Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.

⁶ Немцы считали, что Британия озабочена лишь сохранением своих коммерческих интересов в Испании. Как сообщал Фаупель, советник по торговле английского посольства не только часто посещал Бургос, но и Чилтон держал власти националистов в курсе, что идет подготовка заявления, с которым Иден в три часа дня выступит в палате общин. В десять утра того же дня Франко уже знал об этом. Удивляться здесь не стоит, ибо Чилтон придерживался пронационалистских взглядов. «Я надеюсь, – сказал он американцу Боуэрсу, – что немцы пришлют достаточно солдат и покончат с войной».

⁷ Продолжение этих миротворческих настроений отражено в англо-итальянском «джентльменском соглашении» от 2 января 1937 года. Оно подтверждало независимость Испании и свободу судоходства в Средиземном море. Предполагалось, что вслед за соглашением последуют подробные переговоры, но до 1938 года они так и не начались (и вызвали падение Идена).

⁸ 6 января группа прибыла на свою базу в Вильянуэве-де-ла-Хара, рядом с Альбасете. Вокруг тянулись плоские равнины Ламанчи, которые так напоминали родину двум уроженцам Висконсина, что были в составе группы. Поскольку в ней было и несколько кубинцев, с жителями деревни быстро установились добрые отношения.

⁹ Эти паспорта сыграли в истории гораздо большую роль, чем их владельцы. НКВД собирал документы всех погибших (и кое-кого из живых) членов интербригад и пересылал их в Москву, где Кривицкий отобрал стопку из более чем сотни таких паспортов, «главным образом американских». Новые их обладатели въезжали в Америку как обыкновенные граждане.

¹⁰ Позже Бернард внес резолюцию в поддержку республики, требовавшую, чтобы те же ограничения были наложены и на правительства Германии и Италии.

¹¹ Испанский генеральный консул в Нью-Йорке отрицал, что этим людям причитались какие-то деньги.

¹² Позже сенатор Най обвинил владельцев пароходной компании в Нью-Йорке, что они шпионили для Франко и организовали арест «Map Кантабрико».

¹³ По сообщениям немецкого военного атташе в Испании, в январе в страну пришли восемь кораблей (пять испанских, три русских), доставив 6 самолетов, 35 орудий, 12 танков, 3150 тонн снаряжения и 3250 тонн боеприпасов.

¹⁴ Faute de mieux (фр.) – за неимением лучшего. (Примеч. пер.)

¹⁵ Эти переговоры описаны Кривицким. Послание от Нейрата Шахту (февраль 1937 года), найденное в архивах немецкого министерства иностранных дел, подтверждает, что Кривицкий говорил правду.

Глава 41

Противостояние вокруг Мадрида. – Боевые действия в Вильяреале, Боадилье, Лопере и на дороге на Ла-Корунью.

Все эти изощренные интриги в столицах Европы никоим образом не сказались на событиях в Испании. Положение Мадрида принято было называть осадой, хотя в руках врагов находилась лишь малая часть города. Продолжалась охота за членами «пятой колонны», особенно за теми, кого подозревали в стрельбе по ночам из так называемых «машин-призраков». Как-то ночью полиция постучалась в финское посольство на Калье-Фернандо-эль-Санто, но ее отказались впустить и из здания кто-то открыл огонь, ранив одного полицейского. Вломившись наконец в дипломатическую миссию, полиция нашла в нем 525 дрожащих испанских буржуа. Все сотрудники посольства, кроме одного испанца, отбыли в Валенсию¹. Еще одним событием начала зимы стало убийство маркиза де Борчгрейва, бельгийского посла. Считалось, что он уговорил дезертировать из интербригады несколько своих соотечественников. И как-то ночью его тело было найдено за городской чертой Мадрида.

Пока две армии, противостоящие друг другу на Мадридском фронте, собирались с новыми силами, баски под командованием генералов Льяно де Энкомьенды и Мартинеса Кабреры взяли Виторию, столицу их южной провинции Алава. Республика Эускади к тому времени поставила под ружье 46 пехотных батальонов по 660 человек в каждом. 27 таких подразделений состояли из баскских националистов (их называли «квадрис»), 8 – из членов UGT, а в остальных были коммунисты, революционная молодежь, левые республиканцы и анархисты. Этой армии был придан «корпус причастников» из 100 священников, на которых были возложены уникальные для республиканской армии обязанности: они служили мессы, блюли мораль у «квадрис», давали последнее причастие умирающим и «воспитывали призывников в духе христианских традиций». Но при наличии этих сил военная промышленность басков работала далеко не на полную мощность. Она нуждалась в сырье из-за границы, но не могла его закупать из-за блокады националистов и условий Соглашения о невмешательстве. В соответствии с ними Испания не имела права импортировать даже овечью шерсть, ибо та могла пойти на изготовление пыжей. В сентябре в Бильбао прибыло оружие из Гамбурга (поставка Коминтерна), а в конце октября большой груз из СССР – 12 одноместных истребителей, 25 бронемашин, 12 других автомобилей, 12 зениток, легкое оружие и авиабомбы. Самолеты сопровождали пилоты. Кроме этого пополнения и еще нескольких орудий, баски больше не получали вооружения из СССР.

