Граница на замке

Шустрый человек, несмотря на свою тучность, двигался удивительно быстро. Через каких-то полминуты он вернулся.

— А вот и наша хозяйка, — улыбаясь, подвел он к Батяне женщину.

— Тамара Кречинская, — глубоким, грудным голосом сказала та, протягивая руку комбату.

Перед майором стояла обворожительная дама лет тридцати пяти с внешностью славянской красавицы. Об артвинских корнях говорила лишь некоторая смуглость лица. Батяня увидел направленный ему в глаза умный взгляд очень самостоятельной женщины. Правда, как отметил он сразу, что-то в этом взгляде немного настораживало — возможно, какая-то мелькавшая там сумасшедшинка. Дама выглядела этакой светской львицей, больше подходившей к столичным тусовкам. Пышные каштановые волосы падали на плечи, обрамляя загорелое лицо с правильными чертами. Фигура у дамочки тоже была на «пятерку» — от длинных ног до высокой груди. Будучи человеком, не обделенным проницательностью и опытом, Батяня уловил еще одно — во взгляде хозяйки сквозила скрытая ненависть к военным.

— Очень приятно. — Батяня своей неслабой рукой осторожно, словно боясь повредить хрупкий цветок, пожал протянутую ему ладонь. — Майор Лавров, военно-воздушные войска Российской Федерации.

— Я думала, вы ее поцелуете… — убийственно холодно заметила хозяйка.

— По этикету руки дамам целуют только в помещениях, а на открытом воздухе так не принято, — с ходу парировал Батяня. — Дипломатический протокол.

«Что, не ожидала? — внутренне усмехнулся он. — Думала, что перед тобой круглый идиот и солдафон?»

Несколько сбитая с толку, Кречинская смотрела на него уже не только с ненавистью, но и с любопытством:

— Теперь в армии учат не только убивать, но и хорошим манерам?

— Работа такая. Приходится по долгу службы бывать в других странах и, как следствие, иногда попадаешь на дипломатические приемы, — ответил Батяня. — Вот и пришлось усвоить.

— Ну что же… — Тамара явно была заинтригована таким неожиданным гостем, — это интересно. И что, часто вам приходится бывать в других странах?

— Случается, — Батяня, естественно, не собирался распространяться на эту тему.

Тем временем вокруг шумели голоса. Собравшиеся, разбившись на группки, обсуждали — каждый свое. Новоприбывших офицеров тоже о чем-то расспрашивали, что-то им говорили.

— Ну, что же, пора, я думаю, приступить к нашему скромному застолью, раз уж все собрались, — снова вмешался в разговор Даратол, стремясь разрядить обстановку. — Сперва угощение, ну, а потом баня. Я привез молодых массажисток…

— Баня и тем более массажистки отменяются, — категорично заявил Батяня, — иначе я и мои офицеры покидаем этот дом.

— Да… да… — несколько ошеломленно протянул коммерсант.

Он явно не ожидал такого резкого поворота, но тем не менее пытался сохранить хорошую мину. Батяня же, в свою очередь, удивленно заметил, что никто не спешит объяснить ему, кто же такая Тамара и почему у нее в друзьях люди из руководства непризнанной республики. Пока что, кроме того, что она дочь своего отца, он ничего о ней не узнал…

— Прошу мыть руки и рассаживаться за столы, гости дорогие, — радушно провозгласил Даратол, — соловьев, как говорится, баснями не кормят.

Надо сказать, что офицеры уже успели проголодаться, поскольку день выдался напряженным, и приглашение было весьма кстати. Но такой роскоши никто, похоже, не ожидал. Столы в буквальном смысле ломились от обильной, вызывавшей слюноотделение снеди и дорогих напитков. Белоснежная скатерть терялась под блюдами, тарелками, подносами и бутылками — кавказское гостеприимство сегодня могло впечатлить любого.

Батяня неплохо знал кавказские обычаи. Типичным для них в числе прочих было и то, что застолье у артвинцев начинается и кончается обрядом омовения рук, которое является одним из традиционных элементов церемониала гостеприимства. Это и стало началом банкета.

