Грехи юности

Джинни закрыла глаза — пусть солнышко поработает, выбьет хмель из ее одурманенной алкоголем головы — и продолжила свои невеселые думы. Джейк говорит, что любит ее, однако Джинни понятия не имеет, что такое любовь. Видимо, она ее не испытала. Да и нет ее вовсе! Просто выдумали словечко, которое мужики произносят всякий раз, когда хотят переспать с тобой либо завоевать тебя. А если хотят и того и другого, произносят другое слово — женитьба.

Целый месяц не нужно будет посещать эти дурацкие вечеринки, думала Джинни, куда она обязана появляться вместе с мужем. Одна она может делать все, что ей заблагорассудится. Нужно пользоваться благоприятным моментом!

Джинни своего не упустит! Можно будет кутить вволю, да так, что чертям станет тошно, а можно попытаться вернуться на сцену. Суперзвезд, которым за сорок, сейчас полно. Может, еще не поздно…

Джинни уселась поудобнее и сделала первый глоток. А если не получится, можно махнуть в Рио. Небольшой отдых в этом городе ей не помешает. Да и доктора советуют.

А если захочется вернуться, что ей может помешать… Джейк никуда не денется. Ведь он любит ее, сам говорил.

Горьковатый коктейль из апельсинового сока с водкой обжег ей горло и попал в пустой желудок. Если бы Джейк не относился к ней с такой нежностью, так бережно, было бы гораздо проще изменять ему, бросать его, когда вздумается…

— Сеньора!

Джинни откинулась на спинку шезлонга и, закрыв глаза, задала себе вопрос: почему эти эмигранты не желают говорить по-английски?

— Что? — нехотя спросила она.

— Что прикажете приготовить на обед?

Голос служанки, как обычно, прозвучал равнодушно. С Джинни она всегда разговаривала таким тоном, с Джейком — иначе, словно заботливая мать, ее черные глаза так и светились любовью. А ее она просто не выносила, однако Джинни это было безразлично. Меньше всего ее волновало мнение служанки.

— Консуэло, сейчас только десять часов, а ты пристаешь с такими вопросами в такую рань!

— Да, сеньора, — тут же последовал ответ, и Джинни услышала удаляющиеся шаги.

Она села и помассировала виски. А может, не стоит ехать в Рио? Что она там забыла? Иностранная речь всегда наводила на нее тоску. Джинни допила остатки коктейля.

Может, лучше позвонить своему агенту? Если повезет, он вспомнит ее.

— Джинни? — донесся до нее тихий голос.

Она обернулась и тут же зажмурилась от солнца, которое било ей прямо в глаза. В нескольких метрах от нее виднелась фигурка маленькой девочки.

— Да, это я, — сказала Джинни.

Девочка осторожно шагнула вперед.

— Джинни, — проговорила она. — Я чуть не потеряла надежду отыскать тебя.

Джинни прикрыла глаза ладошкой. Кто бы это мог быть?

Черт бы побрал эту Консуэло! Пускает в дом кого ни попадя!

— Ну, нашла, и что дальше? — проворчала она, пытаясь припомнить, видела она когда-нибудь этого ребенка или нет. — Кто ты такая?

— Джесс, — проговорила девочка. — Джесс Бейтс.

Теперь она стояла прямо перед ней. Джинни почувствовала тошноту. Какая же она маленькая, эта Джесс.

Впрочем, она и раньше не отличалась большим ростом.

Всегда такая аккуратненькая, что смотреть противно. Одета вроде бы просто, а на самом деле — в вещи, купленные в самых дорогих парижских магазинах. Вокруг глаз появилась сеточка морщин. Но все-таки это она, Джесс Бейтс, без сомнения. Внезапно разболелась голова.

— Что ты здесь забыла?

Джесс улыбнулась.

— Узнаю старушку Джинни, — попыталась пошутить она.

— Как ты меня нашла? — настаивала Джинни, не принимая шутки.

Та рассмеялась звонким, однако несколько принужденным смехом, и Джинни поняла — она нервничает.

— Наняла частного детектива. По-моему, он нашел тебя через рекламного агента.

«Ну что ж, — подумала Джинни, — значит, еще помнят обо мне, и то хорошо…»

— Частного детектива, говоришь? Так не терпелось меня найти?

— Да, я очень хотела тебя разыскать.

— А ты все такая же богатенькая, как и раньше. Приятно видеть.

— Да и ты, Джинни, похоже, не бедствуешь.

Джинни хихикнула.

— Можно мне присесть?

— Нет, — отрезала Джинни, откидываясь на спинку шезлонга. — Мне нечего тебе сказать.

В желудке водка начала бороться с апельсиновым соком. Джинни едва не вывернуло наизнанку прямо на модные туфли Джесс.

— Ну прошу тебя, Джинни, — взмолилась между тем она. — Я добиралась к тебе через всю страну!

— А теперь будешь добираться обратно, — проговорила Джинни.

— Мне нужно сказать тебе что-то важное.

— Уверена, ничего такого, что могло бы меня заинтересовать.

Из кармана халата Джинни достала пачку сигарет и зажигалку и, закурив, выпустила струю дыма.

— Шла бы ты лучше отсюда, — настаивала она, — пока я не велела Консуэло вызвать полицию.

Джесс подошла к стулу и села напротив Джинни.

— Не думаю, что ты это сделаешь.

Джинни сделала еще одну затяжку. Вот черт! Жизнь и так препаршивая штука, а тут еще гостья из прошлого, которое она так старалась забыть. Явилась, будь она неладна!

Джинни взглянула на Джесс, и к горлу вновь подступила тошнота. Она поспешно сглотнула и опять затянулась. И вдруг ее как громом поразило — как она могла забыть, что эта женщина спасла ей жизнь!

— Что тебе нужно? — спросила она, закрыв глаза.

— За эти годы я много о тебе думала.

— Ты что, явилась шантажировать меня?

Пропустив этот выпад мимо ушей, Джесс продолжала:

— О тебе и о других тоже.

— О красотке Ни Джей и мегере Сьюзен? — усмехнулась Джинни.

— Вот видишь, ты даже помнишь, как их зовут, их самих не забыла.

Джинни промолчала.

— А больше всего я думаю о наших детях.

Джинни выпрямилась и поспешно погасила окурок.

— Послушай, — начала она, — если ты явилась сюда копаться в старье и думаешь, что я составлю тебе компанию, то глубоко ошибаешься. Я давным-давно обо всем забыла, поэтому тебе лучше уйти.

— Я никуда не пойду, — заявила Джесс, сложив руки на коленях, — пока не скажу тебе, что собиралась сказать.

Джинни снова откинулась на спинку шезлонга.

— Это вовсе не означает, что я обязана тебя слушать.

— Все так же любишь показывать зубки?

Джинни лишь рассмеялась в ответ.

— Джинни, — начала Джесс, коснувшись рукой края шезлонга, — думаю, настало время заглянуть в прошлое и кое-что в нем исправить. — Она помолчала и закончила:

— Уверена, этого хотела бы и твоя мама.