Графские развалины

Тогда кто же?

3

«Антилопу» они поставили у Пашкиного дома, во дворе. Дальше поехали втроем, на джипе. Охранник – не «студент», а его коллега – продолжил нести вахту. Выглядел он понуро, как упустившая дичь собака. Судя по презрительной мине, «охотник» – откликался он, не чинясь, на имя Костик – не видел особого толку от этого пополнения. Он, собственно, и Пашу с Кравцовым не хотел брать с собой, но те настояли.

Последние полчаса Костик (Кравцов подозревал, что в детстве его звали совсем иначе) не отрывал от губ рацию, лихо управляясь с джипом одной рукой. Из кодированных фраз было ясно лишь одно – на «охотника» работает немалый штат загонщиков и поиски синей «Оки» уже ведутся в круге с постоянно расширяющимся радиусом.

Ехали они по шоссе в сторону Гатчины – по словам оставшегося охранника, именно туда свернула «Ока» Наташи. Ехали на этот раз не быстро, несмотря на все нетерпение обоих пассажиров. Костик внимательно поглядывал по сторонам. Короткие прогоны и разбитые тракторами грунтовки ему достойными внимания не казались. В общем, логично, – далеко по глубокой грязи «Ока» с ее хилым движком и низкой посадкой не уедет.

На выезде из Спасовки дорога разветвлялась. Шоссе шло прямо, к Гатчине, а довольно приличная асфальтированная дорога отходила вправо – насколько знал Кравцов, тянулась она через недалекую деревушку Марьино куда-то дальше.

Здесь Костик призадумался, остановив джип. Сказал не то Паше с Кравцовым, не то просто мысля вслух:

– На Киевское шоссе я, положим, и на «Оке» бы успел выскочить, до того как «невод» растянули. Но если ее куда-то выманили – какой ей смысл устраивать экстремальные гонки? Опять же, как я понимаю, Павел Филиппович, и ваша жена, и главный подозреваемый хорошо знали ближайшую округу?

Паша – на вид несколько протрезвевший – кивнул головой.

Кравцов счел нужным вмешаться:

– Вы в курсе, что этот самый подозреваемый – мертвец?

Костик невозмутимо кивнул и тронул машину с места – по направлению к Марьино.

– Мне приходилось видеть людей, которые числились лежащими на кладбищах, – пояснил он. – Попадались достаточно бойкие и прыткие. И немалых сил стоило превратить их в настоящие, никому не опасные трупы… В общем, чует мое сердце, что выманивал наш «покойник» их куда-то недалеко, где знает местность досконально…

Паша сидел с мертвым лицом. Кравцову тоже стало не по себе от уверенного тона Костика. Задавать вопрос: зачем выманивал? – не хотелось. Чтобы не получить такой же спокойный и уверенный ответ…

Костик, похоже, уловил их настроение:

– Не паникуйте раньше времени. Насколько я смог оценить кондиции вашего скуловорота – грамотный человек мог легко порубать двоих таких на шашлык. А затем устроить в доме все, что душе угодно. Без нужды планы никто и никогда не усложняет. Значит, спектакль с ложным звонком преследовал какую-то цель. Значит, нужны были живыми…

Звучало все разумно и успокаивающе, но успокаивало мало…

Марьино они проехали быстро, большими размерами деревушка не отличалась. На выезде из деревни увидели двух колоритных персонажей: мужички средних лет сидели на чурбачках, в тенечке. Между ними на ящике стояла трехлитровая банка с пивом, наполовину пустая, и лежала кое-какая закусь. Банки меньшего размера служили кружками.

Судя по четырем валявшимся рядом опорожненным трехлитровкам, обстоятельный разговор мужичков длился давно,

– Должны были видеть, – сказал Костик. Остановился, вышел, торопливо направился к расслаблявшимся душой и телом.

Заданного вопроса Кравцов из машины не услышал, зато увидел, как по лицам любителей пива поползли глуповато-радостные улыбки. И с тоской понял, что сейчас «городскому» начнут вешать развесистую лапшу на уши.

