Говорящие с...

– Тонковато деревце - для маскировки тебе больше бы подошел баобаб.

– Да я и не прячусь... хм-м... просто стою, - Глеб осторожно выступил из-за ствола, вытащил из пачки сигарету и немедленно уронил ее.
– Собственно, - он наклонился и из такого положения продолжил, - я просто хотел посмотреть, - Глеб приподнял голову.

– Посмотреть на что?
– осведомилась Шталь, ибо взгляд Глеба уткнулся точно ей в колени.

– Ну, что она сделала, - он, наконец-то, поднял сигарету и выпрямился, оглядывая голову Эши. Его брови сдвинулись, а губы чуть поджались, отчего лицо Глеба стало еще грустнее.
– Это Вика сделала?

– Нет, - Эша удивилась легкому, едва уловимому разочарованию, проскользнувшему в его голосе, - это сделала уборщица, ей как раз было нечем заняться. Тебе что - не нравится? По-моему, просто шикарно... да и, честно говоря, не в прическе дело! То, как она обращается с волосами...

– Тебе не важна прическа?
– Глеб посмотрел как-то странно.
– А... ты вообще ее видела?

– Конечно нет. Я все время сидела с закрытыми глазами, потом наощупь расплатилась и вышла, заслоняясь руками!
– Эша свирепо насадила на нос солнечные очки, чуть не сломав дужку.
– Послушай, Глеб, твоя Вика просто прелесть, умница и замечательный мастер! Ты ведь это хотел услышать?! Я была неправа. Она - чудо, спасибо, что привел меня к ней, а теперь отстань от меня!

Отвернувшись, Эша почти побежала к остановке, и, уже забираясь в автобус, оглянулась на парикмахерскую. Просто так, разумеется, почему бы не взглянуть на нее еще раз? Зачем она записалась к Вике - непонятно. Разумеется, она больше не пойдет сюда, через четыре дня ее уже вовсе не будет в Новгороде.

Эша повторяла себе это всю дорогу до гостиницы, а когда зазвонил ее телефон, то лениво сбросила вызов, даже не взглянув на дисплей. Ей не хотелось ни с кем разговаривать. Сейчас в качестве собеседника ей вполне хватало самой себя, и этот собеседник, отчего-то, был на редкость недоверчив.

* * *

– Странно, - пробормотал Ейщаров, глядя на дисплей своего телефона.
– Шталь сбросила вызов.

– Наверное занята, - Михаил пожал плечами, не выныривая из недр глянцевого журнала.
– Не слишком ли часто ты стал ей звонить?

– Она никогда так раньше не делала.

– Ой, Олег, ты опять за свое! Женщины постоянно занимаются какими-то пустяками, причем чем пустяковей пустяк, тем важней он им кажется. Она наверняка красит ногти или кадрит какого-нибудь олуха. Кстати, когда дозвонишься до нее, не забудь сказать ей, что я не... ну, ты понял, - из-за шелестящих страниц вынырнула шоферская рука с грозно торчащим указательным пальцем.
– И Олег, я тебя прошу, садись ты, наконец, в машине на заднее сиденье! Там безопасней.

– Разумеется, там безопасней, - покладисто согласился Олег Георгиевич, постукивая небольшой книжкой по колену.
– Там хуже слышно, как ты разговариваешь.

Рука Михаила спряталась, и он свирепо шелестнул страницами. Ейщаров взглянул на часы, отставил кофейную чашку, и встал навстречу вошедшему в кабинет невысокому полному человеку, одетому в хороший, но невероятно измятый серый костюм, сплошь засыпанный чешуйками сигаретного пепла. Протянул ему руку, человек, чуть приподнявшись на носках, склонил голову к руке, словно желал убедиться, что это действительно рука, потом схватился за нее и с чувством пожал.

– Олег Георгич, извините, что заставил ждать. А я опять очки разбил - представляете?!
– он бросил на стол очки, и те жалобно звякнули остатками стеклышек.
– Слеп, как крот! Так и летят очки, по три раза за неделю меняю! Моя жена говорит...

