Греческий аромат

— Спасибо за ужин.

Если она думала, что поцелуй будет сладким, но коротким, то ошибалась. Как только ее губы коснулись его, его запах одурманил ее, и она захотела большего.

Дио прижался к ней, его губы были одновременно твердыми и мягкими. Когда он наклонил голову и раскрыл губы, она потерялась в своих ощущениях и позволила ему углубить поцелуй. Его язык лизнул ее губы, заставляя их раскрыться. Когда он ворвался между ее губ и начал исследовать, она могла помнить лишь одно — как он занимался с ней любовью в ту ночь.

Его вкус был чисто мужским, отдавал специями и силой. Его дыхание горячим, а неумолимый язык вступил в танец с ее, не давая передышки. Но она приветствовала это чувственное нападение и позволила его страсти поглотить себя.

Его руки ласкали ее спину. Одна скользнула выше и зарылась в ее волосах, обхватывая ее затылок и прижимая ближе к себе, второй рукой он тянул за ее блузку, вытаскивая ее из юбки. Ари задержала дыхание, когда его рука скользнула под блузку и коснулась ее обнаженной кожи на спине.

Дио лишь на мгновение оторвался от ее губ, нависнув над ней, словно не желая прерывать их контакт.

— Боги, ты так хорошо чувствуешься.

А потом его рот обрушился на нее еще сильнее, чем раньше, как будто Дио понял, как сильно ему нравилось ее целовать.

Он погладил ее кожу под бретелькой бюстгалтера, потом скользнул вперед и коснулся большим пальцем нижней части ее груди. Все ее тело охватил жар, как будто кто-то включил печку. Ее сердцебиение ускорилось, а дыхание стало отрывистым. Она оторвала от него свой рот, чтобы сделать глоток воздуха.

— Я люблю тебя, Ари, — признался Дио, касаясь ее соска большим пальцем, который тут же затвердел.

Она задышала так тяжело, словно тонула. Ари хотела услышать от него эти слова и хотела верить им. Он действительно верит, что любит ее? Он полюбил ее сейчас, потому что не помнил свою прошлую жизнь?

— О Дио!

Дио расстегнул пуговицы на ее блузке, открывая бюстгальтер. Поцеловал ее сосок сквозь тонкую ткань. Лизнул языком затвердевший бутончик, вырывая из ее пересохшего горла сдавленный стон.

Дио отодвинул ткань в сторону и прижался губами к обнаженной коже Ари. Он покусывал, посасывал и лизал ее, исследуя, пробуя на вкус и помечая ее грудь. Обхватил одну грудь и нежно сжал, потом начал сильнее сосать и ласкать ее сосок, словно жадно пожирал рожок мороженого. Его вторая рука не оставалась без дела. Ари вдруг почувствовала, как ослабло давление на ее грудную клетку, и поняла, что Дио расстегнул застежку ее бюстгальтера. Он легко откинул этот кусочек ткани подальше, открывая себе больше доступа.

Ари следовало запротестовать, но она не могла произнести и слова. То, как он поклонялся ей своими руками и губами, требовало от нее пристального внимания. Он всасывал ее сосок глубоко в рот, а с другим играл пальцами, сжимая, пока тот не стал твердым, как алмаз.

Все ее тело горело от удовольствия, которым он ее одаривал. Казалось, словно языки пламени лизали ее кожу, опаляя ее, но не причиняя боли, а только доставляли удовольствие. Посылали электрические разряды прямо в ее сердцевину, но вместо боли у нее закружилась голова от наслаждения.

Дрожа от желания, она почувствовала, что стала влажной между ног, и знала, чего действительно жаждала, знала, что Дио может дать ей это. Она никогда не чувствовала такой сексуально удовлетворенности, как с ним, и он может сделать это снова. Он снова мог доставить ей эти восхитительные ощущения и довести до края.

Когда она оторвала его руку от своей груди, он запротестовал, а из его груди раздался громкий рык, но он не перестал сосать ее сосок. Ари проигнорировала его протест и провела его рукой по своему телу к бедру. Казалось, он понял, в чем она нуждалась, и двинулся вниз, пока не достиг подола ее юбки. А потом его рука исчезла под ним.

Ари вздохнула с облегчением.

— Да, — прошептала она, прижимаясь к нему ближе. Она чувствовала его твердость на внутренней стороне своего бедра и поняла, что это. Дио был также возбужден, как и она. И сейчас его эрекция тесно прижималась и давила на нее. Ее рот открылся от понимания, что Дио мог вытворять своим членом. Как мог наполнить ее, как мог овладеть ею и свести с ума.

Пальцы Дио коснулись ее трусиков, ее очень влажных трусиков. С его губ сорвался стон, и он оторвался от ее груди. А потом его пальцы прижались к ткани, которая служила единственным барьером, посылая неожиданную волну наслаждения. Ари нуждалась в нем сейчас. Она не хотела ждать. Не могла.

И поняла, что получит желаемое, когда его пальцы скользнули к краю трусиков. Один палец проник под трусики и нырнул в ее влажные кудряшки. Потом к нему присоединился второй, и Дио скользнул ими ниже. Она напряглась в ожидании и затаила дыхание.

Дио отпустил ее сосок и поднял голову от ее груди. И убрал руку из ее трусиков.

— Нам лучше съесть десерт, пока он не испортился.

Подобно лесному пожару, ее охватило разочарование.

— Нет, не останавливайся.

Он прижал палец к ее губам.

— Ты была права, Ари. Лучше подождать до свадьбы. Представь, какой чудесной будет наша брачная ночь, — он целомудренно поцеловал ее в щеку. — Не могу дождаться.

Ее охватило неверие, как и разочарование. Дио отверг ее, когда она предложила себя. Зачем только она сказала, что они согласились подождать? Это была ее самая глупая идея.

Глава 23

Дионис проводил Ариадну домой и провел почти бессонную ночь, ворочаясь на кровати. Не уложить ее в кровать, когда она практически умоляла его об этом, было самым трудным поступком в его жизни. Но это часть его плана. Он заставит ее страдать от желания и влюбит в себя, а потом, и только потом, он признается ей, что знает о ее притворстве. Он обманет ее, так же как она обманула его. И они будут в расчете.

Только вот в этом идеальном плане имелась одна загвоздка: он не только едва смог заставить себя остановиться и чуть не занялся с ней любовью, так еще и чувствовал себя мешком дерьма за то, что так с ней обращался. Словно у него появились сомнения. Или может просто из-за того, что не мог сдержать свое желание к ней, и неважно, что она обманула и играла в игры с ним, он все равно жаждал обнять ее, поцеловать, заняться любовью. И теперь, когда вспомнил ту ночь, которую они провели в объятиях друг друга, он знал, как с ней будет хорошо. И хотел этого снова.