Граница

Итан решил, что с него хватит. Он одарил молодого солдата взглядом, способным расплавить металл.

— Послушайте, я знаю, что вы просто делаете свою работу, но мне нужно кое-что спросить у моей подруги в приватной обстановке, где никто не будет на нас пялиться. Вы можете пойти с нами и остаться поблизости, если хотите, но я, так или иначе, пойду туда. Если возражаете, застрелите меня, — его гнев лишь возрос с этой тирадой. — Мне наплевать, — заверил он. Затем взял девушку под руку и направился в сторону ближайшей уборной. Удивительно, но Никки не стала сопротивляться и позволила вести ее. Солдат попытался еще что-то сказать, но замолчал и угрюмо проследовал за ним по пятам.

Оказавшись в уборной, где солдат, по крайней мере, не обладал полным обзором, Итан обратился к Никки вновь.

— Приготовься, ладно?

— Приготовиться к чему?

— К этому, — Итан приподнял рубашку, чтобы показать ей четыре серебристых символа. Она тихонько ахнула и отступила на пару шагов. Несколько секунд она молча смотрела на отметины, а затем сказала с некоторым восхищением, но ошеломленно:

— Круто...

— Они просто появились, — объяснил он. — В автобусе у меня чесались ушибы, а потом проявились эти символы. Но я хотел спросить тебя... ты говорила, что твой друг учился на тату-мастера, так?

— Ну да.

— Так что, думаю, ты видела его альбомы с эскизами и все такое? Ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное?

— Ну-у... может быть. Я помню, что он как-то показывал мне такой... ну, старинный шрифт. Как будто древний. Но я не припомню, чтобы что-то из его эскизов выглядело в точности так же. Ну, вот это... это похоже на букву «R».

Солдат постарался приблизиться, чтобы посмотреть. Итан опустил рубашку.

— Они не болят, — кивнул Итан. — Но появились так, словно их кто-то выжег на мне.

Он чувствовал, насколько близок к тому, чтобы буквально развалиться на части. Смущало только присутствие свидетелей: Итану не хотелось сломаться на их глазах, поэтому он опустил глаза в пол и попытался взять себя в руки.

— Похоже, теперь я еще больший чудик, да? — не без горечи спросил он.

— Я так понимаю, что Оливия и остальные об этом знают? Поэтому к тебе приставили охранника?

— Ага.

— Мне жаль, — вздохнула она. — Хотела бы я как-то тебе помочь.

— Все в порядке, — Итан пожал плечами. — Я хочу сказать... это просто данность, факт, ведь так? Мы имеем то, что имеем. Так говорила моя мама, когда я из-за чего-то грустил, — он остановился, поняв, что эта информация пришла к нему внезапно. Он вдруг вспомнил голос своей матери, говорящей ему эти слова. Имеем то, что имеем. А произносила ли она его имя, когда утешала? Да, произносила. Оно было так близко... так близко... но, нет, все еще слишком далеко. — Никки, — прошептал он, едва не задохнувшись, — я не знаю, во что я превращаюсь, но я клянусь тебе, слышишь, клянусь, что когда-то я был обычным парнем. Я человек. Я был человеком. А теперь... что я такое?

Ему не удалось сдержать боль, она исходила от него, и Никки воспринимала ее, словно настроенный приемник. Она сделала шаг вперед и приложила палец к его губам.

— Ты все поймешь. Не позволяй этому сломить себя, Итан. Я верю, что ты на нашей стороне, кем бы ты ни был.

Он кивнул. Когда Никки убрала палец от его губ, ему показалось, что место ее прикосновение до сих пор горело.

— Встреча окончена? — спросил солдат раздраженно.

— Да, — ответил Итан, хотя он был бы не против поговорить с Никки еще немного, чтобы узнать ее лучше... но он подумал, что серебряные татуировки на темных кровоподтеках не смогут по-настоящему понравиться никому.

— Тогда вон отсюда, — последовала раздраженная команда.

Они повиновались. Итан пошел с Никки, провожая ее туда, где был ее спальный мешок, по коридору торгового центра. Он пожелал ей спокойной ночи, а затем вернулся на свое место. Дейв и Оливия оба уже провалились в глубокий сон. Джей Ди лежал на спине, глаза его были закрыты. Итан забрался в свой спальный мешок, бросив последний взгляд туда, где расположились Горгон, Кушман и низкорослый лысый мужчина. Охранник занял свою позицию, замерев у стены и прислонив к себе винтовку. У него на поясе был фонарик, который он много раз использовал за эту ночь, чтобы просто проверить заряд.

Дождь начал барабанить по крыше, шум грозы пронесся по торговому центру. Звук был такой, что создавалось впечатление, будто их всех заточили в гигантской басс-бочке. Глаза Итана уже начали закрываться, но до того, как он позволил себе провалиться в сон, в его теле словно заработал какой-то механизм, который, казалось, стал на страже. Он должен был указать на угрозу, если та окажется слишком близко.

Он начал засыпать, но успел снова спросить себя, почему бы не рассказать Дейву, Оливии или Джей Ди о том, что голубая сфера защищает мозг Кушмана? Разве они ему не поверят? Поверят. Так... почему бы и нет?

Он знал.

Если они придут за ним, тогда примерно поймут, что он такое или чем должен стать. И если он откроет их секреты хоть кому-то, шанс понять свою природу может быть потерян навсегда. Кроме того, пока Горгон не раскрылся, вряд ли он атакует кого-то, приняв свою змеиную личину. Нет, Итан не должен был никому рассказывать о том, что знал. Это было ради безопасности людей. И, похоже, Джек Горгон знал, что мальчик ничего не скажет.

Нужно было выжидать. Дожидаться завтрашнего дня и смотреть, что он принесет. Итан закрыл глаза. Через некоторое время кто-то объявил по громкоговорителю, что свет будет погашен во всем здании. Фонари патрулирующих солдат заплясали по темным коридорам торгового центра, скользя по спящим людям, которые уже привыкли к этому за годы войны между пришельцами. Не привыкли они лишь к кошмарам: некоторые кричали, стонали и плакали в своей беспокойной дремоте, пока земля вращалась в сторону нового рассвета.

***

Во время тревожного рассвета дождливого дня, Итан вдруг почувствовал, что его внутренняя сигнализация сработала. Его тело начало покалывать, а мозг приказал проснуться и защищаться. Итан очнулся почти мгновенно. Казалось, ему лишь на миг удалось вспомнить мальчика, который любил свернуться калачиком в своей постели и спать до позднего утра в субботу, пока мама не приходила к нему и не велела спускаться к завтраку — обычно это была яичница с беконом.

Того мальчика уже почти не было.

Дождь все еще стучал по крыше. Прозвучал громовой раскат: настоящий гром, а не инопланетное оружие. Итан знал, что инопланетянин был близко, очень близко, и чувство тревоги раз за разом обращалось к чернобородому Горгону, Джеффу Кушману и их низкорослому спутнику. Другие люди тоже просыпались, но они не испытывали той же тревоги, что Итан. Его охранник сидел у стены, скрестив ноги и прижав к себе винтовку. Солдат проснулся... либо так и не ложился, всю ночь проверяя Итана фонариком. Судя по его сонному виду, так и было.