– Сергей Сергеевич, я не сомневаюсь, что ваша супруга сказала нечто чрезвычайно интересное, - Ейщаров постучал ногтем по циферблату своих часов, - но...

– Ах, ну да!
– человек хлопнул себя по лбу так звонко, что Михаил встревожено выглянул из-за журнала.

– Вот старый дурак! Да, все готово, идемте. Можете вести беседу в каком угодно ракурсе, психически она вполне стабильна. А если даже... ну, в сущности, это уж ваше дело.

Ейщаров, оставив недовольного Михаила в кабинете, вышел за Сергеем Сергеевичем, прихватив с собой книгу. Идя по коридору, он еще раз вызвал номер Шталь, и вызов снова сбросили. Олег Георгиевич нахмурился. Эша частенько бросала трубку посередине разговора, это было вполне в ее характере, но вообще не начинать разговор - это не было на нее похоже. Его провожатый отворил дверь, сделал изящный приглашающий жест в проем, задев при этом рукой за косяк, Ейщаров вошел в небольшую, просто обставленную комнатку с анемично-зелеными стенами, опустился в креслице неподалеку от стола, раскрыл книгу и принялся читать. Несколько минут в комнате царило молчание, потом сидевшая напротив него женщина злобно брякнула цепями, которые тянулись от ее запястий к подлокотникам прикрученного к полу кресла, и рявкнула:

– Я тебе ни хрена не скажу, понял?!

– Ага, - отозвался Ейщаров, не отрывая глаз от строчек.

– Вначале холуев своих присылал, теперь сам явился, глядите-ка! Я не собираюсь с тобой разговаривать!

– Да я понял, понял, - Олег Георгиевич перевернул страницу. Женщина облизнула губы и с минуту настороженно изучала его. Потом настороженность сменилась недоумением.

– Ты почему ничего не спрашиваешь?

Он повернул голову и легко тронул взглядом ее лицо.

– А я должен что-то спрашивать?

– Ты ведь пришел задавать мне вопросы!

– Вопросы?
– Ейщаров пожал плечами.
– Да нет. Вообще-то я пришел сюда немного почитать. Здесь спокойно, ничто не отвлекает, сотрудники и партнеры не донимают - благодать!
– он улыбнулся и вернулся к чтению. Женщина задергалась в кресле, безуспешно пытаясь освободиться от наручников, потом начала ругаться. Ругалась она долго, громко и изобретательно, и когда ее голос уже начал садиться, Олег Георгиевич, не поднимая головы, заметил:

– Мадам Фиалко, я долгое время работал коммивояжером, так что оскорбить меня сложно. Впрочем, можете продолжать, вы мне не мешаете.

Женщина, вспыхнув с новой интенсивностью, предавалась словесному буйству еще минут десять и, наконец, выдохнувшись, замолчала, зло глядя на него сквозь упавшие на лицо волосы, потом прошипела:

– Сними с меня наручники, тварь! Под аристократа косишь, а женщину к креслу приковал! Не больно-то цивилизованно!

– Ну, Юля, ты чуть не убила мою сотрудницу и ни в чем не повинного мальчишку, - Ейщаров перевернул еще одну страницу.
– Почему бы и мне не совершить что-нибудь нецивилизованное? Впрочем, на самом деле я лишь хотел создать привычные условия. Вы ведь любите цепи, мадам?

– А не пошел бы ты?!
– сказала "мадам".

– Что-то неохота, - Ейщаров забросил ногу на ногу и отгородился от Юли книгой. На этот раз Фиалко молчала дольше, нервно кусая губы и поглядывая на дверь, потом холодно произнесла:

– Послушайте, Олег Георгиевич...

– Ой!
– Ейщаров испуганно выглянул из-за книги.
– Юля, ты что - такой резкий переход! Надо ж предупреждать. Это может вызвать стресс.

– Да какого?!..
– взвизгнула Юля.
– Что тебе от меня надо?! Я тебя не понимаю! Ты держишь меня взаперти, потом даешь мне полную свободу общения с Димкиными врачами, потом устраиваешь и оплачиваешь похороны моего сына, позволяешь мне на них присутствовать, а потом привозишь черт знает куда и запихиваешь в психушку! Что тебе от меня надо?!