ГП и клевета на василиска

– Не будите спящего дракона, - ответила Падма Патил.

– А почему она именно такова, знаете? И кому обращена? А почему Ровена, основательница своего рода, взяла именно родовое имя Равенкло?

Не получив внятных ответов на свои вопросы, Салазар Слизерин вернулся к лекции.

– И чему вас на истории учат?! Ровена Равенкло была неплохим специалистом по заклинаниям, даже преподавала их в Хогвартсе, но основные её интересы относились к ритуалистике. Точно также я, хотя и преподавал в том числе зельеварение, был прежде всего целителем и природным магом. А зельеварение для меня было просто довеском к целительству. Ровена, как я уже говорил, в основном практиковала две области ритуалистики. Одна - артефакторика. Что же касается второй, то она и служила причиной того, что Ровену называли Вороной Полей Битвы и Падальщицей Сражений. Ровена Равенкло, дочь от союза сидхе Смерти по имени Морриган и мага, родная внучка той, кого в истории чаще всего называли Смертью, была сильнейшим магом-некромантом нашей эпохи. И она создала для защиты Хогвартса от нападения извне огромного костяного дракона, что ныне спит под замком. Именно про него говорится во фразе-предупреждении, написанной на гербе и предназначенной для врагов. И именно этого костяного дракона, а совсем не моего василиска, называли Ужасом Хогвартса. Впрочем, пробудить его возможно и не дожидаясь нападения. Это можно сделать из ритуального зала Ровены, расположенного где-то в Хогвартсе.

– А вы знаете где?
– спросила Гермиона.

– Не знаю. Впрочем, чтобы туда попасть, знать местоположение ритуального зала и не нужно. Сразу отвечу, что входа в зал большую часть времени нет, его нужно создать, когда понадобится попасть в ритуальный зал.

– Как создать?
– поинтересовался Гарри.

– Думайте, - ответил Основатель и поднялся из-за стола.
– Это не моя тайна. Раскрывайте секреты Ровены сами.

Глава 11. Происшествия и планы.

В начале года Локхарт устроил в классе схватку с корнуэльскими пикси, схватка кончилась не очень успешно. С тех пор он читал ученикам на уроках отрывки из собственных книг или разыгрывал взятые оттуда сцены, на его взгляд самые впечатляющие. Себя, волшебника, играл он сам, а на прочие роли брал различных учеников. И они перед всем классом изображали то трансильванского крестьянина, страдавшего от заклятия Болтливости, то простуженного снежного человека, то вампира, который после встречи с Локхартом терпеть не мог крови и питался исключительно листьями салата. Пытался он привлечь и Гарри, но после того как равенкловец на предложение «изобразить зомби» ответил, что тот факт, что Локхарт обратился именно к нему показывает, что профессор еще не забыл, что Гарри некромант, а также спросил, где брать исходный материал для «изображения», Локхарт резко заткнулся. А когда Гарри всерьез спросил, нужен ли профессору именно зомби или ему нужно постараться и поднять полноценного инфери, предварительно предупредив, что умертвие он пока не поднимет, профессор спешно усадил его на место.

И вот на очередном уроке защиты от темных искусств Симус Финниган вызвался играть оборотня. Гриффидорцы смотрели на представление, равенкловцы занимались выполнением домашних заданий по другим предметам.

– Чудесный вой, Симус, очень натурально. Я бросился на него, повалил на землю и приложил к горлу волшебную палочку. Собрав последние силы, произнес сложнейшее заклинание Обращения, оборотень издал жалобный стон - ну-ка, Симус, изобрази! Пронзительнее! Ага, вот так. Мех у него исчез, клыки уменьшились, и он превратился в простого смертного. Просто, но незабываемо, и для жителей той деревни я теперь герой. Избавил их от оборотня.

Прозвенел звонок, и Локхарт встал из-за стола.

– Домашнее задание: сочинить стихи о моей победе над оборотнем из Вага-Вага. Автору лучших - экземпляр моей книги «Я - волшебник» с автографом.

Ученики повалили в коридор, а Финниган прошел в конец класса к Лонгботтому и Томасу. Гарри тоже остался и поднял руку.

– Да, Гарри?

– Профессор, можете рассказать про заклинание Обращения? Кем и в каких условиях оно применимо, как вообще можно забрать дар Охотничьей Триады?

– Ну, Гарри, это очень сложное заклинание, и оно действительно под силу далеко не всем. Для вас это заклинание слишком сложное, так что я не вижу смысла его рассказывать.

