Грани
Шрифт:
— Высосана дочиста. Стреляли, кажется, после того, как кровь была выпита. Все раны сквозные, в упор. Убита между суток и полусуток назад, в воду попала где-то в то же время. Петрович, а с какой скоростью вода течёт? — спросила Лейла.
— Да версты четыре в час, не более.
Харальд хмыкнул. У него точно появились какие-то версии.
На переправе Петровича. Продолжение. Третья пирамида. Харальд.
Я присел возле распростёртого на выбитой прибрежной траве тела. Эти ушастые, даже тёмной породы, нечеловечески красивы, и смерть не смогла отнять у альварки её красоту.
— Красивая, тварь, — сплюнул дед Петрович.
— Угу. — я выпрямился, — У тебя тут осина поблизости растёт?
Петрович аж крякнул.
— Эк ты хватил. Я и не искал специально, наверное есть где-то.
— Несса, скажи девочкам, пусть поищут в округе. А если найдут, то чтобы толстую ветку принесли, не тоньше трёх пальцев.
Старшая эльфка с грациозностью пантеры быстрым шагом поднялась к лагерю, Сандра побежала за ней. Петрович вздохнул, поправил кепку и сел на скамью, вытянув ноги. Достал свою трубку и начал её заколачивать "Герцеговиной".
— Петрович, а ты давно на перевозе?
— Да. Не помню точно.
— И что, всякие подобные встречались?
— Нечасто, но бывали. Я ведь про Зону давно знаю, это к вам она явилась всего ничего.
— Не понял.
— Ну так расскажу, — дед пыхнул, с видимым удовольствием затянулся. — Ты думаешь, я и про пирамиды не знаю? Знаю. Напасть это не новая, но каждый раз под новой личиной является. Хотя кто как её сумеет повернуть, те же Иван с Гансом. И силу немалую обрели, и жизнь долгую, и славу. Может и сейчас где порядок наводят. А Зона… Она и от пустякового желания может случиться. Не знаю, кто и что у вас загадал, однако, опять же, всяко может случиться. Повидал я немало, да и поскитаться пришлось, а вот осел здесь. Я ведь тоже пирамидки собирал. Правда, всего три собрал, мне хватило. Я не жадный. Место спокойное, я всем нужен, и мне никто не мешает. Вроде как нейтральная территория.
Петрович снова со смаком задымил.
— А как осесть удалось, договорился я с одной особой, вернее, не с ней одной. Она мужняя жена была. Оба промышляли волшбой. Ну она выдала что-то вроде охранной грамоты. Сам я не понимаю, что там написано, не по нашенски, но действует на всех. Особенно на псоглавцев.
Ещё одна зацепочка. Это сколько же Петрович тут на пароме рассекает?
— И вот долго ли, коротко, а всё устоялось в округе как-то. Кому надо было, поделили земли, освоились, кто просто как проходной двор стал нашу Зону использовать. Я почему говорю нашу, потому что это ещё да вас было. Бывали стычки, но так по мелочи. А года три назад всё как с места сорвалось. И кажется мне, не без твоего участия.
— Было дело. Ты про Блэка слыхал, Петрович? На его карте твоя переправа обозначена.
— Мелкий такой, чернявый. И девка с ним, ой, кровь с молоком. Встречались, как же. Не очень вежественный, но с понятиями парень. Не куролесил. Раз десять он точно туда-сюда ходил. Ну и государственные ваши у меня бывали, только хрен чего они от меня добились. Мне серебристые, которые на ящиках с моторами летают, подарили посох, он отмахиваться сам помогает.
Петрович ехидно хихикнул, наверняка вспомнил что-то весёлое. И точно.
— Приехали раз эти, как их, ну, с пальцами, с цепями, бритые…
— Братки.
— Ну. И давай выпытывать у меня всякое, денег требовать. Ага, сейчас. Я их
как послал, да посохом на них замахал, ну они и пошли.— Куда пошли?
— Знамо куда. На… и пошли. Наверное, по сей день идут.
Я представил братков, которых дед направил по известному адресу и заржал.
— Вот и я о том же! — подхватил Петрович. — Пойдём, пайцзу покажу.
В доме было две небольшие задние комнаты. В них дед хранил всяческие мелочи. Он потянулся к ручке двери, и на пальце у меня вздрогнул перстень. Петрович, кажется, тоже что-то почувствовал, замер с протянутой на полдороги рукой. Обернулся.
— Это для тебя, кажется. Заходи сам.
Я открыл покрытую олифой деревянную дверь. В полутёмной кладовке, прямо на полке на уровне груди стояла моя третья пирамида. Матово-чёрные грани, проходы в Бездну. На стороне, обращённой ко мне, медленно начала прорисовываться выемка размером с печатку. Дождавшись, я собрался было открыть пирамиду, но остановился. А что я хочу от неё? Что мне заказать сейчас? Что мне сейчас нужнее всего? В голове вертелись самые разные мысли, от вполне бредовых до кажущихся рациональными. С трудом остановив этот водоворот разума, я подумал — что мне потребуется, чтобы закончить всю эту канитель с Зоной? Чтобы пройти её? И что даже на треть выполненное поможет мне в этом?
Вот сейчас мы и перекосим вероятность в нашу пользу — ехидно оскалившись, я приложил перстень к "замку". Треугольные створки раскрылись, отойдя в стороны и повиснув в воздухе. Внутри на тёмно-зеркальной поверхности нижней грани, на низкой подставочке, стоял маслянисто блестящий патрон. Пистолетный патрон тридцать второго калибра. На вид он был самым обычным.
Ну надо же… Вот это подарочек. Со смыслом, точно, только с каким? Ладно, пока припрячу, потом посмотрим по обстановке.
Я взял патрон, закрыл глаза. Мысленно представил всю нашу группу. И заказал, чтобы нам везло.
Глава 9. Наследство
Глава IX. Наследство
г. Степногорск, январь. Резиденция Элен Уордер
По стеклу стекали, извиваясь, струйки воды. Я стояла у холодного окна. Город с приходом Граней быстро изменился. На улицах военной техники было больше, чем гражданских машин. Патрули ходили везде, с двадцати ноль-ноль комендантский час. Люди двигались как в прифронтовом городе под угрозой бомбардировки, перебежками. А ещё эта вялая, почти бесснежная зима…
На днях неподалёку от дома остановилась дорогой с виду чёрный автомобиль. В марках я не разбиралась. Человек в длинном кожаном плаще, сидевший за рулём, вышел и долго смотрел в мою сторону, сидя на крыле. Он курил в кулак и смотрел. Простояв так почти полчаса, он уехал. Потом появилась военная машина, поперёк себя шире, двое солдат подошли к дому почти на десять шагов и положили на бетонный блок, оставшийся от какого-то недостроя, свёрток. Они сразу уехали, не оставив даже наблюдателей в пределах видимости.
Я вышла чтобы забрать пакет. На улице было мерзко, моросил мелкий нудный дождь. Сырость пропитывала всё вокруг, на стенах домов неподалёку темнели влажные потёки и пятна. Обычный чёрный кулёк из любого ларька. Внутри был бумажный свёрток, твёрдый. Вернувшись, я стала разворачивать его ещё на лестнице. Раздёргав скотч, я достала толстый конверт.
На кухне требовательно засвистел чайник. Вытряхнув на стол содержимое, я пошла за чайником, сделала кофе с лимоном. Несколько листов бумаги. Так, что нам пишут особисты?