Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.

Есть в Испании долина, что зовется Харама, Мы хорошо знаем эти места, Ибо здесь мы прощались с нашим мужеством И здесь мы старели в боях.

А дальше сложилась такая же ситуация, что и в боях при дороге на Ла-Корунью, – и та и другая сторона оказались слишком сильны, чтобы кто-то мог перейти в наступление. К тому времени уже были возведены укрепления. Сражение при Хараме подошло к концу, в результате чего возникло еще одно противостояние. Вдоль двадцатикилометрового фронта республиканцы потеряли территорию на 15 километров в глубину, но отстояли дорогу на Валенсию. Обе стороны объявляли, что одержали победу. У республиканцев было примерно 25 000 раненых, а у националистов – 20 000.

Примечания

¹ Во время подготовки батальон возглавлял Уилфрид Маккартни, яркий талантливый левый журналист. Он не был коммунистом, хотя ему и довелось попасть в тюрьму за передачу России военных секретов. Уже достаточно обеспеченный, он стал еще богаче, получив гонорар за свою книгу «И у стен есть рты» об этой истории. Выйдя из тюрьмы, он в 1935 году опубликовал ее с предисловием Комптона Маккензи. Ему пришлось оставить командный пост, потому что Питер Керриган, комиссар всех англичан в Испании, во время чистки оружия случайно ранил его в ногу.

² Его так назвали в память восстания в Париже 6 февраля 1934 года, но в силу чистого совпадения и сформирован он был 6 февраля 1936 года.

³ До того как его сместил Де Валера, О'Даффи был комиссаром ирландской гражданской гвардии. Движение «Синих рубашек» было основано бывшим президентом Ирландии Косгрейвом после того, как он в 1932 году проиграл Де Валере. Примерно половина рядового и сержантского состава и почти все офицеры в испанской группе О'Даффи были синерубашечниками. Те же, кто не принадлежал к ним, – это большей частью безработные искатели приключений.

⁴ К сожалению, несколько раз командование переходило в руки бывшего старшего сержанта Овертона, который старался представлять себя в глазах товарищей образцом военного командира. Но когда хвастовство выдвинуло его на командный пост, Овертон откровенно запаниковал.

⁵ Его настоящее имя – Кристофер Сент-Джон Спригг. Он написал семь детективных рассказов, пять книг об авиации и еще три работы по вопросам философии и экономики, включая труд «Иллюзии и реальность», в котором кратко излагались воззрения марксистской эстетики.

⁶ В то же самое время объект всеобщей ненависти полковник Гал был произведен в генералы и стал командовать дивизией. В 15-й бригаде его сменил хорват Чопич, мрачный любитель шахмат и музыкант, который краткое время был в Югославии депутатом от коммунистов.

⁷ Вот что в то время представляло собой командование бригад. Ганс Кале возглавлял 11-ю бригаду, Лукаш – 12-ю, Гомес (немец Цейсер) – 13-ю, эльзасец полковник Путц – 14-ю и Чопич – 15-ю. 11-я соответственно состояла из немецкоговорящих, 12-я из итальянцев, в 13-й были поляки и жители других стран Восточной Европы, 14-я – французская, а 15-я английская и американская.

