Гречишный мёд
Шрифт:
Я уже накрывала на стол — мёд, пряники, варенье из морошки, даже достала праздничные чашки. Гости сели за стол, продолжая откровенно разглядывать Максима. Он самоуверенно накрыл ладонью мою руку.
— Извини, парень, за вопрос — ты сам то откуда будешь? — наконец, спросил Андрей Павлович. — Вроде не из местных.
Максим кивнул, беспечно улыбаясь.
— Я из Москвы.
Ромка быстро взглянул на меня.
— Дядь Андрей, — чувствовала, как мои щёки нещадно заливает румянец, — я нашла Максима в лесу.
Ромка прыснул от смеха, но отец толкнул его локтем.
— В лесу? —
— Почти две недели назад...
— Так, Ром, а не тот ли это парень, которого мать ищет, с ног вся сбилась?
Я поймала на себе непонимающий взгляд Максима. Казалось, что в моей груди остановилось сердце.
— Мама? — я услышала напряженный голос своего любимого. — Ульян?
Андрей Павлович кивнул.
— Ты, парень, хоть помнишь, что у тебя мать есть, которая тебя уже как покойника оплакивает? Как Ивана...
— Ванька... — одними губами выдохнул Максим. Я не знала, куда деться от пристальных взглядов всех, включая мою бабушку.
— Ты что, девка, околдовала его, что ли? Или опоила чем?
Послышался звук отодвигаемого стула. Я сидела, сжавшись, не в силах посмотреть в никому в глаза. В горле застрял ком.
— Ульян, — почувствовала жесткие пальцы на своей руке, подняла глаза. Максим стоял надо мной, и я ничего не могла прочитать в его взгляде. — Нам надо поговорить.
Как только ноги не отказали мне? Словно во сне, я встала и прошла за ним в его комнату.
Глава 12
Как только за нами закрылась дверь, парень развернул меня лицом к себе и прижал к двери.
— О чем они говорят, что ты от меня скрываешь?
Я подняла на него наполненные слезами глаза. Лицо Максима расплывалось.
— Максим... я ничего... ничего не скрываю, — я икала от подступающих к горлу рыданий. — Я же все делала как лучше.
Его ладони обхватили мое лицо.
— Почему я даже и думать забыл о своей маме и Ваньке? — пробормотал он. — Ты что, заколдовала меня, это правда? Какую наркоту ты мне давала?
— Максим, когда я нашла тебя, ты был почти мертвый и я... тебе нельзя было думать ни о чем таком, и...
Он схватил меня за плечи, встряхнул.
— Да ты понимаешь, сколько я времени потерял? Я бы уже давно отыскал эту мразь, который моего друга Ваньку... Черт!
Мне нечего было сказать. Как я могла объяснить Максиму, что если бы не мои настойки и заклинания, он бы сейчас не стоял здесь живой и невредимый. Все, что я могла сейчас — это умоляюще глядеть в его холодные глаза.
— Максим, — ещё раз попыталась достучаться до него, вцепилась в его свитер. — Я никогда бы... я люблю тебя...
— К черту любовь! — выкрикнул он мне в лицо. — Не нужна она мне. Все. Я хочу домой. Господи, столько время потерять...
— Ну пожалуйста, — я осела на пол и, закрыв лицо руками, заплакала.
Слышала, как он выдвигал ящики — доставал свои вещи. Затем подошёл и склонился надо мной. Я почувствовала его руки на плечах. Максим легко приподнял меня и поставил на ноги. Совсем близко, я слышала его дыхание.
— Мне надо идти. Меня ждут.
Кивнула, не открывая глаз. Боялась увидеть злость, ненависть в его взоре.
— Мне было хорошо с тобой, но... все когда-то
заканчивается. Прости.Его горячие губы легко коснулись моих губ. Я застыла, пытаясь запомнить это ощущение. Дверь открылась, и наступила пронизывающая тишина. И холод.
Максим наскоро поблагодарил Александру Петровну за гостеприимство и, выйдя из дома, направился к машине, где его уже ждали Андрей Павлович и его сын. Максима до сих пор ещё трясло от злости. Это ж надо потерять столько полезного времени! Трахался с колдушкой, в то время как мама искала его по всей тайге! Да и друга не смог похоронить. Максим ругал себя на чем свет стоит. И все из-за глупой девчонки! Российский офицер! Повелся на ее сиськи-письки как последний идиот.
Андрей Павлович что-то говорил, но парень не слышал его, и только когда машина остановилась у какого-то дома, встрепенулся, вопросительно посмотрел на мужчину.
— Мать твоя тут. Приехала искать тебя.
Максим почувствовал, как у него защипало в глазах. Рывком распахнул дверцу автомобиля и побежал к дому, не разбирая дороги и проваливаясь в глубокий снег. Дёрнул дверь на себя — закрыта. Замолотил изо всей силы кулаками.
Перепуганная Рая возникла на пороге, а за ее спиной стояла его мама со сковородкой в руках. Мама — любимая и такая родная! Как он мог забыть её? Отодвинув хозяйку дома, бросился к ней, сгрёб в объятия.
— Мама, мамочка, прости меня, прости... — не стесняясь, плакал, гладя её плечи и волосы.
Вдоволь наговорившись обо всем, что произошло, все трое разошлись по комнатам. Максим, глубоко вздохнув, потянулся. На лице светилась счастливая улыбка. Все хорошо. Мама с ним. Ей не о чем больше беспокоится — они снова вместе. Максим заметил, что у матери появилось чуть больше седых волос. Корил себя за это. Ничего, утро вечера мудренее. Завтра сгоняют с Райкой в Ванькин дом — девушка хотела что-то ему показать, а потом на поезд и домой.
Заснул почти сразу, едва приложился к подушке. Спал до самого утра, и вновь ему снился тот же сон…
Максим взобрался на большую кровать, застеленную голубым атласным покрывалом. Его мамочка, такая красивая, тёмные волосы рассыпаны по подушке, веки сомкнуты. И губы, которые всегда улыбаются и щекочут, когда она целует его. Только почему сейчас из уголка вытекает кровь? Она что, поранилась? Максим слегка потряс ее за плечо, но она не отреагировала. Все также лежала, словно тряпичная кукла. Мальчик провёл рукой по шее, когда то белой, как алебастр, на которой сейчас красным вспух неопрятный рубец.
Мама продолжала молчать. Максимка вспомнил сказку о мертвой царевне, которую ему читали в яслях. А вдруг...
Он крикнул: «Мама!», стал ее изо всех сил трясти.
Дверь позади него отворилась, и кто-то вихрем ворвался в комнату. Он сжался, зажмурил глаза. Отец. Он вызывал страх. Высокий, мрачный, взгляд режущий, как клинок. Никогда он не брал маленького Максимку на руки, не гладил по головке и не улыбался ему. И сейчас сгрёб его в охапку, отрывая от мамочки, и потащил куда-то. Максим закричал, попытался укусить отца за руку, но задохнулся от хлесткого удара по лицу.