– Понятно, надо будет спросить Селену. Она последняя из Охотничьей Триады, должна знать об этом даре все.

Уже выйдя из класса, Гарри остановился у рыцарского доспеха невдалеке и развернулся к двери.

– Что случилось, Гарри? Почему ты остановился?

– Ты обратила внимание, что Финниган добровольно вызвался изображать оборотня? И что Лонгботтом с друзьями задержались после нашего ухода?

– Значит им что-то нужно от Локхарта. Автографы отметем сразу, значит что-то, что он может дать как преподаватель. Допуск в Запретную Секцию библиотеки?

Тут как раз из класса вышли гриффиндорцы. Лонгботтом действительно нес какую-то бумагу.

– Будь они равенкловцами, я бы согласился сразу. Собственно, многие с нашего факультета такое применение Локхарту и нашли - пропуска в Запретную Секцию подписывать. Но Лонгботтом, Томас и Финниган с львиного факультета, так что возможны варианты.

– Да уж, гадать, что способно породить гриффиндорское сознание можно очень долго, - улыбнулась Гермиона.

– Кстати, я тут очередное письмо от Хагрида получил. С приглашением зайти к нему, как обычно. Присоединишься?

– Домашнее задание я уже сделала, так что, пожалуй, присоединюсь.

* * *

Полувеликан встретил равенкловцев горячим чаем и каменными кексами. Сытый Клык лежал у ног Гарри, положив голову на лапы. Периодически эта голова поднималась и тыкалась в ноги, демонстрируя намерения получить очередную порцию ласки.

– Хагрид, как там Пушок?
– начал разговор Гарри.

– Сейчас все нормально. К сожалению, пока пришлось посадить его на диету, как Аид и говорил, но сейчас Пушок бодр и доволен жизнью. Ох уж эти хаффлпаффцы!

– Хаффлпаффцы? А они тут причем?
– удивилась Гермиона.

– В замке толпа любопытных школьников, - ответил Гарри.
– Естественно, они носятся по всему замку. И не менее естественно, что всякие мелочи типа запретности того или иного коридора любопытные дети не запоминают. А дверь, отпираемая Алохоморой, не сильное препятствие.

– Ты хочешь сказать, что о Пушке знала вся школа?!

– Ну не вся, конечно, большинство слизеринцев не знали, они к дурному любопытству не склонны. Декан сказал, что в Запретном коридоре можно умереть, слизеринцы поняли. Гриффиндорцы тоже особо не лезли. Ученики нашего факультета сочли цербера объектом для исследования под названием «Приручение цербера». А сердобольные хаффлпаффцы подкармливали бедного песика. Тем, что считали вкусным. Вот только это вкусное оказалось совсем не полезным. Наши-то в книги залезли, посмотрели, чем церберов кормить можно.

– И к концу года он заболел, с трудом выходили, - сообщил Хагрид.

– Ничего себе, - только и смогла выдавить из себя Гермиона.
– Но как ты узнал об этом?

– Катрин и Пенелопа.

– Что Катрин и Пенелопа?

– Хорошие старосты знают все, что происходит на факультете. А очень хорошие знают и то, что происходит на других факультетах.

– Понятно, - задумчиво протянула Гермиона.
– Что же, надо будет больше со старостами общаться.

* * *

На следующий день состоялся матч Гриффиндор-Слизерин. Для большинства равенкловцев он означал окончание достаточно неприятного периода, наполненного стычками учеников львиного и змеиного факультетов. Неприятен он был тем, что спокойно учиться в эти дни можно было только в факультетской гостиной, а во всех прочих местах школы, включая библиотеку, был солидный риск попасть под случайные заклинания очередных дуэлянтов.

Гарри бы с удовольствием проигнорировал квиддичный матч, но Драко, попавший в квиддичную команду Слизерина в этом году, специально попросил Гарри и Гермиону посетить его первую игру. К несчастью, день выдался пасмурный и тяжелый, вот-вот разразится гроза. Но ближе к полудню вся школа потянулась на стадион.

Зрители встретили гриффиндорцев восторженными криками: за них болели не только свои, но и Хаффлпафф. Впрочем, и слизеринцы не сидели молча: встретили противника свистом и улюлюканьем. Судья мадам Трюк пригласила Флинта и Вуда обменяться рукопожатием, они обменялись - чересчур крепко и метнув друг в друга грозные взгляды.