Говорящие с...
Шрифт:
– ...ы!..
– сказала Шталь и вяло отпихнула руку. Потом потянулась и взяла нож. Михаил не промахнулся. И нож был острым. Острейшим. И это был не слабый ты-чок. Это был настоящий удар, и нож должен был с хрустом войти в ее тело по мень-шей мере до половины лезвия. Эша действительно не разбиралась в ножах. Но не на-столько.
– Разумеется, этот нож совершенно не рассчитан на метание, - сообщил Михаил, опускаясь рядом и осторожно забирая нож.
– Но если уметь правильно управлять по-летом оружия и четко представлять его завершение, то воткнуть с броска можно и вилку. Это называют мысленным ударом, - он коротко
– Я не промахнулся в тебя, - Михаил, поднимаясь, блеснул зубами в дружелюбной улыбке.
– И любым другим ножом я бы тебя убил. Но не этим. Так что тебе ничего не угро-жало. Этим ножом нельзя проткнуть тело живого существа ни с броска, ни с удара. Только если резать или давить на него, как это вышло с твоим пальцем. Такая вот странная специфика.
– То есть...
– просипела Шталь, старательно глядя в пол, - то есть если ты приста-вишь его острием ко мне и нажмешь на него, он меня все-таки проткнет?
– Ну да, - заверил шофер, избегая ейщаровского взгляда, - но, разумеется, этого я демонстрировать не буду, это ты можешь проверить сама. Я могу тебе показать им удар с размаху...
– Нет!
– взвизгнула Эша, отталкиваясь пятками и отъезжая к дверному проему. Михаил пожал плечами, потянулся, выдернул нож и осмотрел его.
– Хм, для втыкания в шкафчики он тоже не предназначен. Но еще сгодится, - он вытянул руку и на коротком замахе ткнул в нее ножом чуть ниже локтя. Эша снова взвизгнула, нож отскочил от голой руки шофера так, словно та была сделана из гра-нита, и Михаил, самодовольно ухмыляясь, продемонстрировал Шталь неповрежден-ную конечность.
– Я начал с броска, потому что это было эффективней, а метнуть нож в самого себя я не могу, - пояснил он.
– Понимаю, - хищно произнесла Эша, пытаясь привести себя в вертикальное по-ложение, - но в ударе с размаха ты, по-моему, смухлевал. Дай-ка я.
– Нет уж, - поспешно сказал Михаил, покосился на Ейщарова, который смотрел на него очень внимательно, потом подбросил нож почти до потолка. Тот, кувыркнув-шись несколько раз, устремился вниз, с силой ткнулся острием в подставленную шо-ферскую ладонь и, не оставив на ней ни малейшего следа, снова шлепнулся на пол.
– Именно с этого ты и мог бы начать, - мрачно заметил Ейщаров.
– Демонстрация наиболее эффективна, когда демонстрируют на том, кто сам и по-требовал этой демонстрации.
– Нож затупился, - просипела Эша, наконец-то поднявшись на ноги.
– Или у тебя под кожей железо.
– Я не нанимаю в шоферы киборгов, - Ейщаров с грохотом поставил стакан на стол.
– На них никогда не добьешься хорошей гарантии.
– Л-ладно, - Эша еще раз ощупала себя в вырезе халата.
– Значит, Говорящий с ножами?
– С колющим, рубящим и режущим холодным оружием, - поправил ее Михаил чуть высокомерно.
– И с любыми металлическими предметами, которые могут стать таковым, будь то вилка или заточенный рожок для обуви, - он хмыкнул.
– Да хоть с гвоздями! Ты даже не представляешь себе, сколько вещей мечтают стать оружием. И сколько ножей мечтают никогда им не быть.
– Первое поколение?
– Так точно, - Михаил с легкой опаской наблюдал за зигзагообразными шталев-скими передвижениями по кухне.
– Только спецэффектов с глазами не будет - я в хо-рошем
– Значит, ты взял этот нож и заставил его...
Михаил неожиданно обиделся.
– Заставил?! Нет. Я лишь узнал, чего он желает, и помог осуществить его потреб-ности. Мы чаще всего делаем именно так. Зараженные редко утруждают себя подоб-ным, они предпочитают просто менять вещи в соответствии со своими желаниями. В этом разница между нами. Конечно, они тоже любят своих собеседников, но лгут им гораздо чаще, чем мы, их беседы бывают односторонни и часто превращаются в при-казы, хоть они этого и не осознают.
– Ясно, - мрачно сказала Эша, подходя к плите.
– Чудесненько. А пистолеты?
– Нет, - ответил шофер, прислоняясь спиной к подоконнику.
– Каменные ножи? Костяные копья?
– Нет.
– Странная выборочность. А топоры?
– Да, конечно, - сказал Михаил тоном заботливого родителя.
– Молотки? Гири? Кастеты? Булыжники?
– Не-а.
– То есть, со шмякающим оружием ты говорить не можешь, - сделала она вывод.
– Такого определения нет, - Михаил фыркнул.
– Бывает...
Не дослушав, Эша схватила с плиты сковородку и на развороте метнула ее в голо-ву Говорящего с холодным оружием. Михаил едва успел присесть, сковородка с шу-мом рассекла воздух и вылетела в распахнутое окно. Секундой позже снизу донесся глухой удар и треск ломающихся веток. Эша издала разочарованный возглас. Миха-ил выпрямился, цепляясь за подоконник, к нему подскочил Ейщаров, и они оба вы-сунулись в окно. Потом Олег Георгиевич повернулся и ожег ее злобным взглядом.
– Совсем сдурели?! Вы же могли раскроить кому-нибудь череп!
– Там никого не могло быть!
– огрызнулась Шталь.
– Там клумба!
– Забыли в какой стране живете?! Там мог быть кто угодно!
– Господи!
– одними губами сказал Михаил, хватаясь за сердце.
– Пара сантимет-ров, и она бы мне башку снесла к свиньям собачьим!
– А чего ты ждал после такой демонстрации?!
– истерично взвизгнула Эша.
– Бла-годарственных объятий?!
– Вот уж теперь...
– Или вы сейчас же заткнетесь, или я выкину в окно вас обоих, - произнес Ейща-ров необычайно вежливо, глядя куда-то в центр кухни.
– Только окно я перед этим закрою.
Эша подумала, что если в отношении нее наниматель вполне способен осущест-вить подобную угрозу, то в отношении Михаила, намного превосходившего его габа-ритами, такая угроза просто смешна. Но взглянув на изменившееся лицо шофера, по-няла, что тому угроза вовсе не кажется смешной, и смирно села на табуретку, сложив руки на коленях. Михаил с оскорбленным видом плюхнулся на табуретку рядом и надменно уставился на раковину. Эша скрежетнула своей табуреткой по полу, ото-двигаясь, и Михаил, не глядя на нее, скроил тошнотворнейшую гримасу.
– Так что за дело?
– осведомилась Эша пересахаренным голоском, и Ейщаров по-смотрел на нее странно невыразительным взглядом.
– Надо понимать, вы согласны?
– Я держу свое слово...
– ... и сковородки, - буркнул шофер и закурил. Эша заметила, что с зажигалкой он обращается необычайно бережно.
– Вы в состоянии читать?
– осведомился Ейщаров.
– Не очень, - Эша пододвинула к себе бумаги.
– У меня реакция на шок. Всякое бывало, но ножи в меня еще не метали.