Глава 46

Сражение при Гвадалахаре

В начале марта 1937 года благодаря победам при Хараме боевой дух республики значительно повысился. Хотя их собственное контрнаступление не принесло успеха, усилия Оргаса возобновить наступление тоже провалились – его два штурма 23 февраля и 1 марта обошлись националистам в 6000 раненых и ничего не дали. По-новому организованная республиканская армия – образцом послужили интербригады – впервые сдержала националистов. Советские истребители имели хотя бы временное преимущество в воздухе. Асанья, Ларго Кабальеро и Компаньс начали новую кампанию по привлечению в армию добровольцев. В начале ее каждый из этих трех политиков, стремившихся к власти, произнес эмоциональную речь. На Пласа-де-Каталунья Компаньс потребовал от собравшихся «доказательства своей преданности». «Каталонцы! – восклицал он. – Обещаете ли вы во имя чести наших полков приносить любые жертвы и не жалеть сил для победы над фашизмом?» Огромная толпа ревела в ответ: «Да!» – «Каталонцы, – продолжал Компаньс, – ваше обещание останется в вечности, его услышат весь мир и будущие поколения. Помните это! Да здравствует свобода!» С политической точки зрения коммунисты укрепили свое влияние в органах управления и в армии, поскольку они были – как раньше в Мадриде – едва ли не единственной действенной силой в государстве. Анархисты возмущались, но помалкивали. Со временем коммунисты решили ограничить свои нападки на «неуправляемость» анархистов, хотя, конечно, без труда могли выявить всех своих врагов в их среде. В конфликтах с анархистами они пользовались полной поддержкой республиканской и социалистической прессы. На ежегодной конференции 21 февраля FAI угрожало, что их министры выйдут из правительства, если на Арагонский фронт, который держали главным образом анархисты, не будет поступать вооружение. В действительности оно поступало, но его было недостаточно, чтобы начать наступление против все еще недоступной Сарагосы. Тем не менее анархисты успокоились и остались в правительстве. С военной точки зрения Арагонский фронт конечно же не имел такого значения, как Мадридский, для удержания которого приходилось прилагать все усилия и привлекать максимум материальных ресурсов.

5–8 марта в Валенсии состоялась конференция коммунистической партии. Речи на ней носили достаточно сдержанный характер, если не считать представителей POUM. Диас сделал комплимент «чистым» республиканцам за участие в «антифашистском движении рука об руку с пролетариатом». Он говорил о свободе религии, отрицая войну республики с церковью. Что касается сельского хозяйства, этот вопрос он оставил открытым, словно проблема, следует ли конфискованным хозяйствам быть коллективными или частными, еще нуждалась в дальнейшем обсуждении. Но и он, и другие ораторы требовали ускорить создание единой армии и наладить военное производство. Диас выступил с критикой правительства. «Оно, – сказал он, – перестанет быть правительством». Со стороны руководства POUM, бывших коммунистов, трудно было ожидать чего-то иного, кроме поношений. Они предложили пригласить в Каталонию Троцкого и нападали на инсценированные процессы над Радеком, Пятаковым и другими. Они говорили о «сталинском термидоре», который утвердился в России, – «бюрократический режим отвратительного диктатора» – и утверждали, что дерутся за социализм против капитализма. «Придет день краха буржуазной демократии в этой стране», – говорили они, что было опасными нападками на линию партии в защиту «демократической республики». Диас осудил поумовцев как «агентов фашизма, которые, прикрываясь революционными лозунгами, выполняют свою главную задачу – стать вражескими агентами в нашей стране». Он констатировал, что газеты и радиостанции POUM за пределами Каталонии наносят ущерб военным усилиям республики. Но в Барселоне PSUC еще не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы предпринять соответствующие шаги. Не удавалось и добиться единения всех партий Народного фронта, чего требовали их лидеры¹.

А тем временем легкость, с которой была захвачена Малага, побудила итальянских командиров в Испании к дальнейшим военным подвигам. Идея о высадке десанта в Валенсии – эти слухи встревожили республиканское правительство – была отброшена. Новый план исходил из того, что теперь штурм Мадрида стоит вести с нового направления – с северо-востока. Он зависел от захвата Гвадалахары, столицы одноименной провинции в пятидесяти милях от Мадрида. В то же время Оргас должен был продолжать наступление на Хараме и, если возможно, встретить соратников, наступающих с северо-востока, в Алька-ла-де-Энарес, завершив тем самым окружение Мадрида. Идея этой кампании впервые была выдвинута еще 13 февраля, когда сражение на Харамском фронте было в самом разгаре. На правом фланге наступления на Гвадалахару сосредоточилась дивизия «Сория» под командой Москардо, героя Алькасара, в которую входило 20 000 марокканцев, легионеров и карлистов. Слева группировались 30 000 итальянцев Роатты. Они были разбиты на четыре дивизии: «Черные рубашки» генерала Росси, «Черное пламя» генерала Коппи, «Черные стрелы» генерала Нуволари и дивизия «Литторио» генерала Бергондзоли. В поддержку им выделили 250 танков и 180 стволов мобильной артиллерии вместе с подразделением химического оружия и ротой огнеметчиков; на каждый батальон приходилось до 70 грузовиков. Эти силы с воздуха прикрывали примерно 50 истребителей и 12 самолетов-разведчиков. С точки зрения Муссолини, важнейший аспект этого плана заключался в том, что все эти силы будут действовать воедино, так что достигнутая крупная победа будет записана на счет Италии. Военный план дополнили странным предложением, которое от имени Муссолини изложил Франко фашист Фариначчи: все больные проблемы Испании могут быть разрешены, если герцог Аоста получит предложение занять испанский трон.

