Граница миров

Ринф проснулся еще затемно. На фоне чуть более светлого оконца он различил черный неподвижный силуэт Тигра, стоящего, опираясь на свой клинок. Эльф шелохнулся, и Лишенный Имени неспешно повернул на звук голову. За ночь, как показалось Ринфу, профиль Тигра заострился, приобретя хищность и жесткость.

— Ты не спал? — шепотом поинтересовался эльф, приподнимаясь на локте.

— Нет, — Тигр едва приметно качнул головой. — Как только рассветет, едем обратно, в Айлегрэнд.

— Айлегрэнд… — едва слышно повторил за Волшебником Ринф и упал обратно на подушку. Ему и хотелось вернуться, и в то же время — нет. Черный Город перестал манить эльфа, как это было когда-то, казалось, века назад, в Драконьих Пределах за Пепельными Равнинами. Там все мнилось простым и понятным. Пришли Лишенные Имен, сильные и смелые. Они просто непременно должны были навалять злой и нехорошей империи Алых, а потом наступит Золотая Эра…

В реальности же все оказалось совсем другим. Люди, боги, Чуды — все смешалось, все сорвалось с привычных, тысячелетия назад отведенных им мест и закружилось в причудливом вьюжном вихре, понеслось к пропасти, где за краем..,

Ринф не хотел знать, что там, за краем. Он вообще ничего уже не хотел знать. Просто плыл по течению, несся вместе со всеми в вихре и просто молился всем богам без разбору: пусть это будет в последний раз, больше уже никогда не повторится и, быть может, принесет какую-то пользу… Ну хоть какую-то.

— Ринф, Гриф, подъем, — проговорил Тигр, и наемник завозился на своей постели. — Все равно уже оба не спите.

— Да рано еще, — буркнул было нежелавший покидать теплую кровать Гриф, но Лишенный Имени довольно грубо, с активным использованием ненормативной лексики, повторил свое требование. И эльфу, и наемнику пришлось подниматься и, позевывая, собираться в путь. Бесшумно отворилась дверь, и в комнату, смешавшись со светом свечей, ворвалось белое сияние из основного помещения храма. На пороге застыла Арна и мрачно оглядела всех троих путников.

— Забирайте список и выметайтесь с территории нашего храма, — глухо произнесла жрица, швыряя на незаправленную кровать Грифа тяжелую шкатулку черного дерева с бронзовой оковкой, покрытой толстым слоем патины.

— Что случилось, Арна? — встревоженно спросил Тигр, резко отворачиваясь от окна и плавным, текучим движением вкладывая клинок в ножны. — Это из-за… — он запнулся и поджал губы.

— Нет, нет, — жрица замотала головой, и на ее глаза навернулись слезы. — Это из-за Альтх. Мне… И не только мне, сегодня было видение. Световид своей властью простер наш взор до Альтхгрэнда, до покоев Императора и… и… — она всхлипнула, вытирая тыльной стороной ладони мокрые щеки. — И мы все увидели жуткое чудовище об одном глазе, покрытое клочковатой черной шерстью, клыкастое и когтистое. Оно приняло облик Лакха и отдавало приказания его голосом… Оно… — Арна судорожно вздохнула и вдруг выкрикнула: — Мы не вмешиваемся в политику! Нас не интересует, что происходит! Зачем Световид нам это показал?! Это все из-за вас!

— Успокойся, маленькая. — Тигр бесшумно пересек комнату и обнял плачущую жрицу Световида. — Это не из-за нас, это потому, что видение ваше — чистая правда. А мысли богов нам знать не положено. Если Световид захотел так сделать, значит, так необходимо…

— Уходи! — вдруг люто, сквозь зубы, выплюнула Арна и, оттолкнув Лишенного Имени, убежала.

— Я убью его, — тихо произнес Тигр, оборачиваясь к Грифу. — Я убью Лакха!

Старый наемник покачал головой и, ничего не сказав, продолжил собираться.

Ринф сидел на кровати в своей комнате на постоялом дворе и нерешительно смотрел на черную шкатулку. Тигр и Гриф где-то пьянствовали уже второй день, и эльф надеялся только на благоразумие наемника, который не должен был допустить какой-нибудь беды. Сам же Ринф решил пока заняться изучением «Янтаря Вечности». Этот эпос он никогда воочию не видел. В Драконьих Пределах не сохранилось ни одного списка, и все передавалось на уровне легенд. Память у эльфов была долгой, но тем не менее многое потерялось. Однако Ринф вот уже второй день все никак не мог решиться открыть черную шкатулку. Он просто боялся.

