Граница на замке

Это все, конечно, интересно, но что эта новость может значить лично для него? Непонятно…

— Эй, вы, а ну, пошевеливайтесь! — прикрикнул охранник.

Узники снова налегли на лопаты. Убежать отсюда не представлялось возможным при всем желании: место открытое, а те, кто наблюдал за ними, прошили бы очередями каждого, сделай он лишних десять шагов. Под наставленными на них стволами автоматов узники понуро бросали землю, копая ямы.

Убедившись, что работа идет, Харс отвел в сторону одного из своих людей — того, кто возглавлял группу.

— Держи, — он протянул командиру целлофановый пакет с ювелирными украшениями, кошельками и прочими ценными вещами — теми самыми, которые остались от зверски убитых отдыхающих и которые он изъял у следователя в райцентре. — Сделаешь все, как надо. И наших парней не обижай, все должны остаться довольны, — давал он наставления подчиненному.

— Все сделаем в лучшем виде, — заверил его командир.

Ценности перешли из рук в руки.

Глава 14

На берегу речушки, на ее прихотливом изгибе, где на камнях бурлила вода, располагался большой дом, возведенный еще до войны в модном во все времена альпийском стиле. Его стены были выполнены в конструкции немецкого фахверка — каркасной системы, состоящей из связанных между собой вертикальных и наклонных деревянных брусьев, промежутки между которыми заполнялись камнем и кирпичом. Благодаря этому дом смотрелся красочно и ярко. Масса декоративных деталей, длинный балкон на уровне мансарды, простирающийся над всем фасадом, придавали двухэтажной постройке красоту и броскость. Нарядное впечатление усиливала и высокая крыша с «заломами» и массой окошек самых различных форм и размеров.

Вокруг высились горы, создавая своими вершинами сложный ритмический рисунок. Все вокруг дышало умиротворением. Оказавшись здесь, хотелось поселиться в этих краях навек, в спокойствии и тишине. Впрочем, тот, кому принадлежало это поместье, тишину не очень-то любил. Ему гораздо приятнее было все время находиться в гуще событий, людей, а главное — извлекать из этого конкретную пользу. В таком ритме его жизнь и проходила, причем, надо сказать, это приносило свои плоды. Как любил говаривать высокий чиновник: «Все, что я имею, создано исключительно благодаря моей энергии и стремлению вперед». Да, надо отдать ему должное — натурой Алхан Харс был действенной, и энергии у него хватало на десятерых, никак не меньше.

Так и сегодня — жизнь здесь била ключом. Обширный двор, обнесенный высоким забором, вмещал в себя уже накрытые столы под тентами, что показывало: вот-вот начнется банкет. В стороне обслуга дымила мангалами, готовя мясо по какому-то особому рецепту, обещавшему необычайный вкус кушанья. К таким вещам Харс относился ответственно, так что все проходило под его чутким руководством. Ведь сегодня в доме собирались весьма важные гости, причем от некоторых из них зависело многое. Практически все уже прибыли. Среди присутствующих находился и Артур Даратол, и Роман Карда, и много других важных лиц.

Естественно, на этом мероприятии невозможно было обойтись без мелкой местной власти, от которой зависело снабжение воинской части Батяни, поэтому несколько чиновников прогуливались по двору. Чуть в стороне стояли что-то живо обсуждавшие Карда и Харс. Говоря о «национальном составе», можно было отметить, что в основном, конечно же, это были кавказцы.

На дороге показались «УАЗы» российских десантников.

— Вот и наши гости, — покачал головой Алхан, — надеюсь, сегодня они будут посговорчивее, чем в предыдущий раз. Как думаешь, Артурчик?

— Да уж хотелось бы надеяться, — кивнул головой собеседник, — нам нужны люди адекватные, с которыми можно вести дела. Долго же мне пришлось побиться, чтобы упросить этого майора. Кочевряжился, как… балерина. Если бы не полковник, то вряд ли бы вообще из этой затеи что-то вышло.

Даратол тяжело вздохнул, вспоминая, как ему пришлось унижаться, упрашивая Лаврова приехать сюда. Да, чего только не сделаешь ради дела!

— Сегодняшний вечер должен стать той отправной точкой, с которой наши отношения и начнут развиваться в нужном нам и правильном русле, — твердо сказал Харс.

Охранники-мордовороты открыли ворота, и на территорию усадьбы въехали машины россиян. Еще сидя в «УАЗе», Лавров окинул взглядом публику.

Выйдя из машины, Батяня расправил плечи.

— Здравия желаю, — за ним стояли несколько его офицеров.

— Рады, рады, — улыбнулся Харс, пожимая руку россиянам, — дорогим гостям у нас почет и уважение.

Даратол хотел было дружески хлопнуть Батяню по плечу, но, взглянув ему в лицо, отказался от этого намерения. Офицерам представили всех присутствующих. Батяня с хозяевами держался подчеркнуто корректно, без какого бы то ни было панибратства. С атташе и Харсом, «официально» представляющими непризнанную республику, был сдержан.

— Они безопасность с артвинской стороны обеспечивают, а вы с российской. Надо налаживать взаимодействие, — пояснил ему Артур причину их присутствия, — только вместе можно решить проблемы, уже сколько лет мешающие нормальному развитию.

— Естественно, — кивнул Батяня. — Взаимодействие двух заинтересованных сторон ведет к хорошим результатам.

— Располагайтесь, чувствуйте себя, как дома, — радушно говорил Даратол, — сейчас будет готов стол.

По двору сновали официанты, разносившие на подносах аперитив.

— Ну, а чей это домик? — осматривался Батяня.

— Абсолютно нейтральная территория… Никто толком вам и не скажет: здесь уже Артви или Россия, — ответил Артур.

— Как же так? — удивленно поинтересовался Лавров, любивший точность.

— Так ведь демаркация границы до этого времени, собственно говоря, и не производилась, — пояснял собеседник, — так что бывают такие ничейные территории. Хозяйка дома наполовину русская, наполовину артвинка, вот она и пригласила соотечественников и своих друзей. Да и отец ее в свое время большим человеком был на вашем полигоне. Видный ученый, какие-то секретные разработки испытывал, жил он здесь…

— Ну, так надо бы познакомиться с хозяйкой дома, — кашлянул Батяня. — Представьте нас.

Нет, ничего «такого» в мыслях у Лаврова не было — простой жест вежливости в данном случае, да и нужно было понять, где ты оказался, кто тебя угощает. И вообще — в невежливости майора трудно было когда-либо упрекнуть. Если у некоторых в связи со спецификой трудной работы в этом плане привычки меняются, то к Батяне это точно не относилось. Майор всегда умел разделять работу и не работу.

— Конечно, — кивнул Даратол, — сейчас мы это организуем.