Граница

«Странно!» — отметил про себя Обручев. Обычно архары не появлялись здесь, а паслись в ущелье за перевалом.

Мелькнула мысль:

«Может быть, их кто-нибудь спугнул?»

Обручев подозвал Гебридзе, поделился с ним своей догадкой.

Решили пойти на крик архара.

Пограничники бежали быстро, напрягая зрение и слух. Снова повстречали телеграфные столбы. Обручев притормозил и, сняв ушанку, стиснул ее в руках. Почудилось: кто-то говорит. Остановился. Долго стоял, прислушиваясь. Нет, это шумели провода...

Затем еще раз прокричали архары, теперь уже далеко. Ушли, свернули, промчались по ущелью.

И Николай заторопился. Гебридзе старался не отставать. Он подставил ухо навстречу ветру. Как-будто что-то услышал. Но ветер изменил направление, и звук остался непонятным.

Обручев тоже изменил направление. Лыжи вынесли на твердый снег, заскользили легко, проворно. Потом опять въехали в рыхлый снег.

Обручев сильней заработал палками и вдруг резко остановился. Чуть заметная полоска пересекала путь. Николай нагнулся, осветил ее.

— Лыжный след. Свежий. Примерно часовой давности! — определил он.

Это не совсем вязалось с архарьим криком, прозвучавшим гораздо раньше. Но сейчас некогда было над этим задумываться.

«Чей след?».

Николай проехал вдоль следа несколько метров: чужой! Рядом с лыжней не было лунок.

«Почему же кто-то едет без палок?» — последовал второй вопрос. На него нетрудно было ответить: чтобы скрыть направление.

Проверяя себя, Обручев приказал Гебридзе читать след.

Ефрейтор проделал то же, что и старший наряда. Он опустился на корточки, тщательно всмотрелся. Доложил:

— След чужой. Проложен около часа назад.

Обручев кивнул. Быстро измерил глубину своей лыжни и чужой. Последняя оказалась глубже. Возник третий вопрос: один ли прошел нарушитель?

Тут могло быть два ответа: либо лыжню проложил очень грузный человек, либо след в след прошло несколько лыжников.

Николай проехал по своему следу в обратную сторону, измерил его. Обнаруженная лыжня проваливалась в снег на большую глубину. Обручев в зимней одежде весил восемьдесят килограммов. Вряд ли мог найтись человек, который бы весил сто шестьдесят. Значит, три или четыре неизвестных шли по одному следу.

Но куда?

— Впереди камень. Там определим направление, — чуть слышно сказал Обручев.

Было мало вероятным, что неизвестные скрываются за камнем. Скорей всего, они спешили уйти до рассвета как можно дальше. Вероятно, рассчитывали взять перевал. Это было рискованно: один неверный шаг мог повлечь за собой обвал.

Дозорная тропа опоясывала перевал. Летом она соединялась с дорогой на вершину и обычно перекрывалась нарядами. Теперь наверху образовалась обледенелая снежная шапка. В течение долгих месяцев она росла и росла, на нее навешивали тяжесть частые снегопады и прессовали ветры. Путь на вершину был очень труден и опасен.

К камню пограничники подкрались со всеми предосторожностями. Как и предполагал Обручев, там никого не было.

— Разрешите осветить местность? — тихо спросил Гебридзе, доставая ракетницу.

Сержант схватил его за руку.

— Рано. Можем выдать себя. — Он присел на повороте и, загораживая собою свет, включил фонарик: — Читай след.

Гебридзе сосредоточенно всматривался.

— Есть! — вырвалось у него невольное восклицание. — Правильно, товарищ сержант. Они идут в тыл.

Николай тоже взглянул. Как ни старались неизвестные скрыть направление, но это им не удалось. Возле камня они сделали крутой поворот, и передняя часть лыж выбилась из следа.

— Хорошо, — облегченно вздохнул Обручев. — Сейчас сообщим на заставу.

Он отъехал назад, отсчитал четвертый столб от камня и там, где подпорка столба образовывала угол, воткнул телефонную трубку.

Сигнал побежал на заставу. В дежурной комнате тревожно зазвонил телефон. Обручев коротко доложил, что обнаружены подозрительные следы и попросил выслать розыскную собаку.

Отметив условным знаком, в какую сторону идут, пограничники продолжали преследование.

Узкой дорожкой, приближаясь к перевалу, бежал перед ними след. Неожиданно лыжня свернула в сторону. Обручев подумал, что это уловка.

Вскоре наряд действительно выехал, примерно, к тому месту, откуда начал преследование. Дальше лыжня раздвоилась. Обручев послал Гебридзе по одной лыжне, а сам поехал по другой. Метров через двести и эта лыжня раздвоилась.

Обручев остановился. К нему подъехал Гебридзе, доложил, что то же увидел и он.

Задача усложнялась. Обручев предвидел это и не случайно просил на помощь розыскную собаку. Не было сомнения, что пограничники имеют дело с опытным врагом.

Обручев старался найти правильное решение. Где сейчас неизвестные?

Конечно, проще всего осветить местность. Но что это даст? Если неизвестные близко — их легко увидеть. А если ушли далеко? Тогда враг узнает, что обнаружен и примет контрмеры. Да и потом любой выстрел может ускорить обвал, который, чего доброго, сорвет всю операцию.

Нет, о ракетах сейчас не могло быть и речи.

Инструктор с розыскной собакой подойдет примерно через час. Значит, пока надо действовать самим.

«Может быть, неизвестные идут за кордон? — спросил себя Обручев, но тут же ответил: — А архарьи крики, словно животных гнали сюда? А след, идущий в тыл?».

Вывод напрашивался сам: неизвестные явились из-за кордона. Действительно, если бы они шли туда, зачем нужно петлять, путать следы: ведь до границы — рукой подать. Если неизвестные держат путь к горловине ущелья, там их, бесспорно, встретит наряд, идущий на помощь.

Может быть, они обогнут перевал и выйдут на шоссейную дорогу? Нет, пожалуй, не выйдут. Там тоже наряд, и его трудно обойти.

Остается путь через перевал. Где его будут брать нарушители? Левей — почти отвесные скалы. Правей — тоже двигаться опасно. Но, допустим, нарушители пройдут. Куда они выйдут? На дорогу в колхоз! И по пути им встретится кибитка Ибрагима...

Николай быстро сориентировался. К скалам налево можно доехать за пять — семь минут. Значит, вначале — туда.