Графские развалины
Шрифт:
Через час выяснилось, что займет это немало времени. Относительно читаемый вид приобрела лишь одна страница из двадцати четырех.
Выглядела она – в изложении Кравцова – примерно так:
«11.04.03
Ос-к: 2 эт, пер. нет.
Кирпичи
Где-то [3] отец. Сев. склон снег. Траншея?
Церковь. Фриз гл к-ла. Кто помнит?
Пр-ти:
– [4]
– [5]
– [6]
– [7]
– [8]
– КАСКА
Аванс, 300
Маринка – если согл. [10] кровать.
Проезд вых. д. 27 р.
Схема пер-ть»
3
два слова неразб.
4
слово густо зачеркнуто, видна последняя буква – «ь»
5
два слова густо зачеркнуты
6
слово густо зачеркнуто
7
два слова густо зачеркнуты
8
два слова густо зачеркнуты
9
неразб.
10
два слова неразб.
Да-а, Шерлок Холмс быстрее справлялся с пляшущими человечками. А ведь это отнюдь не самая густо исписанная страница. К тому же кое-что оказалось нечитаемым в принципе.
Но остальное – прочитанное – вызвало заинтересованное любопытство Кравцова. И массу вопросов.
Сюжет, в общем, ясен. Парень приехал, расположился, бегло осмотрел окрестности. Составил список, что привезти из города. Вычеркнутое, очевидно, привез.
Но слово «КАСКА» в сочетании с другим – «кирпичи», написанным чуть выше, заставило призадуматься. Выходит, Валя Пинегин с первого посещения учел опасность роняющих кирпичи развалин… Почему тогда все же словил кирпич макушкой? Не смог раздобыть каску? Ерунда, тут даже не обязательно нужна строительная или шахтерская, подошла бы любая – пожарная, военная… Хоккейный шлем, в конце концов, в любом спортивном магазине их навалом… Не нашлось денег на покупку?
Он оторвался от записей и прошел в третье помещение вагончика – то самое, с «траходромом». (Судя по записям, изготовил эту чудо-кровать именно Пинегин для неведомой Маринки. Надо думать, молодым людям просто негде было встречаться.)
Кравцов осмотрел единственное место, до сих пор избегнувшее его внимания. И нашел, что искал, – под откидной боковой койкой, составлявшей часть «траходрома». Там лежала каска. Строительная, новая, ярко-оранжевая. Рядом лежал налобный плоский фонарик аляповато-китайского вида – наверняка в комплект каски не входивший. Кравцов включил его – батарейки сели, лампочка едва затеплилась… Вот так.
Каска у Вали Пинегина БЫЛА.
Никаких же причин гулять без нее по ночным развалинам не было.
Подозрения от этого рождались достаточно гнусные. Ведь кирпичу, чтобы раздробить затылок, не обязательно выпадать из рассыпающегося карниза… Все могло произойти совсем в другом месте и другим способом. Достаточно оттащить тело в развалины и положить рядом окровавленный кирпич, и ни у кого не мелькнет альтернативная версия случившегося, к жертвам дворца все давно привыкли…
Понятно даже, почему Пинегина оставили в руинах еще живым. Для пущего правдоподобия. Удар должен был оказаться единственным, стены контрольных кирпичей обычно вниз не швыряют… Если все происходило именно так, как сейчас нарисовало воображение Кравцова, то
неведомый преступник наверняка рассчитывал, что до утра студент не протянет… Но Пинегин оказался крепче, чем представлялось.Стоит завтра же навестить его в больнице…
Что еще есть важное на расшифрованном листке?
Северный склон (долины Славянки?), траншея… Подробнее об этом знает, похоже, лишь сам Валя. Ну, может быть, еще упомянутый рядом некий (его?) отец.
А вот фраза о церкви наводит на размышления. Главного купола – как и прочих – на ней нет шесть десятков лет. Судя по всему, Валя собирался разыскать тут кого-нибудь, кто помнил, как выглядела церковь в далекие годы… Зачем, интересно? Связано ли это с проблемами Кравцова?
