Графиня Де Шарни

Совершенно оправившись от испуга, король сам отстранил гренадера со словами:

– Не нужно, сударь! Чего я могу опасаться перед лицом своего народа?

Шагнув вперед, Людовик XVI величественно – чего никто от него не ожидал, – с мужеством, дотоле ему несвойственным, подставил грудь под направленные в его сторону ружья, пики, топоры и ножи, – Тихо! – перекрывая немыслимый гвалт, раздался чей-то зычный голос. – Я хочу говорить.

Даже пушечный выстрел вряд ли был бы услышан в этой бушующей толпе, однако голос этот заставил всех смолкнуть.

Принадлежал он мяснику Лежандру.

Он вплотную приблизился к королю.

Его немедленно обступили со всех сторон.

В эту минуту какой-то человек возник, словно по волшебству, как раз напротив зловещего двойника Дантона; король узнал Жильбера; доктор был бледен, но спокоен.

Король вопросительно на него взглянул, будто говоря:

«Что вы сделали с королевой, сударь?»

Доктор в ответ улыбнулся, словно хотел сказать: «Она в безопасности, государь!»

Король поблагодарил Жильбера кивком головы.

– Сударь! – молвил Лежандр, обращаясь к королю. При слове «сударь», словно указывавшем на отрешение короля от власти, государь подскочил как ужаленный.

– Да, сударь.., господин Вето, я с вами говорю, – повторил Лежандр. – Вот вы и слушайте, потому что вы существуете на свете для того, чтобы нас слушать. Вы – предатель, вы всегда только и делали, что обманывали нас, да и теперь обманываете; но берегитесь! Чаша народного терпения переполнена, народ устал и от ваших заигрываний, и от ваших обещаний.

– Я вас слушаю, сударь, – проговорил король.

– Тем лучше для вас! Вы знаете, зачем мы сюда пришли? Мы явились требовать от вас санкционировать декреты, а также вернуть министров… Вот наша петиция.

Вытащив из кармана и развернув бумагу, Лежандр прочитал ту же угрожающую петицию, которую он прочитал раньше в Собрании.

Король выслушал, не сводя с него глаз; когда чтение было окончено, король, не теряя присутствия духа, заметил:

– Я сделаю все, что требуют от меня законы и Конституция.

– Ну да, – выкрикнул кто-то, – это твой любимый конек – Конституция! Конституция девяносто первого года, позволяющая тебе застопорить всю машину, привязать Францию к столбу и дожидаться, пока придут австрияки и перережут ей глотку!

Король обернулся на этот голос, понимая, что с этой стороны ему угрожает опасность посерьезнее.

Жильбер тоже сделал движение и положил руку говорившему на плечо.

– Я вас где-то видел, друг мой, – молвил король. – Кто вы такой?

Он разглядывал незнакомца скорее с любопытством, нежели со страхом, хотя на лице говорившего словно было написано, что он полон решимости идти до конца.

– Да, вы меня уже видели, государь. Вы видели меня трижды: в первый раз – во время возвращения из Версаля шестнадцатого июля; в другой раз – в Варение; в третий раз – здесь… Государь, вспомните имя, которое не предвещает вам ничего хорошего: меня зовут Бийо!

В это мгновение снова раздались крики; вооруженный пикой человек попытался нанести королю удар.

Однако Бийо перехватил оружие, вырвал его из рук убийцы и переломил об колено.

– Преступления не допущу! – предупредил он. – Лишь один вид оружия имеет право коснуться этого человека: меч правосудия! Говорят, одному английскому королю отрубили голову по приговору народа, преданного этим королем; ты, должно быть, знаешь его имя, а, Людовик? Не забывай его!

– Бийо! – шепнул Жильбер.

– Что бы вы ни делали, – покачав головой, возразил Бийо, – этот человек будет осужден как предатель и казнен!

– Да, предатель! – подхватила сотня голосов. – Предатель! Предатель! Предатель!

Жильбер бросился между толпой и королем и закрыл его собой.

– Ничего не бойтесь, государь! – проговорил доктор. – Попытайтесь как-нибудь успокоить этих безумцев.

Король взял руку Жильбера и прижал ее к своему сердцу.

– Как видите, я ничего не боюсь, сударь, – отвечал он. – Я нынче утром причастился: пусть делают со мной, что им заблагорассудится. Что же до того, чтобы их успокоить.., ну, вы удовлетворены, сударь?

Сорвав с головы одного из санкюлотов красный колпак, он нахлобучил его себе на голову.

Толпа в то же мгновение взорвалась аплодисментами – Да здравствует король! Да здравствует нация! – закричали присутствовавшие.

Какой-то человек протолкался сквозь толпу и подошел к королю; в руках у него была бутылка.

– Если и вправду любишь народ, толстяк Вето, докажи это: выпей за здоровье народа! И он протянул королю бутылку.

– Не пейте, государь! – сказал кто-то. – Вино может быть отравлено.

– Пейте, государь, я отвечаю за все, – молвил Жильбер.

Король принял бутылку.

– За здоровье народа! – воскликнул он.

Король отпил из бутылки.

Снова раздались крики: «Да здравствует король!»

– Государь! Вам нечего больше опасаться, – заметил Жильбер. – Позвольте мне вернуться к королеве.

– Ступайте! – кивнул король, пожимая ему руку. В ту самую минуту, как Жильбер выходил, в зале появились Инар и Верньо.

Они ушли из Собрания, чтобы, пользуясь своей популярностью, оградить короля от возможных нападений, а если понадобится, отдать за него жизнь.

– Где король? – спросили они Жильбера. Жильбер махнул рукой, и те поспешили к его величеству.

Чтобы пробраться к королеве, Жильберу нужно было миновать не одну комнату и среди прочих – спальню короля.

Повсюду были люди.

– Ага! – замечали они, усаживаясь на королевское ложе. – Ну и толстяк Вето! Черт его побери! Постель-то у него будет получше нашей.

Все это было уже не так опасно: первые, самые страшные минуты были уже позади.

Успокоившись, Жильбер пришел к королеве.

Войдя в ту самую залу, где он ее оставил, он торопливо огляделся и вздохнул с облегчением.

Королева была на прежнем месте, юный дофин, как и его отец, был в красном колпаке.

В соседней комнате стоял ужасный грохот, привлекший внимание Жильбера.

Этот грохот производил при своем приближении Сантер.

Колосс шагнул в залу.

– Ого! – воскликнул он. – Так вот где Австриячка? Жильбер пошел прямо на него через всю залу.

– Господин Сантер! – окликнул он грубияна. Сантер оглянулся.