Он недооценил Костика. Никакого видимого глазу движения тот не сделал, но один из мужичков отлетел в сторону вместе со своим чурбаком. Тут же словно сама собой раскололась на куски банка с пивом, а ее горловина с торчащим длинным острым языком стекла оказалась в руках Костика. И тот явно – и нетерпеливо – решал, в какое место воткнуть сей предмет оставшемуся сидеть индивиду.

Индивид попался понятливый. Говорил что-то, мелко кивая головой, и для верности показывал направление рукой.

Костик отшвырнул стекляшку, вернулся за руль. Нельзя сказать, что Кравцова восхитили его методы сбора информации, – но, скорее всего, ничто иное в данной ситуации не сработало бы.

– Проезжали, – ответил Костик на их немые вопросы. – Достаточно давно. Вроде четверо, но эта инфузория не уверена…

Синеющую сквозь кустарник «Оку» они увидели в низинке, километрах в четырех от Марьино. Машинка оказалась аккуратно, задом, втиснута в самую гущу ветвей. Внутри никого.

Пашка выскочил, не дожидаясь полной остановки джипа, побежал. Кравцов – за ним.

– Стоять!!! – рявкнул Костик.

Столько было в его голосе яростной силы и привычки командовать, что оба мгновенно остановились. Казалось – еще шаг, и в затылки им полетят пули.

Костик оказался рядом. В руке – короткоствольный пистолет-пулемет неизвестной Кравцову системы. Впрочем, его знания об иностранных стреляющих предметах основывались в основном на каталогах и справочниках. Но он сильно подозревал, что «Закон об оружии» никак не дозволяет частным охранникам и розыскникам владеть подобными скорострельными игрушками.

– Значит так, Павел Филиппович, и вы, господин писатель, – зло сказал Костик. – Здесь не бизнес и не роман. Здесь моя работа. Еще раз сунетесь вперед без спроса – пошлю на хрен вас вместе с авансом. Держаться сзади и выполнять все команды! А пока – стойте, где стоите.

Он приблизился к «Оке» скользящим кошачьим шагом, заглянул внутрь. Приоткрыл дверь водителя – чуть-чуть, на сантиметр, не более. Проверяет, нет ли растяжки, догадался Кравцов, в таких вещах он разбирался не только как автор криминально-мистических триллеров. Во время двух чеченских войн – да и между ними – вокруг их объекта случалось всякое. Местные единоверцы-мусульмане, в том числе из чеченской диаспоры, выражали солидарность с народом Ичкерии. И снайпера постреливали, и фугасы взрывались…

Растяжка не обнаружилась. Костик распахнул дверь, подозвал их жестом.

При первом же взгляде внутрь «Оки» Кравцову стало тошно. Водительское сиденье оказалось залитым кровью.

4

Чета Казицких не проживала в Спасовке. Ни постоянно, ни выезжая на лето. Равным образом у них не имелось здесь знакомых или родственников.

Можно сказать, что они очутились на берегу безымянного круглого озерца случайно – единственно вследствие того, что мадам Казицкой взбрело в голову: у ее ненаглядной Патти вид не совсем обычный. Нездоровый. Не иначе как малышка плохо переносит дорогу в жаркий день. И совершенно необходимо остановиться и дать возможность девочке подышать свежим воздухом и размяться на травке.

У Анатолия Сигизмундовича Казицкого отнюдь не вызывали восторга сублимированные материнские чувства супруги. А Патти – страдающую ожирением болонку – он тихо ненавидел, тщательно скрывая свои чувства. Обладающая на редкость стервозным характером собачонка вполне того заслуживала. И отвечала мужу хозяйки полной взаимностью.

Но спорить с женой Казицкий не стал. Давно отвык за годы семейной жизни. Да и от проклятой сучки стоит ожидать всего: легко может нагадить на новенький чехол сиденья. А виноватым, конечно же, окажется именно он…