Дальше на странице все относительно понятно, но не интересно.
За что собирался отдать Антохе триста рублей Пинегин – совершенно не важно. Маринка с ее «траходромом» тоже… Стоп! Не спешите, товарищ писатель… Если нынешнее состояние студента разговоров с ним не допускает, а его девушка здесь ночевала, от нее можно попробовать узнать кое-что…
Двадцать семь рублей стоил проездной билет выходного дня до Павловска, это понятно. А вот что собирался сделать Пинегин со схемой (чего?) – неясно. Передать кому-то? Переделать? Переслать по факсу? Темный лес…
Очевидно лишь, что полная расшифровка рукописи сил и времени отнимет немало.
Кравцов решил пока выписать все ключевые слова, изображенные печатными буквами.
Обнаружилось их на двадцати четырех страницах пятнадцать, причем некоторые были объединены в короткие фразы: «КАСКА», «ОПЯТЬ СНОВИДЕНИЯ!!!!!!!!!!!», «СНОВА ПОТОП», «КЛАДБИЩЕ – ДАТЫ», «ГДЕ ЦАРЬ???????», «АРХИВАРИУС», «ХОД ИЗ КАБИНЕТА???», «ЛЕТУЧИЙ МЫШ» (именно так, в мужском роде, без мягкого знака).
Под словом «АРХИВАРИУС» стояли семь цифр – их Пинегин писал достаточно разборчиво. Номер телефона. Судя по первым двум – «47» – жил абонент неподалеку, в Царском Селе.
Архивариус… Похоже, мысли Вали Пинегина шли в том же направлении, что размышления Кравцова. А именно – что стоит побольше разузнать о прошлом старого дворца.
Но прошлое, как выяснилось, не терпит любопытствующих.
И бьет их по головам.
Кирпичами.
Прошлым летом – спустя два года после смерти Марьяны Гносеевой – в жизни Гнома исподволь наметилась проблема. С покойной матерью, на первый взгляд, прямо не связанная – смерть той была единодушно признана естественной и вполне закономерной. Но корни проблемы уходили в прошлое. В годы, проведенные Гномом под нависшей тушей матери.
Произошло следующее: постепенно Гном перестал «ловить кайф» от аутодафе на Кошачьем острове. Сжигаемые кошки уже не казались ему Марьяной – ни жирные, ни тощие. Три или четыре раза – в том числе с похищенной у Борюсика домашней пушистой Кутей – Гном не смог кончить… Необходимо было как-то исправлять положение.
Преодолевая отвращение, он попробовал начать половую жизнь с девушками, выбирая самых подтощалых. Красотой и обаянием Гном не блистал, но с тремя партнершами – по очереди – у него дело заладилось. Поначалу…
Никакого удовлетворения Гном не получил. Если и случались оргазмы, то проходили крайне болезненно, точь-в-точь как под Марьяной. А от желания задушить третью партнершу он вообще удержался с огромным трудом. Та, ничего не подозревая, без предупреждения оседлала его в позе «наездницы»… На этом гетеросексуальная жизнь Гнома завершилась.
Не возбуждало теперь Гнома даже маленькое невинное удовольствие – прийти в вечернем сумраке на кладбище и помочиться на могилу матери. Уже несколько месяцев он не совершал этих походов.
Гном и сам не подозревал о том – а расскажи ему кто-нибудь, ни за что бы не поверил, – но ему не хватало Марьяны. Бывает и так. Иногда сексуальность основывается не на любви – на ненависти… Других подходящих объектов для ненависти у Гнома не нашлось, кошек он давно перерос.
Полгода назад у него мелькнула смутная вначале идея, которая постепенно становилась все более реальной и к концу нынешней весны окончательно оформилась.
Гном решил вновь попробовать свои силы с девушками.