Грани Власти

Она вдруг замерла и встрепенулась. А потом, резко обернувшись, взглянула на ухмыляющегося Макса уже другими глазами. На севере рождается новое сильное государство, во главе которого будет стоять будущий тесть принца Луи. А этот брак стал возможен только благодаря вот этому мальчишке… Нет, уже не мальчишке, а жесткому и целеустремленному воину. О, Пресветлая! Почему ты сделала так, что он родился бастардом!

— В глазах конунга и его дочери мы совершили ошибку, — сквозь зубы произнесла Жанна. — Наш род оставил его высочество принца Луи в тот момент, когда он особенно нуждался в нашей поддержке.

— Все не так однозначно, — произнес Макс.

Жанна заинтересовано посмотрела на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Иногда поступки людей и их действия можно трактовать по-разному. Все зависит от того, как они будут преподнесены заинтересованным лицам или обществу.

Жанна слегка приподняла голову и всмотрелась в лицо племянника. Она уже начала понимать, к чему он клонит, но ей хотелось услышать это от него.

— И как же можно трактовать наш поступок?

— Например, — хитро улыбнулся Макс и пристально посмотрел в глаза Жанне. — Конечно же, чисто гипотетически… В данной ситуации ошибку совершил Генрих де Грамон.

От его взгляда она напряглась и требовательно произнесла:

— Продолжай.

— Вы же, как верноподданная нашего государя Карла III, понимая всю сложность сложившегося положения, в тайне от главы рода де Грамон дали поручение своему младшему племяннику выполнить возложенное на нас поручение и остаться подле его высочества принца Луи. А если на то воля богов — до последней капли крови защищать его интересы. Но, как я уже сказал, это всего лишь мои фантазии.

— А если нет? — Жанна испытующее следила за эмоциями племянника. — Что, если всё так и было?

— Тогда лично вы, тетушка, обретете могущественного союзника в лице королевской семьи Винтервальда. Но это только в том случае…

— Если мой племянник подтвердит все вышесказанное, — продолжила за него Жанна и тут же добавила: — Остается главный вопрос.

— Какой же, мадам?

— Зачем мне противопоставлять себя Генриху? Зачем действовать против рода? Разве это правильно?

— Это разные вопросы, — покачал головой Макс. — Да, мой дядя — глава рода. Но он не сам род. А что касается правильности… Вы же выступили против моего отца, когда он совершил ошибку, которая могла повлечь за собой гибель всего рода.

Жанна вздрогнула и вцепилась в спинку стула.

— Так значит, все это ради мести? Ты так решил расквитаться со мной и Генрихом?

— Что вы, милая тетушка, — вполне искренне удивился Макс. На какое-то мгновение Жанна ему даже поверила. Ей было сложно в этом признаться, но она очень хотела в эту минуту поверить его словам. — Мой отец поступил безрассудно. Он совершил смертельную ошибку. Причем сделал он это по глупости. Неужели он и его соратники по заговору думали, что Карл III будет спокойно сидеть сложа руки? Мой отец недооценил своего противника, за что и поплатился. Ваше участие в его судьбе — всего лишь проявление лояльности к королю. Жаль только братьев. Они следовали за своим отцом.

— Нам обещали, что их помилуют… — почти шепотом произнесла Жанна.

Она вспомнила день казни, на которой она была обязана присутствовать. Она навсегда запомнит бледные и испуганные лица своих племянников, когда их вывели на эшафот. Красавец Анри до последнего пытался подражать своему отцу, которого боготворил. Он весь дрожал и тяжело дышал, но смотрел на собравшихся людей гордо задрав подбородок. А всегда застенчивый Филипп оглядывал собравшуюся толпу неверящим взглядом, будто всё, что он видел, происходило понарошку.

После казни мальчиков Жанна долго не могла прийти в себя. Только недавно она перестала видеть их лица во сне. Сегодня Макс вскрыл старую рану, в которой оказалось много дурно пахнущего гноя.

— Кто пообещал? — неожиданно спросил он. — И кому пообещал?

Жанна подняла голову и испытующе посмотрела на Макса.

— Генрих сказал, что… — начала было говорить она, но осеклась.

Этот мальчишка знал, куда бить. Она ведь тогда тоже начала подозревать Генриха в том, что он избавился не только от брата, но и от его наследников. Бастарда он не тронул — он не представлял опасности. Он сказал, что ничего не смог сделать. Король был непреклонен и требовал крови.

— Вижу, тетушка, наши мысли совпадают, — произнес Макс.

— Это всего лишь подозрения… — попыталась возразить Жанна, как когда-то, оставаясь наедине со своими мыслями.

— Обычно с подозрений и начинаются расследования, — пожал плечами Макс. — По крайней мере, я уже начал предпринимать кое-какие действия. И я докопаюсь до истины.

— А как же я? — спросила Жанна. — Меня ты не подозреваешь?

— По началу — да, подозревал, — спокойно произнес Макс, отчего Жанна слегка вздрогнула. — Но потом пришло понимание — вы бы никогда не пошли на убийство своих племянников или племянниц. Несмотря на славу «Каменной Леди», вы нас любите, как собственных детей.

Жанна почувствовала, как неприятно заныло сердце в ее груди. Но она быстро взяла себя в руки.

— Переча главе рода, ты дергаешь тигра за усы, — произнесла она ровным голосом.

— Скорее — креветку, — улыбнулся Макс.

— Ты знаешь? — удивилась Жанна. — Отец рассказывал тебе?

Макс неопределенно пожал плечами.

— Ты зря недооцениваешь Генриха, — холодно произнесла Жанна. — И, кстати, на том жетоне был изображен рак-богомол. Опасный, умеющий ждать свою добычу, хищник.

— Креветка или рак-богомол — это не важно, — без тени улыбки ответил Макс. — Если сварить их в кипящей воде, на вкус они будут одинаковыми. Они — всего лишь пища для других, более опасных и зубастых хищников. Если дядя продолжит сидеть в своей раковине, подстерегая мелкую рыбешку, род быстро зачахнет.

— Твой отец был «львом», но оказался на эшафоте, — хмыкнула Жанна.

— Мой отец был ослом, которого запрягли в телегу и повесили морковку перед его носом, чтобы он добровольно тащил на своем горбу настоящего льва.

Жанна, широко раскрыв глаза, пристально смотрела на Макса. Она уже в который раз ловила себя на мысли, что разговаривает, скорее, со взрослым опытным мужчиной, а не с двадцатилетним мальчишкой.

— Ты уверен, что Генрих ведет род к упадку?

— Если сейчас какой-нибудь условный граф де Блуа захочет откусить часть владений графства де Грамон, дядя не сможет ничего сделать. Не спорю, вероятно, он искушен в дворцовых интригах, но он не воин. Равно как и его сыновья. Они отправились на север, вооружившись декоративными мечами. Я до сих пор не понимаю, каким образом им удалось остаться в живых.