Граница

Однако Арула Висельник, прозванный так в семилетнем возрасте, за то, что, играя в казнь императора Джоджо, чуть не удавил младшего своего брата Сийна, так и остался Арулой Висельником. Было что-то в нем такое.

— Господа граничары, — крикнул он, — вечером бал на Поганом хуторе. Свадьба Дины Трясогузки и Лоха Плотника. Мы приглашены. Форма одежды парадная. Ожидается гости из Архона, а также оркестр Безунуго Бочки с собственным барабаном.

Самоха, с лязгом выхватив саблю из ножен, отсалютовал доброму вестнику. Жуч просто помахал ногой и прокричал в ответ:

— Твои слова услышаны!

Висельник захохотал и растаял в темноте окна. И через несколько мгновений, откуда-то сверху, согласно уставу водяной службы, раздался его заунывный вопль:

— Водяные ворота закрываются. Водяные ворота закрываются!

Завизжали колеса разводного механизма, и сияющая под солнцем поверхность Мсты исчезла за сомкнувшимися створками. Сразу потемнело и даже будто похолодало.

— Ладно, — сказал Самоха, — надевай сапоги, пора.

Попрощавшись с Водяным, побратимы побрели к складу.

— Итак, достопочтенный Пайда, — седобородый старик говорил, но лицо его, стянутое с одной стороны шрамом, тянущимся от виска к подбородку, оставалось странно неподвижным, — ты считаешь, что пятидесяти граничар хватит чтоб обеспечить безопасность нашего каравана.

— Вполне, — отвечал ему Черный Пайда, — граничары речным разбойникам не по зубам.

— Но менкиты занимают весь берег до самого Тилигуя. Вчера во время бури один из наших кораблей бесследно исчез. А на нем был посол Хат и тридцать отборных воинов.

— Левый берег, — Пайда Черный снял с головы, нагревшийся на солнце, шлем и отдал его Пайде Белому. — Левый берег, достопочтенный Замыка, всегда кто-нибудь занимает, сегодня это менкиты, вчера — певки, народ, которым правят женщины. При этих словах в свите старика кто-то засмеялся.

— Да, женщины, — невозмутимо продолжал Пайда Черный, — а позавчера — народ Поросячьих рыл.

— Этих мы знаем, — сказал старик, впрочем, вблизи чужеземец уже не казался Самохе стариком, вряд ли он был сильно старше его отца, но жизнь вельможи и жизнь воина накладывают на человека разный отпечаток.

— Племена варваров сменяют друг друга, как день сменяет ночь, а граничары остаются в Пойме, и никто не может с ними совладать, — исполинская, жилистая, фигура Пайды Черного, который был на голову выше всех, кто здесь был, его горбоносое, дочерна загорелое, лицо с рысьими зелеными глазами и двуручный меч, оружие редкое в Пойме, служили наглядным подтверждением правоты его слов.

А между тем все знали, что дело обстоит не совсем так. Бывали и у граничар сильные враги, знали и граничары горечь поражений и не раз только помощь из Архона позволяла им избегнуть полного уничтожения. Но сейчас было не до воспоминаний.

Пайда Черный бросил взгляд на стоящих невдалеке Жуча и Самоху и вновь обратился к старику:

— Итак, менкит сказал, что они захватили ваш корабль и всех, кто на нем находился.

— Он лжет, — твердо ответил старик.

— Ладно, ночью двое наших плавало на тот берег, может быть им удалось чего-нибудь узнать. — Пайда Черный махнул рукой, приглашая Самоху и Жуча приблизиться.

Шапку с граничара, его войлочный колпак, можно снять только с головой, но о почтении к старшим тоже забывать не должно. Самоха и Жуч подошли и учтиво поклонились.

— Достопочтенный Замыка хочет знать, были ли вы сегодня ночью в Заречье и не встречали ли вы на реке корабля, такого?

И тут Самоха увидел еще один корабль чужеземцев, скрытый до того за зданием склада. Таких больших кораблей Самохе еще видеть не приходилось. Двухмачтовый, с низкосидящим корпусом, выкрашенным в серый, в масть дождевой воды, цвет и обитым выпуклыми черными пластинами, он напоминал черепаху, если бы не сильно вытянутый острый нос, в виде головы коршуна.

Самоха подумал, что такому чудищу никакие менкиты не страшны.

— А может быть, вы видели людей с него, вот таких как эти, — теперь Пайда Черный показал на свиту Замыки.

— Одного видели, — сказал Жуч, — мертвого.

Стоящие вокруг придвинулись, образовав кольцо, и Жуч рассказал о событиях ночи и утра. Потом Самоха достал из-за пояса кинжал, снятый с мертвеца, и передал его Замыке. Кинжал пошел по рукам.

— Сколько было варваров? — спросил Замыка.

— Сотня, наверно, — ответил Самоха, — это те, кто в лодках. На берегу много осталось. С ними был хан.

— Бубука? — спросил Пайда Черный.

— Да, Бубука Весельчак.

— Сын Улая сына Мезы сына Маталаха. Храбрый юноша, — добавил Жуч, — но простоват.

Присутствие хана значило то, что речь идет не о случайной шайке, а о менкитском войске, которое по разным сведениям насчитывало от пяти до десяти тысяч воинов. Если бы вся эта масса перекинулась на арконский берег, то граничарам пришлось бы туго. Впрочем, на такую дерзость менкиты никогда не отваживались, предпочитая бродить по Заречью в поисках более легкой добычи.

Между тем кинжал вернулся к старику.

— Мои люди узнали этот кинжал, он принадлежал Сакмэ, телохранителю. Теперь он твой.

Самоха с поклоном принял дар в протянутые ладони и прицепил ножны к поясу.

— Ну, что ж, по крайней мере одного вашего менкиты точно не смогли захватить, — сказал Пайда Черный. — Но как он оказался на берегу? В кольчуге бы он далеко не уплыл, это — понятно.

— Ну, да, — Жуч почесал в затылке — В кольчуге, в сапогах…

«Хорошо, сапоги не сняли», — подумал Самоха, представив себе как смотрелся бы Жуч перед иноземцами в сапогах, снятых с их убитого товарища.

Про сумку, бывшую при убитом, ни Жуч, ни Самоха не обмолвились ни словом. Как говаривал Лечко, самый умный человек в Пойме, «Граничарское ремесло имеет свои тонкости».

На Гостиный двор, грохоча колесами по булыжнику въехали две телеги и подкатив к большому кораблю чужеземцев остановились. Несколько граничар выстроившись цепочкой принялись сгружать из телег вязанки стрел, передавая их матросам.

— Если я правильно понял этих юношей, — сказал Замыка, — то выходит, что Сакмэ каким-то образом оказался на берегу, где у него случилась схватка с менкитами, или еще с кем-либо… Схватка, очевидно, окончилась в пользу нападавших, иначе Сакмэ не пришлось бы прятаться раненному на дереве… На дереве, упавшем во время ночной бури в реку…