Граница вечности

Им понадобится одна минута, чтобы взлететь на высоту 21 километр.

Что-нибудь могло сработать не так, подумала Таня. Ракета могла сбиться с курса и упасть в море.

На экране радара две маленькие точки приближались к большой.

Таня молилась, чтобы они промахнулись.

Они двигались быстро, затем все три точки слились.

Паз издал ликующий возглас.

Затем на экране замелькало облако мелких точек.

Майор сказал в телефонную трубку:

— Цель номер тридцать три уничтожена.

Таня посмотрела в окно, словно хотела увидеть падающий на землю «У-2».

Майор сказал более громким голосом:

— Цель поражена. Молодцы, ребята.

Таня проговорила:

— Что сейчас сделает с нами президент Кеннеди?

* * *

Днем в субботу Джордж преисполнился надежд. Послания Хрущева были непоследовательны и сбивчивы, но советский лидер, похоже, искал выход из кризиса. И президент Кеннеди, конечно, не хотел войны. При наличии доброй воли с обеих сторон казалось немыслимым, что они не найдут общего языка.

По пути в Зал Кабинета Джордж остановился у пресс-службы и увидел, что Мария за своим столом. На ней было симпатичное серое платье, а волосы были подвязаны ярко-розовой лентой, словно сообщавшей всему миру, что она в прекрасном здравии и счастлива. Джордж решил не спрашивать, как она себя чувствует, — она явно не хотела, чтобы к ней относились как к больной.

— Ты занята? — спросил он.

— Мы ждем ответ президента Хрущева, — ответила она. — Советское предложение предано гласности, поэтому мы полагаем, что американский ответ будет передан прессе.

— Я иду с Бобби на совещание, — сообщил он. — На нем будет обсуждаться проект ответа.

— Вывести ракеты с Кубы в ответ на вывод ракет из Турции кажется разумным предложением, — заметила она. — Особенно если такой шаг спасет наши жизни.

— Боже, благослови.

— Твоя мать так говорит.

Он засмеялся и пошел дальше. В Зале Кабинета советники и их помощники собирались на четырехчасовое заседание Экскомма. У двери в группе военных помощников стоял Ларри Мохинни и, обращаясь к ним, говорил:

— Мы не должны допустить, чтобы они отдали Турцию коммунистам.

Джордж вздохнул. Военным обязательно сражаться не на жизнь, на смерть. По сути, никто не собирался отдавать Турцию. Предложение заключалось в том, чтобы отправить в утиль несколько устаревших ракет. Неужели Пентагон собирается сорвать заключение мирной договоренности? Он просто не мог в это поверить.

Вошел президент Кеннеди и занял свое обычное место в центре длинного стола, так что окна находились сзади него. У всех имелись экземпляры ответа, подготовленного для обсуждения ранее. В нем говорилось, что США не могут обсуждать вопрос о ракетах в Турции, пока не будет ликвидирован кубинский кризис. Президенту не понравилась формулировка ответа Хрущеву.

— Фактически мы отвергаем его послание, — констатировал он. Говоря «его» или «он», президент всегда имел в виду Хрущева, и этот конфликт он воспринимал как личный. — Так мы не добьемся успеха. Он растрезвонит, что мы отклоняем его предложение. Своей позицией мы должны показать, что рады обсуждать этот вопрос, коль скоро располагаем фактами, свидетельствующими о прекращении ими работ на Кубе.

Кто-то заметил:

— В таком случае Турция в самом деле становится кви про кво¹ (Quid pro quo (лат.) — «что-нибудь за что-то», некий эквивалент).

— Как раз это меня и беспокоит, — отозвался советник по национальной безопасности Мак Банди. Выходец из республиканской семьи, он был склонен придерживаться жесткой линии. — Если мы дадим повод НАТО и другим союзникам, все подумают, что мы якобы хотим сделать такой бартер, нас в самом деле ждут осложнения.

Джордж несколько огорчился: Банди выступал заодно с Пентагоном против соглашения.

— Если оборона Турции пойдет в обмен на отказ от угроз Кубе, — продолжал Банди, — нам придется столкнуться со значительным снижением эффективности альянса.

Джорджу стало ясно, что вся проблема заключается в этом. Ракеты «Юпитер», может быть, и устарели, но они символизируют решимость Америки противостоять распространению коммунизма.

Доводы Банди не убедили президента.

— Ситуация движется к этому, Мак.

Банди продолжал стоять на своем:

— Послание оправдано тем, что оно, как мы ожидаем, будет отклонено.

Разве, с удивлением подумал Джордж. Он был совершенно уверен, что у президента Кеннеди и его брата отношение к нему совсем иное.

— Мы рассчитываем, что начнем действовать против Кубы завтра или послезавтра, — продолжал Банди. — Каков план наших военных действий?

Джордж не ожидал, что совещание примет такой оборот. Они должны говорить о мире, а не о войне.

Министр обороны Боб Макнамара, «вундеркинд» из компаний «Форд», ответил на вопрос:

— Мощный удар с воздуха, за которым следует вторжение. — Затем он перевел обсуждение назад, на тему Турции. — Чтобы свести к минимуму советский ответный удар против НАТО после нападения США на Кубу, мы выведем ракеты «Юпитер» из Турции до нападения на Кубу и поставим об этом в известность Советы. Тогда, я думаю, они не нанесут удар по Турции.

Это ирония, подумал Джордж, поскольку, чтобы защитить Турцию, нужно убрать оттуда ядерное оружие.

Государственный секретарь, которого Джордж считал одним из умнейших людей в этой комнате, предостерег:

— Они могут предпринять другие действия — в Берлине. — Джордж поразился, что американский президент не мог напасть на остров в Карибском море, не предусмотрев последствия в восьми тысячах километрах в Восточной Европе. Это показывало, что вся планета была шахматной доской для двух сверхдержав.

— Я не готов в данный момент порекомендовать воздушный удар но Кубе, — сказал Макнамара. — Я утверждаю, что сейчас мы должны смотреть на это более реалистично.

Слово взял генерал Максвелл Тейлор. Он связывался с Объединенным комитетом начальников штабов.

— Они рекомендуют, чтобы массированный удар в соответствии с Операционным планом триста двенадцать был осуществлен не позднее утра понедельника, если до тех пор не поступят неопровержимые свидетельства, что наступательные вооружения демонтируются.