Карта 20. Сражение на Гвадалахаре

В мирное время Гвадалахара была сонной столицей провинции. Над ней высился горный хребет, со склонов которого бежала быстрая речка Энарес. Поблизости располагался аэропорт Барахас. В 1937 году тут была штаб-квартира советской эскадрильи. Наступление на Гвадалахару началось ранним утром 8 марта. Фронт держали две испанские дивизии. Он был прорван первым же ударом дивизии «Черное пламя» генерала Коппи. Она шла в бой на бронемашинах и грузовиках – эта оперативная тактика позднее получила название «блицкрига». Одновременно Москардо прорвал линии республиканцев у дороги на Сорию. Но к середине утра температура понизилась и хлынул проливной дождь со снегом. Все обледенело, упал густой туман. Авиация националистов была не в состоянии подняться со своих импровизированных взлетных полос. Республиканская авиация, взлетавшая из-под Барахаса, с самого начала остановила наступление франкистов, а верховное командование республики сразу же стало посылать сюда подкрепление. Плохая погода и усталость личного состава не позволили Оргасу начать задуманное наступление из долины Харамы. На следующий день, 9-го, хотя погода не улучшилась, итальянцы снова пошли в атаку. К половине десятого утра части «Черного пламени» генерала Коппи вошли в Альмадронес, после чего переместились на левый фланг и, расширив прорыв в республиканских линиях, захватили Масегас. «Черные стрелы» наносили удар в центре. Москардо тоже продолжал наступление и захватил Когульюдо. Ситуация для республики стала критической. Но к вечеру из лучших полков республики был торопливо сформирован 4-й армейский корпус под общей командой полковника Хурадо. В лесу у дороги от Триуэге к Тории расположились 11-я дивизия Листера, немецкая 11-я интербригада, бригада Эль Кампесино, баскская бригада и бывшая коммунистическая 1-я бригада. Вдоль дороги Бриуэга – Тория заняли оборону войска анархиста Сиприано Мера, которые включали 12-ю интербригаду Лукача во главе с Батальоном Гарибальди. Между двумя армиями лежал древний городок Бриуэга, частично обнесенный стеной. Здесь в 1710 году французский генерал Вандом нанес поражение лорду Стенхоупу в последней битве Войны за испанское наследство. И снова тут развертывалось сражение интернациональных сил. На рассвете 10 марта полусонная, так и не проснувшаяся с начала конфликта Бриуэга сдалась наступающим «Черным стрелам» и «Черному пламени» итальянцев. Дивизия «Литториа» Бергондзоли оставалась в резерве. В то же время Москардо, двигаясь вдоль берегов Энарес, вышел к Хадраке.

