Граница надежд

— Бодуров жив?.. — не смог сразу осознать эту новость полковник.

— Когда-то Бодуров был для вашего сына кумиром. Нрав майора известен. Он ни перед чем не остановится и, пока жив, будет убивать. Профессия... Но я хотел сказать о другом, господин полковник. Если бегство солдат из батареи — дело рук Бодурова и подпоручик Велев замешан в этом, то вполне вероятно, что сейчас вашего сына уже нет в живых. Если, разумеется, он настоящий мужчина и дорожит своей честью. Я предоставил ему возможность сделать выбор. Не хотел второй раз ранить его душу. Чувство — это одно, а долг — совсем другое. Я счел нужным сказать все, как бы жестоко это ни было. Уверен, что вы меня поймете.

Полковник Велев слушал приглушенный голос капитана и никак не мог прийти в себя. Его поражала бесхитростная сила этого человека, который напрямик заявил отцу, что посоветовал его сыну покончить жизнь самоубийством.

«Почему эти люди так отличаются от нас? Какая сила объединяет их, делает единомышленниками, всегда готовыми к самопожертвованию? А где наши принципы, добродетели? Ведь мы вынашивали их годами...»

Велико отправился в сторону имения, даже не простившись с полковником. Велев встал. Слова Велико все еще звучали у него в ушах. Он завидовал Велико, завидовал тому, что капитан выбрал себе дорогу в жизни и верит в то, за что борется.

«А если Венцемир в самом деле виновен и теперь уже мертв? Бодуров, Стефка... На что они рассчитывают? Найдутся ли на земле более заблуждающиеся люди, чем мы? Да было ли у нас отечество или мы только разглагольствовали о нем?.. Во имя только одной чести. Лучше не иметь сына, чем... Нет, нет!» — Полковник Велев нащупал свою трость и отправился обратно. Город лежал перед ним как на ладони, но он видел лишь казарму. И еще представил себе Ярослава, который, возможно, ждал его.

Жасмина и Павел в полном изнеможении брели по дороге в имение. Они повсюду искали Велико, но напрасно. В казарме его не было. Не было Велико и у него на квартире, где они прождали до рассвета.

— Вероятнее всего, он тоже разыскивает тебя, — сказал Павел, когда они присели на скамейку в саду военного клуба.

Жасмина молчала. Она все еще не опомнилась после всего случившегося с ней за последние сутки, продолжала метаться, никак не могла привести в порядок свои мысли. Голос Павла доносился до нее как через слой ваты.

— Когда он задумает что-нибудь, то его уже ничто не может остановить, — продолжал Павел. — Совсем сошел с ума!

«А может быть, именно поэтому я и люблю его?» — подумала Жасмина.

— Похож на отца. Тот прожил недолго. Работал конюхом. Его убил жених твоей тети из-за какой-то подковы.

— Бодуров? — спросила она и похолодела. — А разве Бодуров был ее женихом? Он потом сбежал от нее.

Жасмина встала. Она испытывала какое-то предчувствие, но пока еще не могла себе полностью это объяснить. Ей хотелось установить связь между всеми происшедшими событиями, а в голове царил невообразимый хаос. Одно стало ясно: Бодуров здесь, он на нелегальном положении. И Велико здесь. Что, если они встретятся?

— Он в имении, — наконец вымолвила она. — Только там, и нигде больше.

— Кто?

— Он... Они оба...

— Жасмина...

— Больше ни о чем не спрашивай!

Они ускорили шаг. Пройдя через кладбище, пошли прямо через луга — это был кратчайший путь в имение.

Павел знал, куда они идут, но знал и другое: имение и все окрестности блокированы, и, возможно, там не найдут ни Стефки, ни майора, ни тем более тех троих, которых заметил конюх. Но обо всем этом Павел счел нужным умолчать.

И Жасмина знала, что Бодуров находится в имении, но этой ночью собирается вместе с ее тетей уехать, но промолчала, потому что Павел был всего лишь ее знакомым. Только одному Велико она могла бы довериться.

— Уже поздно! — проговорил Павел.

— И ночи тоже принадлежат людям, — спешила Жасмина.

— Велико не войдет в имение, — продолжал Павел. — Он поклялся.

— Я тоже поклялась, — возразила она.

— Жасмина, если разыщешь Велико, пошли его ко мне. Я буду ждать в Беновской роще, у родника. Он очень нужен мне... — Павел не закончил мысль. Им навстречу бежали двое мужчин. Жасмина и Павел оказались на открытом месте: не было возможности ни спрятаться, ни воспользоваться какой-нибудь боковой дорожкой. И Жасмина направилась прямо к ним.

Павел остановился. Он узнал Христо. И второго человека тоже узнал, но никак не мог вспомнить его имя. Христо запыхался, бормотал что-то несвязное, и все же Павел разобрал, что они ищут Ярослава и Драгана... Жасмина стояла в сторонке и рассматривала этих незнакомых ей мужчин, которые, наверное, были друзьями Велико. Только она собралась спросить о нем, как Павел отвел ее на несколько шагов и едва слышно произнес:

— Я должен идти с ними. Пришли Велико ко мне. Мы с тобой еще увидимся.

Жасмина пожала ему руку, и вскоре он увидел ее спину с рассыпавшимися по ней волосами.

— Да, майор Бодуров был там, — рассказывал Христо. — Потом один из конюхов обнаружил взрывчатку. Но как только он сказал об этом Стефке, Бодуров тотчас же бесследно исчез. И взрывчатку припрятали.

— Фантастика! — удивлялся Павел. — Так, говоришь, майор Бодуров?

— Вот этот парень все видел, он находился в конюшне. — Христо указал на стоявшего рядом юношу, имени которого Павел не мог вспомнить. Только теперь Павел узнал его: этот парень ушел на фронт добровольцем, и они несколько раз вместе ходили в разведку.

— И в том доме, что стоит среди виноградника, они тоже что-то прячут. Никого туда не подпускают, только хозяйка там появляется время от времени, — сказал парень. Ему хотелось заговорить с Павлом, напомнить о себе, но он никак не мог улучить подходящий момент.

— Ну и дурак же я! — воскликнул Павел, проследив взглядом за Жасминой. Она уже начала спускаться по холму. — А где бай Ярослав? — Он сам не смог бы объяснить себе, почему спросил именно о нем. Ведь они его тоже искали.

Христо не заметил его замешательства. Он все еще не мог отдышаться.

— Все дороги перекрыты, — сказал он. — В имение можно войти, но при выходе оттуда непременно наткнешься на наших.

— Факиры! — рассмеялся Павел. К нему снова вернулось спокойствие. — Ну и комбинаторы! Наносишь удар в одном месте, а взрывается совсем в другом. Я пойду с вами. Не люблю промежуточных позиций. Если бросаться в огонь, так уж в самое пекло.

Жасмина всегда с ненавистью относилась к тем людям, что испытывали чуть ли не пристрастие к убийствам. Она объясняла этот их порок недостатком интеллекта, ведь чем менее человек воспитан, тем более он жесток, а жестокость была чужда ей. С тревогой думая о неблагоприятном исходе событий, Жасмина знала лишь одно: она любит! Но одновременно ощущала какую-то силу, неумолимо втягивающую ее в водоворот. И еще она чувствовала, что теперь уже не сможет равнодушно относиться к тем, кто одержим пагубной страстью к убийству. Они угрожали всему, что было ей безмерно дорого и что составляло для нее не меньшую ценность, чем ее собственная жизнь. А уступать она не собиралась никому.