Графиня поневоле
Шрифт:
Трисмегист, крайне удивившись, начал бормотать поздравления, но граф быстро остановил его.
— Ваши слова адресуйте барону Леманну. Ведь ребенок от него!
Лея ахнула еще раз, схватившись за столбик кровати, чтобы не упасть. А граф, крутанувшись на каблуках, быстрым шагом покинул комнату.
Трисмегист некоторое время молча смотрел на меня.
— Что он несет? — наконец поинтересовался эскулап, приложив мне руку ко лбу, измеряя температуру. — Вы все тут заболели, что ли?
Я попросила Лею спуститься вниз и принести мне чаю. А затем присела на кровати и
рассказала
Выслушав мой сбивчивый рассказ, Трисмегист некоторое время молчал, а потом принялся смеяться. Он хохотал так заливисто и по-детски, что вошедшая с подносом Лея чуть не выронила его из рук.
Отсмеявшись, Трисмегист произнес:
— Ну что ж, так и надо этому дикарю, вашему мужу. Будет теперь знать, как не ценить сокровище, ему доставшееся.
Лея согласно кивнула.
— У вас и правда будет ребенок, госпожа? — смущенно поинтересовалась она.
Я отрицательно покачала головой:
— Не думаю. Во всяком случае не сейчас.
— Тогда почему этот барон считает, что вы ждете его ребенка? — быстро и с горячностью спросила Лея. — Надо поскорее сказать графу, что вышла ошибка. Тогда он не будет больше кричать на вас и прогонять.
Трисмегист выразительно посмотрел на меня и тяжело вздохнув, рассказал Лее правду о моем происхождении. Девушка сначала сидела с выпученными от удивления глазами, однако под конец истории уже улыбалась.
— То-то я думала, госпожа, вы совсем другая стали, — призналась она с облегчением. — Уж подозревала, с головой у меня что-то стряслось… А теперь наконец все на свои места встало… Вы мне куда больше нравитесь, чем та, старая госпожа!
— Только молчок! — приложил Трисмегист палец к губам, смотря строго на Лею. — Я рассказал тебе только затем, что помощь твоя вскоре понадобиться может.
— Я могила! — Лея достала из-за ворота ладанку и приложилась к ней губами. — Можете на меня положиться! А в чем помогать надо?
— Твою госпожу скоро отсюда увозить будем, — сообщил Трисмегист, упаковывая в саквояж свои инструменты. — Ты вместе с ней поедешь, будете жить тихо и скромно в удаленном месте. Ясно?
Лея кивнула, хотя на ее лице отразилось непонимание происходящего. Я взяла ее за руку:
— Так надо, — произнесла я одними губами. — В замке я оставаться не хочу. Граф меня ненавидит, и я его боюсь.
— А я теперь все больше Голоку боюсь, — простодушно призналась Лея. — Она на конюшне уже всех построила, того и гляди, скоро весь замок к рукам приберет. А граф… он оказался не таким уж и страшным. По крайней мере, слуг не сечет, да и брани от него не услышишь, с женщинами любезен вполне, пусть и снисходительно так…
Не дослушав Лею, Трисмегист пошел к выходу.
— Подождите несколько дней, Арида, — на прощание произнес он. — Скоро все решим. Обещаю ускориться.
Глава 27
Утром я проснулась, ощущая себя на удивление полной сил. Последнее, что помнила о вчерашнем дне, это как уходя, Трисмегист тихонько закрывал за собой дверь. Кажется, там в коридоре еще кто-то маячил,
пытаясь просунуть любопытный нос в мою комнату. Вроде, это была Голока…Сладко потянувшись, я позвонила в колокольчик. Вскоре дверь распахнулась и на пороге возникла Лея, лицо которой вспыхнуло радость при виде меня — здоровой и невредимой.
— Ах, госпожа, — заворковала девушка, подбегая и поправляя мои подушки. — Как же прекрасно, что вы пришли в себя и веселы как птичка! Теперь вам непременно надо поесть.
Едва она произнесла эти слова, в животе у меня забурлило. Я и впрямь была очень голодна. Кажется, я не ела уже сутки.
— Давай, неси все, что есть на кухне! —распорядилась я. — И для Птаха прихвати что-нибудь.
— Сейчас, сейчас! — Лея, взметнув юбками, выбежала из комнаты.
Я потерла руки, воображая себе, с каким аппетитом накинусь сейчас на еду.
Но тут дверь снова распахнулась, и на пороге возник граф. Он был серьезен, его брови сошлись на переносице, но взгляд уже не обжигал яростью, как вчера. Я машинально попыталась скрыться при виде него под одеялом. Но он не дал мне это сделать. Размашисто муженек подошел к кровати и уставился на меня.
— Вылезай! — скомандовал он, когда я уже почти уползла вглубь своего убежища. — Я хочу с тобой поговорить!
— Разве мы еще не наговорились? — я хотела произнести эти слова холодно и гордо, но получился какой-то жалкий писк.
Должно быть, помешала простыня, которую я натянула на лицо. Поэтому я откинула шелковую ткань в сторону. Потом вылезла из-под кучи одеял и усевшись на подушках, скрестила руки на груди и уставилась на муженька.
— Ну, говорите! То есть, говори!
Раз уж он окончательно перешел на «ты», то и мне не возбраняется.
— Я тут подумал, — прокашлявшись, начал граф. — И решил, что пока ты можешь оставаться в замке.
Вот как?! Милостиво так он разрешает!
Теперь уже в ярости была я. Выпрямившись на своих подушках, я прищурилась и надеясь, что выгляжу сурово, спросила:
— И что же заставило тебя изменить решение?
Граф поколебался немного, но потом резко пододвинул к себе первый ближайший стул и уселся на него верхом, расставив длинные ноги. Я поневоле залюбовалась на обтянутые черным бархатом икры.
— Я вчера имел беседу с этим…шар… Трисмегистом, в общем. — ответил граф, не сводя с меня глаз. — И представляешь, он уверил меня, что никакой беременности нет и в помине!
— Я же говорила, — мстительно произнесла я. — Но ты мне не верил!
— Письмо ввело меня в… некоторое заблуждение, признаю, — кивнул граф. — Но теперь-то я понимаю, что на самом деле тут не все так просто, как мне представлялось ранее. Почему барон написал вам?
Ну начинается! Мне отчаянно не хотелось вновь обсуждать с графом барона, поэтому я изо всех сил замахала рукой Лее, которая как раз с подносом входил в комнату, но при виде моего посетителя уже собралась развернуться.
Лея, взяв себя в руки, осторожно обогнув стул с графом, поставила поднос на низкий столик для завтраков на кровать. Я накинулась на маслянистую горячую овсянку, запивая ее какао с молоком. Граф молча смотрел на мое маленькое пиршество и терпеливо ждал.