Гравитация

— Мы с этим разберёмся, Ари, – произносит он.

Я смотрю вниз.

— Это было ужасно. То, что мы делаем…

— Эй. – Он открывает рот, чтобы сказать что-то ещё, но слова застревают, когда его глаза пробегают по моему лицу. Должно быть, я выгляжу разбитой.

Джексон прочищает горло и отводит взгляд.

— Ты что-нибудь заметила? Например, что они планируют делать в тех камерах?

Я качаю головой; всё моё тело словно онемело, оно опустошено.

— Нет, ничего. – Я прохожу к кровати и сажусь, понимая, что ещё совсем не время для Лишения, интересно, что Джексон планирует делать в течение следующего часа, или около того.

— Знаю, я рано. Я думал, мы могли бы… поговорить. Будет нормально, если я останусь? – спрашивает он, его голос более уязвимый, чем тот, к которому я привыкла.

Я изучаю его.

— Думаю, да, – соглашаюсь я, возясь с верёвкой на краю рубашки.

Джексон колеблется, чувствуя моё беспокойство, и в итоге садится рядом со мной, прислоняясь к изголовью кровати.

Несколько секунд мы сидим в тишине, прежде чем я говорю:

— Ты можешь рассказать мне о Лог? Мне всегда было интересно, что она из себя представляет. Она другая? Или такая же?

Он смотрит на меня, улыбаясь при упоминании Лог

— Она прекрасна круглый год. Небеса пурпурно-синие; трава всегда зелёная. Мы не загрязняем окружающую среду. И логиане… – он останавливается на секунду, словно их упоминание отзывается в нём болью. — Они чисты во всех отношениях. Логиане, по своей природе, не такие, как Зевс. Ну, не такие, как Зевс сейчас.

— А что на счёт твоей семьи и твоих друзей? Они скучают по тебе, пока тебя нет? Ты скучаешь по ним?

— По своим друзьям я скучаю каждый день, по кому-то больше, по кому-то меньше, – он усмехается. — Моя семья… – он продолжил, хотя тон его голоса изменился. — Я люблю их. Я старюсь радовать их… но с ними бывает так трудно.

Я с пониманием киваю. Не уверена, получится ли у меня когда-нибудь по-настоящему порадовать отца.

— Что насчёт твоих родителей?

Джексон прочищает горло, его глаза находят противоположную от нас стену и никогда не покидают её.

— У меня нет родителей. Отец умер до моего рождения, а мать… Она не… Я не был… Она не могла оставить меня.

— Не могла тебя оставить? Это ужасно. Но почему? – мои щёки вспыхивают от моей развязности. — Прости, мне не следовало спрашивать. Я уверена, это личное.

Джексон перегибается через меня, чтобы проверить время. Выражение его лица становится игривым.

— Пришло время лишить тебя кое-чего.

Я закатываю глаза, но не могу сдержать улыбки.

— Ха-ха. Ты – самый настоящий придурок, ты это знаешь?

Он наклоняется надо мной.

— Правда?

Я открываю рот, чтобы выдать умный ответ, но тут же закрываю его. Правда в том, что я не думаю, что он придурок. Он уверен в себе, наверняка умён и необычайно хорош на всех наших тренировках. Но есть кое-что более важное. Он заботлив. Время от времени я вижу небольшие проблески заботы. И этот взгляд, когда я рассказала ему о пожилой женщине: он выглядел таким же расстроенным, как и я. Такое ощущение, что он постоянно пытается скрывать свои чувства, чтобы я не узнала слишком много.

Правда в том, что… Древний он или нет, я начинаю думать, что, возможно, мы с ним похожи больше, чем я когда-либо могла предположить.

Глава 10

На следующий день я с тревогой стою возле своего шкафчика. Это первый день Оп-тестирования. Существует всего четыре секции, как и на настоящей Оп-тренировке: сражение, препятствия, ресурсы, вооружение. Никто не знает порядок тестирования и количество тестов, с которыми мы будем сталкиваться каждый день. Управляющие-координаторы могут разбросать их по разным дням, или же мы столкнёмся со всеми сегодня.

Заходит Гретхен, она тиха и неразговорчива, её лицо зелёное.

— Ты в порядке? – спрашиваю я.

— Да, просто нервничаю.

Я сжимаю её плечо.

— Ты готовилась к этому многие годы. Мы все готовились. Всё будет в порядке.

— Тебе легко говорить, - бормочет она, в то время, как мы проскальзываем в спортивный зал.

Нашей группе требуется немного времени, чтобы успокоиться, каждый из нас прыгает либо от возбуждения, либо от нервов. Тренер Сандерс опускает ТВ-экран. Он пробегается по условиям тестирования, в которых, в основном, говорится о том, что школа, Парламент и Управляющие не несут ответственность за любые повреждения. Наши родители должны были подписать специальные бумаги, хотя, моему отцу они ни разу ничего не присылали. Моя роль была известна всегда.

Покончив с правилами, он нажимает на голубой отсек на экране. Мгновенно из пола в дальнем левом углу зала вырастают испытательные станции. Трансформация завершается, оставляя десять разных станций, каждая из которых окружена большими стенами, перекрывающими то, что находится внутри. В классе двадцать пять человек, но станций всего десять. Это странно. Тренер нажимает на следующий отсек и на каждой станции появляются цифры от одного до десяти, и под каждой из них находится имя. Мои глаза кидаются от станции к станции, пока я не нахожу свою. Девятая станция. У Гретхен вторая, а у Джексона пятая.

— Вы увидите своё имя, расположенное под номером вашей станции, - говорит тренер. — Если вашего имени там нет, то я вынужден сообщить, что у вас недостаточно баллов, чтобы продолжать Оп-тестирование. Вы можете уйти.

Ряд вздохов проносится по комнате. Не допускаются к тестированию? Вау. Я стараюсь не смотреть, как они уходят, некоторые из них рассержены, а одна девушка вообще рыдает. Кажется жестоким то, что им даже не дали шанс, но Оперативники не славятся своей добротой, и свидетельством этого является мой отец.

Нам приказали отправиться на станции. Я стою снаружи девятой, мои руки дрожат, но я знаю, что внутри буду держать всё под контролем. Сегодня утром мама предложила мне успокоительное, но я не смогла заставить себя принять его. Его принимают многие оперативники, и даже некоторые тренеры, но в результате вы никогда не освоите самоконтроль. Настоящий бой не происходит тогда, когда мы его ожидаем. Неспособность контролировать страх приведёт к смерти. Папа учил меня, что надо знать свои слабости и уметь противостоять им самостоятельно.

Дверь в девятую открывается, и женщина зовёт меня внутрь. Она носит бейдж главных Оперативников, но я не узнаю её. Я уверена, это сделано специально. Её чёрные волосы убраны назад в тугой пучок, делая её глаза немного раскосыми. Она не улыбается, не машет рукой, не намекает хоть на малейшую форму вежливости.

— Сегодняшнее тестирование – препятствия. Ваша гарнитура здесь, - говорит она, указывая на стул у противоположной от неё стены. — Вы можете сидеть или стоять, пока проходите тест, хотя я вас предупрежу, что в итоге вы окажетесь стоя. Я предлагаю вам стоять или сидеть в центре комнаты. Это менее травматичный вариант.