30 ноября баски начали наступление на Вильяреаль-де-Алаву. Позиции националистов защищал полковник Иглесиас и его 600 бойцов. 2 декабря город был окружен, но 5 декабря из Витории на помощь Иглесиасу прибыла часть полковника Алонсо Веги. Баски были отброшены мощным артиллерийским огнем и бомбежками. Не допуская и мысли об отступлении, они не позаботились подтянуть к передовой военно-полевой госпиталь и не смогли обеспечить медицинскую помощь. За одну ночь в импровизированном госпитале в храме Святого Антония Уркиольского от гангрены погибло 400 человек. Так кончилось первое и единственное наступление басков во время Гражданской войны.

Тем не менее оно ознаменовало период высочайшей уверенности Баскской республики в своих силах. Несмотря на предательство некоторых офицеров, Агирре реорганизовал оборону. Его помощник Альдасоро решил проблему обеспечения продовольствием басков и 100 000 беженцев, которые прибыли в Бильбао из Гипускоа. Большую часть его приходилось импортировать. Суда с продовольствием сопровождал конвой из рыболовецких судов, на каждом из которых стояли по две 101-миллиметровые пушки. Таким образом поступали запасы продовольствия и из остальной Испании.

13 декабря на Мадридском фронте снова начались бои. Националисты решили продолжать наступление, первые попытки которого были предприняты десять дней назад. Цель его заключалась в том, чтобы, во-первых, отрезать республиканцев от Гвадаррамы и, во-вторых, окружить Мадрид с севера². В ходе сражения националисты стремились выйти к дороге Мадрид – Ла-Корунья, что пролегала в нескольких милях от Эскориала. Оперативное управление осуществлял недавно назначенный командующий Мадридским фронтом генерал Оргас. Варела командовал на поле боя. Под его началом было примерно 17 000 пехотинцев и кавалеристов, собранных в четыре мобильные бригады Гарсиа Эскамеса, Баррона, Сайнса де Буруаги и Монастерио. Националисты, как обычно, начали с мощной артиллерийской подготовки, 14 декабря был взят небольшой городок на севильской равнине (в двадцати километрах от Мадрида) Боадилья-дель-Монте, над которым возвышался монастырь. Силы республики здесь состояли из нескольких разношерстных батальонов под командой майора Барсело, офицера республиканской армии, который, как и многие профессиональные военные, присоединился к коммунистической партии, привлеченный ее дисциплиной. В бой вступил резерв – советские танки генерала Павлова и обе интербригады. Батальону Тельмана и Батальону Парижской коммуны были приданы два подразделения англичан. Взводы Корнфорда и Ромилли впервые встретились под дубовыми деревьями вдоль дороги на Боадилью. Националисты отступили из Боадильи. Ее заняли батальоны Тельмана и Домбровского, затем их окружили мятежники. Начался жестокий бой, в котором обе стороны несли большие потери. На улицах городка остались лежать семьдесят восемь павших бойцов интербригад. Из десяти оставшихся англичан, приданных Батальону Тельмана, в живых осталось только двое³. Один из них был Эсмонд Ромилли, другой – Берт Овенден⁴, коммунист из Стокпорта. Рядом с соседним замком герцога Суэски завязалась жестокая рукопашная схватка. Замок удерживали республиканцы, члены гражданской гвардии, которые отступили, оставив после себя сотню трупов. Националисты, взяв Боадилью и Вильянуэву-де-ла-Каньяду, продвинулись на восемь километров к северу и остановили наступление.

Карта 17. Битва за дорогу на Ла-Корунью

Еще до окончания этих боев республиканцы предприняли неудачное наступление на Кордовском фронте. Именно в его ходе вышло знаменитое коммюнике: «В течение всего дня продолжалось наступление, не уступившее врагу ни клочка территории». К тому времени в интербригадах было уже достаточно добровольцев из Англии, чтобы сформировать из них полноценную английскую роту. Рота Ноль в составе 145 человек вошла во французский Батальон «Марсельезы» новой 14-й интернациональной бригады польского генерала Вальтера⁵.