К полудню Батальон Гарибальди – в составе которого было известное трио: Видали (Карлос Контрерас), генеральный инспектор всего фронта; Луиджи Лонго (Галло), занимавший тот же пост в интербригадах и Ненни, командир роты в этом батальоне, – двинулся вдоль дороги от Тории к Бриуэге. Они не имели представления, что Коппи и Нуволари уже захватили город. Добравшись до так называемого дворца дона Луиса, бойцы батальона пошли пешком в сопровождении патруля на мотоцикле. В пяти километрах от Бриуэги патруль встретил мотоциклиста из дивизии «Черное пламя» Коппи, который, услышав итальянскую речь бойцов Батальона Гарибальди, спросил, правильно ли он выбрался на дорогу к Тории. Мотоциклист-гарибальдиец заверил его, что все правильно. Обе группы вернулись к себе. Коппи предположил, что разведчики были из дивизии Нуволари. Он продолжил продвижение вперед. То же сделал и Ильсе Баронтини, комиссар и фактически командир Батальона Гарибальди². Он расположил своих людей в лесных зарослях слева от дороги, где они могли поддерживать связь с 11-й интербригадой, тоже выдвинувшейся далеко вперед. Наконец появились танки Коппи. Они попали под пулеметный огонь Батальона Гарибальди. В бой была брошена пехота «Черного пламени». Произошла встреча дозоров – и с той и с другой стороны были итальянцы. Командир патруля «Черного пламени» спросил, почему итальянцы стреляют в них. «Это Батальон Гарибальди», – последовал ответ. Патруль «Черного пламени» сдался. Всю остальную часть дня рядом с сельским домом, известным как Ибарра-Палас, итальянцы вели между собой своеобразную гражданскую войну. Тем временем Видали, Лонго и Ненни наладили и пустили в ход пропагандистскую машину. В лесу разносились голоса из громкоговорителей: «Братья, зачем вы пришли на чужую землю убивать рабочих?» Республиканская авиация сбрасывала листовки, которые представляли собой охранное свидетельство всем итальянским перебежчикам от националистов – каждому было обещано вознаграждение в 50 песет. 100 песет должен был получить тот дезертир, который явится с оружием. А тем временем в Риме граф Чиано заверял немецкого посла Хасселя, что дела под Гвадалахарой идут как нельзя лучше. «Основные наши противники, – добавил он, – это русские». На следующий день, 11-го, бой начался снова. Командиры частей итальянских фашистов получили приказ от генерала Роатты – поддерживать в своих людях высочайший боевой дух, в котором была острая необходимость, сколько бы с ними ни говорили о политике и ни напоминали о дуче. В этот день «Черные стрелы» прорвали фронт 11-й дивизии Листера, захватили Триуэге и на своих бронемашинах стремительно двинулись по дороге в Торию. Батальон Тельмана понес тяжелые потери, и от полного разгрома его спасла только сила воли Людвига Ренна, нового начальника штаба бригады. Собрав все силы, он удержал дорогу из Триуэге в Торию, дорога из Бриуэги также оставалась под контролем батальона. 12-го числа непогода стихла и позволила республиканским бомбардировщикам подняться в воздух. Они безжалостно разметали итальянские механизированные колонны. Среди погибших оказался генерал Луицци, начальник штаба Роатты, убитый зажигательной бомбой. Листер поднял свою дивизию в контрнаступление. Первыми рванулись советские танки генерала Павлова, а за ними пошла пехота. Триуэге был отбит в штыковом бою бригадами Тельмана и Эль Кампесино. Множество итальянцев сдались. Наступление республиканцев продолжилось вдоль дороги на Бриуэгу. Батальон Гарибальди пошел на штурм своих соотечественников в замке Ибарры и в сумерках захватил его. На следующий день, 13 марта, правительство республики телеграфировало в Лигу Наций, что захваченные документы и заявления итальянских пленных безоговорочно доказывают «присутствие в Испании регулярных воинских соединений итальянской армии в нарушение статьи 10 соглашения»³. Генерал Роатта перебросил к замку две своих дивизии – «Черные рубашки» Росси и «Литторио» Бергондзоли. 14-го числа танки Павлова по дороге от Триуэге вышли к кафедральному городу Сигуэнсе, захватили обильные военные трофеи и, будь при них пехота, могли бы взять и сам город. На три дня, с 15-го до 17 марта, в сражении наступила передышка. Роатта каждодневно издавал приказы, но почти ничего не делал, предпочитая жаловаться на продолжающуюся пассивность Оргаса у Харамы⁴.

18 марта весь республиканский фронт у Гвадалахары перешел в наступление. То был несчастливый момент для итальянцев. И в это же утро Роатта отправился в Саламанку просить Франко о помощи и потребовать, чтобы Оргас любой ценой начал наступление. В половине второго 80 республиканских самолетов обрушили бомбовый груз на окрестности Бриуэги. Затем открыла огонь тяжелая артиллерия республики. В два часа дивизии Листера и Сиприано Меры при поддержке 70 танков Павлова начали атаку. Один с востока, а другой с запада стали смыкать вокруг города кольцо окружения. Они почти достигли своей цели, когда итальянцы получили приказ отступать и настолько быстро исполнили его, что фактически это было бегство по единственной дороге, еще остававшейся открытой для них. Преследование продолжалось несколько миль. Москардо тоже получил приказ отступить к Хадраке.