова, то в день катаклизма он ушёл от людей Белова и скрылся. И если предположить, что он тогда выжил, то кое-что складывается, хотя и не всё. Во всяком случае, услугами Рашпиля в ту пору он пользовался вполне уверенно.

– И сейчас он по доброй традиции действует руками Общаковских? – уточнил Медведь. – А им-то всё это зачем? Мстят за подельников? Тоже хотят воды и медикаментов? Укрепляют авторитет?

– Вот тут и начинаются белые пятна. – Кварц в задумчивости постукивал карандашом по столу. – Допустим, с Меркуловым, если это он, всё более-менее ясно. Ему нужно вернуть утерянный способ использования электричества в Жёлтой Зоне, заодно заполучить технологию добычи воды и изготовления медикаментов. Всё это в совокупности позволит ему обитать в Жёлтой, как мы сейчас. То есть он становится недосягаемым для всех, сталкеры не в счёт, они не станут связываться с толпой блатных головорезов. Тогда Меркулов сидит себе на нашей базе и здравствует, финансирование из-за рубежа получает в обмен на информацию, образцы и так далее. Но что получает Рашпиль? Если всё то же самое, то зачем ему Меркулов? Тот становится не просто лишним, но даже опасным, так как способен организовать конкуренцию в Жёлтой Зоне. Плюс существование Меркулова уже само по себе Рашпиля раздражает, ведь Сёма стал авторитетом благодаря деньгам, связям и возможностям Меркуловской резидентуры. Сначала Рашпиль с удовольствием выполнял его указания и поднимался вверх по блатной иерархической лестнице, но теперь он всех высот достиг и в указаниях не нуждается. А Меркулов может рассказать о его карьерном взлёте много чего интересного. Уголовникам плевать на страну, патриотизм и тому подобное, но предлог они не упустят. Если выяснится, что Рашпиль – агент иностранных шпионов, пусть даже на самом деле он таковым никогда не был, многие захотят воспользоваться такой возможностью занять его место. Иными словами, как только Меркулов приведёт Рашпиля к воде и электричеству в Жёлтой Зоне, Рашпиль от него избавится. И Меркулов не может этого не понимать. Поэтому он всегда держал Сёму в неведении. Рашпиль и его зеки считали, что периодически выполняют заказы представителей неких олигархов, оппозиционных действующему правительству. И с его стороны было бы глупо менять эту политику сейчас. Кроме того, вспомни ту провокацию на сделке Водяного. Тогда нервные посетители дважды ненавязчиво подчеркнули, что пришли из Сосногорска, а там, кроме Общаковских, проживают только рабы. Как-то очень грубо. Тем более в свете всех попыток взять нас штурмом, о которых, кроме неясных слухов, ни одна из группировок никакой дельной информации не имеет. Нападения были организованы очень грамотно. Вот и скажи мне, зачем Рашпилю губить своих подручных в боях с нами, терять людей и авторитет, если он даже не знает толком, за что воюет?