Граф Орлов и мелкий фюрер

Мужчина рассмеялся, отобрал у неё вторую дольку и съел сам. Аня шутливо возмутилась, но тут же протянула ему третью, и Александр её тоже съел. Прямо из рук девушки. Ане стало жарко. И дыхание «в зобу» спёрло конкретно так. Убирая свою руку девушка провела пальцами по руке Александра от локтя вниз, к запястью, где из-под мягкой клетчатой ткани рубашки выступала тёплая кожа, прекрасная своим несовершенством, знакомая маленькими шрамиками и белыми пятнашками давнишних ожогов, грубой шероховатостью и мягкой ласковостью касаний.

– Что сначала, яблоки, специи или каркаде? Кстати, зачем в глинтвейне каркаде? – спросила Аня, спешно отдёрнув пальцы, когда руки Александра дрогнули.

Он не мог успокоить реакции тела, он ждал этих прикосновений три долгих дня, а до того ещё несколько месяцев, и сейчас всё казалось ему острее, нежнее, важнее. Положение спас Вий, уронивший со стола вилку.

Страхи, преследовавшие Аню весь день, не возвращались. Их вытеснило долгожданное ощущение спокойствия и защищённости, подаренное Александром после суматохи метро.

– Не знаю, зачем. В рецепте есть, - мужчина, сохраняя безмятежное выражение лица, взял со столешницы телефон с рецептом. – Да, каркаде идёт первым.

Он указал Ане на заварник, и она принялась старательно и осторожно выливать содержимое в кастрюлю с вином. Александр на всякий случай заварил большее количество чая, чем было в рецепте, опасаясь, что Аня всё-таки поплывёт.

После мужчина добавил в таинственное варево несколько ложек мёда, а Аня вероломно украла у него ложку, решив доесть то, что на ней осталось. И пусть она отвернулась, от Александра, ему вполне хватило воображения, чтобы представить тёплые губы, прикасающиеся к разогретому металлу, собирающие с него сладость, которая попадёт на язык и заставит облизнуться…

– Яблочко ещё украдёшь? – Александр всеми силами отвлекал её и себя заодно. – А то я закину.

Аня утащила дольку, откусила и решила поделиться с Сашей. Он с удовольствием съел подношение и зачем-то глянул девушке в глаза, забирая яблоко из её руки. Аня с трудом вдохнула и принялась сама закидывать ломтики яблок и апельсинов в кастрюлю, напоминая себе, что чёртов глинтвейн надо всё же доварить, и съесть что-нибудь было бы неплохо. Аппетита не было. Александр подошёл к девушке со спины, засыпал в вино несколько ложек корицы, бросил гвоздику, вручил Ане звёздочку аниса и палочку ванили. Ох, и долго же он эту ваниль искал…

– А где же злобный смех? – спросил мужчина, наблюдая, как ингредиенты исчезают в бордовой жидкости среди фруктов. Он невзначай положил руку девушке на правое бедро, бедро качнулось ближе к его ладони.

– Потерялся, - ляпнула Аня чувствуя жаркое стыдное желание податься назад, ближе к телу Александра. Где-то на заднем плане Вий шуршал украденной звёздочкой аниса.

– Будем искать? – мужчина согрел своим дыханием Анин затылок, наклонившись. Он чуть увеличил огонь на плите и опустил левую руку девушке на талию. Тонкая шёлковая блузка под пальцами практически не ощущалась, но сам факт её наличия раздражал неимоверно.

– Не будем, - отказалась Аня, накрывая своими ручками руки Александра.

– А что будем делать? – поинтересовался мужчина. Аня молчала, и он понял, что для таких загадок ещё рано. Как-нибудь потом успеется… - Минуты через три глинтвейн будет готов. К нему есть пирог. Будешь?

– Буду, - согласилась девушка, не зная, что ещё можно было бы ответить. Ей казалось, что она уже пьяна без вина и глинтвейна, одним тем чувством, которое росло и скручивалось в ней.

Аня убрала со стола остатки фруктов, доску и ножи, Александр достал из холодильника небольшой пирог с орехами и хвостик колбасы для Вия. Орехи и мёд Аня с Сашей любили одинаково. Пока девушка ковыряла ложкой свой кусочек кушанья, Саша снял глинтвейн с огня. Аня смотрела, как он, сверяясь с рецептом, процеживает напиток, разливает его по кружкам, ставит их на стол, стараясь не обжечься, и в её груди разливалось тепло, тягучее и сладкое, как любимый мёд. Саша, такой домашний, уютный, простой. Кот помечает её брюки своей шерстью. И всё так просто. Всё так, как должно быть.

Девушка нетерпеливо встала и сама подошла поближе к кружкам. Над тёмной поверхностью жидкости вился пар, наполненный запахом специй. Аня осторожно взяла свою кружку, принюхалась и сделала маленький глоток. По горлу прокатился жар, несущий в себе терпкость вина, вкус фруктов и послевкусие гвоздичной корицы на языке. Александр тоже взял свою кружку, но не донёс её до лица, остановленный тихим восторженным стоном, раздавшимся совсем рядом. Аня открыла блестящие глаза и посмотрела на мужчину.

– Вкусно, - поделилась она.

– Да? – глупо спросил Александр, продолжая стоять с поднятой кружкой.