— Страх — чувство постыдное, нам, эльфам, не присущее, — дрожащим голосом проговорил Ринф и решительно откинул крышку шкатулки. Ничего особенного не произошло. Подсознательно Ринф ожидал чего-то волшебного и необъяснимого, чего-то хотя бы яркого, но в шкатулке просто спокойно лежала небольшая по формату, но при этом пухлая книжица в бледно-зеленом сафьяновом переплете. Ни названия, ни тиснения — только серебряные застежки, отполированные многими прикосновениями. Видимо, к эпосу часто обращались служители Световида, хотя для других он считался запретным.

Ринф осторожно достал книгу из шкатулки и повертел в руках. Страх постепенно уходил, оставалось только жгучее любопытство, больше присущее людям, чем эльфам, но Ринф об этом не думал. Он осторожно расстегнул обложку и раскрыл книгу примерно на середине.

— «Изломанный нефрит воспоминаний», — прочел он название главки и на мгновение прикрыл глаза. Снова стало страшно. Мысли и чувства Хоори, первого существа, созданного Драконом Хаосом, записанные в эту книгу, манили своей чуждостью и ею же отталкивали. Ринф и хотел в них разобраться, и боялся этого.

— Эх, терять-то уже все равно нечего, — обреченно махнул он рукой и открыл первую страницу. — «Сумеречный аметист теней»? Отлично! С него и начнем…

«В темноте мерно капает вода. Однообразный, давно приевшийся до тошноты звук падающих на пол капель.

И почему-то известно: пол каменный, гранитный, с вырезанными на нем цветами, формы которых столь разнообразно-однообразны, что если бы не было темноты, то они в одно мгновение свели любого с ума. Говорят, что это и есть барельеф жизни и смерти, плоти и духа, бодрствования и сна. Говорят… Кто?!

Темнота окутывает все. Когда-то наполненное жизнью пространство теперь мертво и тихо. Только это разрывающее мозг кап-кап, кап-кап, КАП-КАП!!! И ненавижу, ненавижу, НЕНАВИЖУ!!!

Когда-то на гранитном полу, источенном сейчас капающей из ниоткуда водой, стояли столы и вокруг них толпились гости, смеющиеся, танцующие, поедающие яства. Шорох шелков и бархата, шепотки, загадочные взмахи ресниц и волнующие колебания вуалей… Теперь — темнота, теперь — тишина. Бронзовые светильники на тысячу свечей не вспыхнут, повинуясь едва приметному движению брови, не вызолотят своим светом яшмовые, нефритовые и янтарные колонны, не расцветят парчовые драпировки на стенах… Величественный слуга в серебряной ливрее и с рубиновым жезлом в два его роста, больше не войдет в эти залы, не объявит звучным голосом о прибытии гостей… Не заиграет невидимый оркестр божественную мазурку, изящный вальс или задорную польку… Ничего. Пусто. Темно. Кап-кап. Ждать. Вспоминать. Ненавидеть…

Навеки затворилась камнем в пещере и обратилась в мумию скандалистка Аматэрасу; омрачила свой лик и исчезла во Тьме Ночи Тоэнно; не станцует более развратница Амэно Удзумэ; навеки изгнан буян Сусаноо… Тхен Фак-хын утонул в потопе, им же самим и устроенном… Паньгу раздавлен обломками грязного неба, и останки его смешались с землей; девочка по имени Жэнь заживо спалила на жертвенном алтаре Нюй-ва; запутался в собственных сетях Фу-си; без всякой причины поубивали друг друга Фэн-бо и Юй-ши… Упал с небес и разбился Сурья; Индра случайно убил ваджрой Шиву и умер от мук совести; Вишну сошел с ума и растворился в Асат, тоже больше не существующем…BoxyМана, Ахура-Мазда и Ашу Вахишта не поделили с Другом, Ака Мана и Айшмой ездового льва-грифона, передрались и были развеяны в прах Заратуштрой, впоследствии растворившимся вместе с Буддой в нирване… Инара повесилась на Иггдрасиле; сгинул в неведомом Теле-пину… Шамаш и Ушу, Иштар и Инанна, Адад и Ишкур, Син и Наина, Осирис и Сет, Анубис и Тот, Исида и Нут, Тосмису иAнy… Где они теперь, что с ними стало? Куда пропали Владыка Тимериннона Локи, вспыльчивый Перун и прячущий от Фригг поллитровку Один, замученный вечными поездками Скирнир и виршеплет Браги, недалекий Зевс и хромоногий Гефест, шлюха Афродита и воительница Алура, мрачная красавица Магура и истеричная Мария?..