Граждане

Положение осложняют трагические личные переживания Моравецкого (смерть любимой жены) и травля, которую ведет против него карьерист Постылло. Все это могло бы в других условиях привести героя романа к одиночеству, к моральной катастрофе. Но этого не случилось с Моравецким. Старого учителя спасает внимание и поддержка окружающих — чуткое и заботливое отношение его учеников, их сочувствие и доверие. Процесс Дзялынца раскрывает Моравецкому глаза на происходящие события, на глубину собственных ошибок, на опасность позиции благодушного наблюдателя, нейтрального в борьбе с врагами народа.

И вместе с тем на примере Моравецкого Брандыс ставит острый и важный вопрос о том, что бдительность не имеет ничего общего с недоверием и подозрительностью, протестует против поверхностного, формального подхода к человеку, подчеркивает необходимость настойчивой воспитательной работы с честными, преданными народу, но еще недостаточно сознательными в политическом отношении людьми.

Не менее остро поставлен в книге и вопрос о необходимости разоблачать и обезвреживать фальшивых людей, враждебных делу партии, прикрывающих свое истинное лицо громкой фразой, надевающих на себя маску активистов и даже проникающих в партийные ряды.

Мизантропом и политиканом показан в романе учитель Постылло, который, извращая лозунги партии, под видом бдительности пытается сеять клевету и подозрения, объявлять классовыми врагами честных людей. Секретарь редакции газеты Лэнкот, жадный, трусливый мещанин и перестраховщик, думает не об интересах дела, но лишь о своей карьере. Он не допускает критики на страницах газеты и, чтобы ввести в заблуждение коллектив сотрудников и обосновать свою «линию», идет на прямой обман, ссылаясь на несуществующие указания руководящих партийных органов.

Борьба с такими людьми — нелегкое дело. Трудно подчас разоблачить их, опровергнуть их демагогию и доказать собственную правоту. Борьба с Лэнкотом отняла много сил у горячего и не признающего компромиссов Виктора Зброжека, олицетворяющего в романе партийную принципиальность, непримиримость к трусости и мещанству.

Нельзя не сказать об одной особенности книги Брандыса. Действие «Граждан» происходит в Варшаве в 1951–1952 годах. Героической столице Польши Брандыс посвятил почти десять лет назад роман «Непокоренный город», в котором выразил свою любовь к разрушенному, но не сломленному врагом городу-борцу. В новом произведении писателя эта тема обрела новые качества: красоту родного города Брандыс раскрывает в тесной связи с судьбами героев; на первом плане его повествования о Варшаве стоят трудящиеся столицы, ее восстановители и хозяева. Варшавские улицы, варшавские стройки, бурный ритм жизни прекрасного города не только составляют фон, на котором происходит действие, они — в думах и переживаниях персонажей романа. Герои «Граждан», горячо преданные своей Варшаве, необычайно близки и понятны читателю.

Брандыс избегает поверхностных решений и стандартных рецептов. Цель его — показать жизнь во всей сложности, не затушевывая ее теневых сторон.

Творческая манера автора «Граждан» интересна и своеобразна. Писатель избегает прямой авторской оценки героев и явлений, предоставляя делать это самому читателю. Он чрезвычайно подробно рассказывает о происходящих событиях, обстоятельно воспроизводит переживания героев, передает их мысли, рассуждения, «внутренние монологи». Читая роман, радуешься удачам его положительных героев, досадуешь, когда они совершают ошибки, когда они упорствуют в своей неправоте, и хочешь, чтобы эти ошибки были в конечном счете поняты и исправлены.

Роман «Граждане», несомненно, свидетельствует не только об идейном росте Казимежа Брандыса, о росте его художественного мастерства, но и о росте всей современной польской литературы, уверенно идущей по пути социалистического реализма.

Роман читается с большим интересом, заставляет о многом подумать, обогащает наше представление о жизни польского народа, за которой с глубоким интересом следят советские люди.

Б. Стахеев.

Часть первая

О полная чудес Варшава…

город, где видишь ясно,

насколько человек сильнее

всех постигающих его великих бедствий.

Пабло Неруда

Глава первая

1

Издалека уже видно было, как загорались огни в центре города, — туда можно было доехать трамваем за четверть часа. У ворот, за которыми находилась обширная территория стройки, обнесенная забором, остановился мужчина в парусиновом пальто. В двух шагах от него стояла кучка прохожих. На стройке горели фонари, освещая с высоты неглубокий котлован, вырытый для закладки фундамента. На дне его суетились несколько человек в рабочих комбинезонах, а один стоял посредине и что-то записывал в блокнот. Время от времени он подавал флажком сигналы грузовикам, они подъезжали по очереди под самый ковш экскаватора, и земля с глухим шуршанием тяжело сыпалась на платформу.

— Ага, этот раньше времени вздумал отъехать, — сказал мужчина в парусиновом пальто, и глаза его блеснули за роговыми очками. Он был плечист и высок ростом, но немного сутулился. Рабочий с блокнотом, крича что-то, подошел к грузовикам и стал браниться с одним из водителей. Издали слышен был его странно тонкий голос.

— Смотри, да это девушка! — со смехом сказал кто-то в группе зрителей.

Грузовик отъехал, подскакивая на изрытой земле. Девушка с блокнотом зашагала обратно. По дороге она приостановилась и, зажав блокнот между коленями, стала поправлять выбившиеся из-под берета светлые кудряшки.

Из ворот вышел приземистый мужчина в сдвинутой на затылок шляпе и, остановившись в тени, куда не достигал свет фонаря, закурил. Прохожий в роговых очках внимательно всматривался в него, подняв брови, а тот стоял, заложив руки за спину, и о чем-то думал. Порой он подносил ко рту руку с горящей папиросой. Очкастый подошел ближе, но встретил хмурый и проницательный взгляд из-под густых бровей.

— Не уважают человека! Как тут жить? — прокричал какой-то пьянчужка, вынырнув из темноты. Около него тотчас вырос милиционер. — В чем дело? — спросил он, и по голосу слышно было, что он очень молод. — Хотите, чтобы я вас отвел куда следует?

Мужчина у ворот бросил окурок и, затоптав его ногой, перешел на противоположный тротуар. За углом в переулке ждала «победа». Оттуда донесся стук захлопнувшейся дверцы, и машина двинулась по направлению к центру города.

Со стройки между тем вышли несколько рабочих и, шаркая ногами по асфальту, зашагали к трамвайному кольцу. За ними из ворот хлынули остальные. Только у одноэтажного барака с надписью «Управление» еще оставалась горсточка людей. Некоторые из них сидели на досках, грудами наваленных повсюду. Двое молодых парней в забрызганных известкой комбинезонах выводили на улицу свои велосипеды. Им загородил дорогу какой-то прохожий с чемоданом.

— Нет, здесь такой не работает, — ответил на его вопрос один из велосипедистов.

Прохожий поставил на тротуар свой чемодан, обвязанный веревкой, достал из кармана бумажку и прочел вслух название какого-то учреждения.

— Я звонил туда, где он прежде работал, и мне сказали, что его можно найти здесь, в дирекции… Я приезжий.

— В дирекции? — велосипедист усмехнулся. — Нет, такого у нас нет.

Мужчина в очках, уже направлявшийся к трамваю, остановился в нескольких шагах от них.