Аня едва успела сделать второй обжигающий глоток, как оказалась прижата к жёсткому телу, отдавая в поцелуе и медовую сладость, и винную терпкость, полученную от напитка. Её глаза закрылись сами собой, рука вслепую нашарила край столешницы и отставила что-то тяжёлое, мешающее обнять. Воздуха очень скоро стало не хватать, хотелось быть ближе и получить больше. Александр изучал руками её спину, сминая блузку и чувствуя, как под нежной тёплой кожей двигаются лопатки с выступают позвонки. Большие ладони опустились ниже и чуть сжали ягодицы. Аня коротко, высоко простонала, послушно встав на носочки, чувствуя, как в ней всё переворачивается. Пальцы её правой руки в черных волосах, а левая опустилась к груди Александра, где гулко и быстро билось сердце, и поднялась к напряжённой шее. Мужчина поднял голову и быстро осмотрелся, пытаясь сообразить, в какую сторону нужно двигаться. Его руки с нажимом провели линию на девичьей спине и разошлись в стороны на пояснице, прижимая не властно, но без всякого сомнения в своём праве. Александр встретился глазами с Аней и не нашёл в них страха, только бледную тень неуверенности, тающую под наплывом чувств. Он снял руку девушки со своей шеи, сделал шаг. Мягко потянул за собой. И Аня пошла.

Александр провёл девушку в спальню, захлопнув дверь перед самым носом Вия. Шторы на окнах были задёрнуты. Мужчина нащупал и зажёг стоящую на комоде небольшую лампу, ни на секунду не переставая прикасаться к Ане. Он остановился у постели и слабо потянул её блузку наверх, согрев теплом своих рук оголившуюся кожу живота, целуя и покусывая сладкие от мёда губы. Аня дрогнула и потянулась к пуговицам, расстёгивая их от горла вниз. Ей становилось не по себе, и она действовала назло нелепым страхам, появившимся так не вовремя. Александр не помогал ей с блузкой, скорее мешал, оглаживая спину и плечи, снова сминая края шёлка и поднимая ткань к рёбрам, скользя по коже холодной тканью и горячими руками. Девушка механическими движениями расстёгивала блузку, медленно, но верно, жадно отвечая на поцелуй. Александр стянул рукав сначала с её левой руки, затем с правой. Блузка тихо шелестела, опускаясь на пол, сопровождаемая Аниным громким вздохом. Александр положил ладони ей на поясницу и на грудь, закрытою чёрным бюстгальтером. Мужчина пробежал пальцами по краю кружева, слушая как дыхание Ани становится чаще и громче. Он нашёл её руки и положил себе на плечи, безмолвно прося снять с него рубашку. Пальцы девушки снова механически задвигались. Она чувствовала, как натяжение лямок её бюстгальтера ослабевает, и как он повисает на плечах и съезжает к локтям, обнажая молочно-белые полушария грудей с напряжёнными сосками. Александр с внутренним удовлетворением отправил милый, но ненужный сейчас атрибут одежды к блузке, и Аня продолжила расстёгивать его рубашку, пуговицу за пуговицей, открывая подтянутое, худощавое тело с безволосой грудью и едва заметными кубиками пресса.

Мужчина рывком стащил с плеч рубашку и прижал Аню к себе, наконец-то чувствуя её кожу своей, и её маленькие вставшие соски. Девушка в его руках тихо вскрикнула, и Александр почувствовал то же удовлетворение, будто в нём долго жил неутолимый голод, и сейчас был найден способ насытиться. Мужчина проложил дорожку поцелуев от покрасневших и припухших губ к ушку, особенную форму которого заметил только сейчас, и прикусил мочку, одновременно с этим кружа пальцами над поясом брючек. Продолжая нежно истязать ушко своей жертвы, радоваться её стонам и поддаваться ласковым ручкам, Александр тихо потянул собачку молнии. Брюки сами съехали вниз по девичьим ножкам. Видя бездействие со стороны Ани, мужчина надвинулся на неё своим телом, вынуждая сделать шаг назад. И ещё один. С тихим ойканьем девушка опустилась на край кровати и почувствовала дискомфорт, связанных с чёрными трусиками, скользкими и мокрыми насквозь. Александр, не дав ей опомниться, потянул кусочек сёрной ткани вниз, успокаивающе погладив икры ног и поцеловав коленку. Затем он быстро снял штаны и бельё с себя и плавным движением приблизил своё лицо к лицу Ани. Мужчина вгляделся в её глаза, боясь отыскать в них ужас или гнев, но обнаружил смятение, которое поборола сама Аня, порывисто потянувшись за поцелуем. Александр коснулся губами губ девушки и так же взглядом попросил её отодвинуться дальше. Аня послушалась, действуя будто под гипнозом, но стоило мужчине посмотреть ниже её лица, она остановилась, обуреваемая смущением. Смотреть исключительно в чуточку испуганные карие глаза было крайне сложно, но Александр как-то справился. Голова девушки коснулась подушки, и мужчина накрыл её тело своим, снова целуя в губы. Слова остались за дверьми спальни, из не хотелось произносить сейчас, и Александр успокаивал Аню своими прикосновениями, одновременно сводя её с ума.

Теперь он мог рассмотреть всё так близко, как хотел. Светлая кожа контрастировала с тёмно-синим хлопком и казалась ещё нежнее и светлее. Александр потёрся носом о шею девушки и накрыл горячими ладонями её грудь, осторожно сжимая и оглаживая. Аня, потерявшаяся от невероятно сильных ощущений, от сносящей голову близости, удивлённо ахнула и выгнулась навстречу прикосновениям. Мужчина опустился медленными смакующими поцелуями от её шеи к груди, заставляя себя не торопиться. Он поцеловал мягкие груди, приласкал языком розовые горошины сосков, чуть посасывая и нежно прикусывая их и слушая тихие стоны. В Александре на секунду проснулось весёлое чувство собственника, и она надолго прижался губами к левой груди, оставляя на коже засос, который должен быть виден ровно над линией бюстгальтера. Аня, скорее осознав, чем почувствовав то, что чувствовал мужчина, зарылась пальцами в волосы у него на затылке и обняла за шею, словно одобряя.