Теперь обычай уже упростился, а Батяня вспомнил, как он, будучи несколько лет назад в кавказской глубинке, хоть и далеко отсюда, принимал участие в настоящем обряде, когда кто-нибудь из молодых членов семьи — обычно дочь или невестка хозяина — берет кувшин с водой, мыло, полотенце и подходит к гостю. Все встают, а между почетным посетителем и старшим в доме происходит сцена, во время которой они приглашают друг друга совершить омовение первым. «Помой руки, да приму на себя твои беды!» — просит хозяин, на что другой отвечает: «Как можно раньше тебя, ты — хозяин!» Подобные взаимные излияния повторяются неоднократно, и, наконец, хозяин, уступая обычаю, начинает омовение.

Не зря говорят, что Кавказ — это целая система традиций, обычаев и условностей, многие из которых еще не растворились в русле глобализации, а продолжают жить и здравствовать.

Батяня подумал: прошло всего лишь несколько лет, а кажется, что это было так давно…

Застучали отодвигаемые стулья, и гости принялись усаживаться за столы, расставленные буквой «Г».

Батяня сразу же отметил для себя одну характерную деталь, наблюдая за застольем. На Кавказе традиционно не принято, чтобы женщина сидела за столом с мужчинами. Как человеку бывалому, майору Лаврову и это было прекрасно известно.

Так же он знал, что немаловажное значение придается и тому, кто какое место по праву должен занимать за столом, кто с кем рядом может быть посажен. При этом исходят главным образом из того, что младшие из уважения к старшим не должны садиться с ними рядом, а подальше, на почтительном расстоянии от них. Учитывается, однако, не только возраст, но и родственные отношения. Например, сын не должен сидеть рядом с отцом, зять — с тестем, племянник — с дядей по линии матери… Старейший из хозяев занимает самое почетное место в «головной» части стола. Справа и слева от него — гости, соседи, размещенные по старшинству, а в «хвостовой» части, то есть ближе к двери, располагаются остальные. В былые времена женщины-хозяйки, за исключением представительниц «высшего» сословия, не садились с мужчинами за стол, они ели позже, где-нибудь в незаметном уголке или в другом помещении, довольствуясь остатками трапезы. Конечно, все меняется, и постепенно некоторые обычаи начинают уступать место новым традициям и принципам. Свою лепту в это внес и Батяня.

— А где же хозяйка? — с непонимающим видом вопросил он.

После того, как ему объяснили «прописные истины», майор не согласился:

— Мы, конечно, уважаем местные обычаи и традиции, но ведь у нас так не принято. Тем более что уважаемая Тамара — хозяйка этого гостеприимного дома, да еще и наполовину наша соотечественница. Как же так — главный человек и останется один? Нет, с этим мы согласиться никак не можем. Да и вообще, — обвел он глазами застолье, — мероприятие-то интернациональное. Не так ли?

Короче говоря, дипломатические способности Батяни сыграли в деле решающую роль. Исключение для ценных гостей было сделано, и после малозаметного, но очень важного кивка Харса хозяйка уселась вместе со всеми за стол.

— Вот это другое дело! — удовлетворенно заметил Батяня. — А то ведь мне и кусок в горло не полез бы.

— Желание гостя — закон для хозяина! — ухмыльнулся Алхан. — Ради вас мы даже нарушаем наши обычаи.

Застолье началось, гости оживились. Богатый стол вкупе с разнообразными напитками начал оказывать свое магическое действие: голоса зазвучали громче, лица раскраснелись, и беседа потекла живо и непринужденно. Харс и Даратол уже произнесли пару официальных, политически выверенных тостов. В первом из них говорилось о нерушимой дружбе артвинского и русского народов, которая с течением времени становится крепкой, как сталь клинка, а во втором коммерсант поблагодарил руководство России и лично десантников за то, что они, не жалея своей жизни, защищают мирный труд граждан солнечной республики.