Град Петра

У королевы две фаворитки, две советчицы, — строгая, надменная леди Мальборо, супруга военачальника, и леди Мэшем, уступчивая и мягкосердечная. Влияют на Анну то одна, то другая. Гарлей, испросивший аудиенцию, пытается угадать, которая же взяла верх сегодня.

— Вы однажды одобрили мою идею, ваше величество...

Королева полулежит в кресле, её тяжёлое тело обмякло, на лице — сытая вялость.

— Насчёт газеты... Наш голос слабо слышен в Европе. Мы не можем дольше обходиться без газеты — солидной, полезного нам направления.

Он подался назад — так неожиданно выпрямилась Анна.

— Да, да... Вы принесли её?

Гарлей виновато потупился:

— Покамест я нашёл подходящего человека.

— Кого же?

— Некий Дефо.

— Сэр Дефо? Что-то я не припомню...

— Просто Дефо, ваше величество. Но по своим дарованиям он давно мог бы подняться. Острейшее перо, ваше величество. Он дал мне согласие.

— Де-фо... Из французов?

— Оборони господь! Привержен нашей англиканской церкви. По образованию богослов.

— Хорошо. Я верю вам.

Теперь самое трудное. Писака в тюрьме, и королева вряд ли воспримет это спокойно. За что сидит — объяснять долго. Чиновники злы на писаку, придрались к пустяку, обвинение сложное, путаное. Хватит ли терпенья у Анны? Гарлей заговорил, взвешивая каждое слово:

— Он нуждается в защите, ваше величество. Происки тори... Памфлеты Дефо для них — как для быка красное. Увы! Мы дали волю всевозможным сектантам, а они судят, извращают законы...

— Этот человек под судом?

— В Ныогейте, ждёт своей участи...

Главное в его пользу сказано. Королева ненавидит иноверцев, а из двух партий, состязающихся в парламенте, предпочитает вигов. Правда, Дефо ратовал за веротерпимость, но врагов он сумел нажить в обеих партиях и во всех церквах. Неважно. Её величество не станет вникать в подробности.

— Штраф мы внесём за него.

Браво, дело идёт на лад!.. Сегодня явно взяла верх герцогиня Мальборо, пробудила в коронованной подруге желание управлять.

— Я рассчитывал на ваше великодушие. Ему грозит в придачу торговая казнь. Угодно ли вам вмешаться?

— А как вы полагаете?

Гарлей рекомендует осторожность. Уплата штрафа — операция малозаметная, а отмена казни... Могут возникнуть толки. Протекция способна повредить издателю газеты. Кроме того, ему, быть может, нелишне побыть в колодке. Развивая эти мысли, Гарлей добивался, чтобы королева сама изрекла решение.

— Колодка не убивает, — услышал он с торжеством. — Научим его смирению, этого вашего де... Дефо.

Кланяясь, государственный секретарь ощущал прилив благодарности к её величеству. Совесть его чиста.

Казнь Даниеля Дефо совершалась три дня: 29, 30 и 31 июля 1703 года, на площадях. Писака стоял по нескольку часов у столба, скованный деревянной колодкой, — из неё торчали руки и голова. Прохожим разрешалось порицать осуждённого, даже плевать. Ему бросали цветы. А затем Лондон подхватил его «Гимн позорному столбу»:

Под суд? Других? А если вас судить самих?

Газета «Обозрение» начала выходить в следующем году. Готовясь к роли издателя, редактора и единственного автора, Дефо не покладая пера сочинял сатиры, эпиграммы, пародии. Слава его росла. Сверх того, на рабочем его столе созревало сочинение, отнюдь не предназначенное для публики. Знал о нём лишь Гарлей. Дефо составил проект государственной службы осведомления, из которой впоследствии возникла «Интеллидженс сервис».

Вдохновляла его мечта о правлении твёрдом и праведном. Способном оградить простой люд от притеснений, обуздать жадность, покарать беззакония, унять грызню политиканов и проповедников. Чтобы находить верные средства для этого, власть должна иметь повсюду глаза и уши, дома и за границей.

Разветвлённая агентура даст полную картину состояния умов на Британских островах — это позволит примирить духовенство разных толков, сдружить Шотландию с Англией, покончить с многолетней распрей. Пусть чистопородный английский джентльмен отбросит высокомерие и зазнайство.

Окружённый морями, он подозревает все прочие страны в коварных умыслах, часто в силу невежества. Агентура на материке Европы исправит заблуждения. Особенно много небылиц распространяется о России, а с ней тоже надо считаться.

«Русские отчаянны и отважны», — пишет Дефо со смешанным чувством восторга и опасения.

Многое в личности Петра непредсказуемо. Однако он не завоеватель, подобно Карлу, он готов заключить мир, если невское устье останется за Россией. Ведь царские дипломаты ищут в Европе посредника, прощупывают почву в Париже, в Лондоне.

Успеха эти демарши не имеют. Усиление Московии — пугало для королей.

— Вас устраивает могущественная Швеция? — ехидно спрашивал Дефо.

— Вовсе нет, — отвечал Гарлей.

— Понимаю! Пусть воюют швед и русский, пускай избивают друг друга до полусмерти... Царь посмеётся над вами. Выиграет Россия, которой вы боитесь больше всего. Карл упрямится, и Пётр отхватит кусок побольше, получит ещё гавань, и ещё...

— А вы не допускаете, что Карл, если мы убедим его подписать мир, завтра же переменит фронт?

— Кинется помогать Людовику? Против нас и против австрийцев? Карл сумасбродный монарх, но не до такой степени. Он слишком дорожит своими приобретениями в Германии. Он избегает конфликта с императором. Нет, я исключаю такой союз протестанта и католика.

Внутренне Гарлей часто соглашается. Но положение государственного секретаря обязывает. Дефо волен выражать своё мнение и даже писать, соблюдая известный такт.

— Почему бы нам не поступить по-христиански? — лукаво удивляется Дефо. — Как бы я хотел, чтобы ваш белый посох стал жезлом мира!

— Наши купцы...

Дефо вскипает:

— Проклятые крохоборы!

Но они шумят в парламенте, партия тори — самая воинственная. Гарлей не заставит их замолчать. Купцам мерещится новый конкурент. Стоит дать царю мир, он заведёт и торговый флот — тогда упадут барыши судовладельцев!