Грехи

– Речь, должно быть, идет о печально известной Рикки Блю, – догадалась Салли Джейн, кивнув в ответ на эмоциональное вступление подруги.

– Для меня она всегда будет Эрикой, и, конечно, я говорю о ней. Мы только что получили приглашение на торжественный обед, а Эрон позвонил и сказал, что виделся с ней. У нее ярко-красный «чероки», и он набит до краев. Совсем не так прокрадываются в город.

– О, ради Бога, Кэрри! Она купила радиостанцию и планирует начать собственную программу, прямо в понедельник с утра. Они крутят рекламные ролики уже в течение месяца. Зачем в такой ситуации ей утруждать себя, чтобы «прокрадываться»?

– Не знаю. Просто все это так эксцентрично. Сперва этот непристойный журнал, в котором чуть ли не на каждой странице ее фото в голом виде и на обложке тоже, теперь радио-шоу. Я никогда не думала, что Эрика может быть такой бесстыжей.

– Здесь и кроется разгадка. Она больше не Эрика Кэссиди. Она радиосуперзвезда Рикки Блю, которая стремительно захватила радиоэфир пять лет назад. Не думаю, что ей так уж сложно было приехать в Сент-Джоун и сделать здесь то же самое.

– Вряд ли тебя, Салли Джейн, такое предположение действительно удовлетворяет. Я хочу сказать, не нужно делать вид, будто мы не знаем, зачем она здесь на самом деле.

– Конечно, знаем, но мы к этому не имеем никакого отношения, мы можем сидеть и наслаждаться шоу.

– Я вообще не собираюсь слушать.

– Ерунда!

– Ну, – усмехнулась Кэрри, – только не в том случае, если Брету есть что сказать по этому поводу. Он запретил мне включать радио, а в прошлое воскресенье даже говорил об этом с кафедры и предупреждал своих прихожан, что они могут подвергнуться сооблазнам посланца Сатаны. Он целый день просидел в доме приходского священника, готовя завтрашнюю проповедь. Я представляю, как завтра нас угостят проповедью с настоящим адским огнем и серой.

– Позволь мне сказать и, черт возьми, не обижайся на меня, Кэрри, но иногда твой муж кажется мне величайшим занудой.

На этот раз ответом ей не было хихиканье, но, как подозревала Салли Джейн, только потому, что Кэрри подавила смех. Жена преподобного никогда не сказала ни слова против своего мужа – во всяком случае, ей, но Салли Джейн не была слепоглухонемой… или полной идиоткой. А нужно быть круглым дураком, чтобы не замечать, что при всех рассуждениях супруга о рае, их брак был далек от совершенства, к тому же поговаривали о другом мужчине.

– А, – вдруг сказала Кэрри, – ты, может быть, тоже видела ее прибытие? Вот почему ты не удивилась моему звонку.

– Ничего подобного. Я всего пять минут назад вернулась из Кэмдентона, но я знала о ее приезде. Бобби Хайден, один из моих агентов, оформлял документы на дом.

– И ты ни слова мне не сказала? – упрекнула ее Кэрри.

– Извини, голубушка, но дело идет о земле. Для каждого удачливого торговца недвижимостью существует неписаный закон – мы не обсуждаем дела своих клиентов.

– Но сейчас ты говоришь об этом.

– Ты права, я сказала слишком много, – согласилась Салли Джейн. – И, чтобы не сболтнуть еще чего-нибудь лишнего, мне лучше уйти. Но знаешь, тебе нужно безопасное место, чтобы в понедельник послушать радиопередачу. Приходи ко мне в офис, а Брету можешь сказать, что идешь за покупками.

– Солгать?! – спросила Кэрри с притворным возмущением.

– А почему бы и нет? Это будет не в первый раз.

– Иногда, Салли Джейн, ты бываешь абсолютной тварью.

– В большинстве случаев, дорогуша.

Кэрри рассмеялась:

– Ладно, я позволю тебе уйти, но сперва скажи, ведь тебя немного волнует встреча с ней?

– Мы опять говорим о Рикки? Конечно, почему нет? Она мне нравилась. Мне действительно интересно, какой она стала после стольких лет.

– Мне тоже, – призналась Кэрри и добавила: – Кроме того, я скучаю по ней. Надеюсь, у нее больше нет ко мне ненависти.

– Существует одна вещь, дорогуша, которую ты должна признать. Она ненавидит нас всех. Но кто может винить ее за это? В ту ночь, когда убили ее родителей, она открыла нам тайну и потом явно дала понять, что уверена в том, что один из нас ответствен за случившееся. У меня такое чувство, что мы все будем виноваты до тех пор, пока не будет доказана наша невиновность.

– Значит, по-твоему, Брет прав, когда говорит, что она собирается трясти наши жизни так же сильно, как Джошуа раскачивал стены Иерихона?

– Дорогуша, твой муж первостатейный дурак, но в этом случае, я думаю, его метафора вполне уместна. Ты это тоже понимаешь, и все, кто был там в ту ночь, знает это. Она обещала.

Шериф А.Р.Уитком стоял в дверях тюрьмы Сент-Джоуна. Четыре здания, в которых камеры были битком набиты, главным образом, пьяницами, посаженными ради их же собственного блага; была и пара молодых людей, ограбивших магазин «Блесны и снасти» Сэма Петерса; один серьезный преступник-рецидивист, уже совершивший два побега из тюрьмы Фултон, – прошлой ночью он застрелил служащего заправочной станции на шоссе. Это не была территория Скутера, но все улики указывали на этого парня, и сегодня около семи утра Джуниор выследил его и доставил в тюрьму. Но Скутер не думал ни о ком из своих «постояльцев» – он размышлял о приезде Эрики Кэссиди. Да, он знал, что она больше не носит это имя, но как же это, черт возьми, было неприятно, – для него она всегда оставалась девочкой Кэссиди. Мысли о возвращении домой Эрики Кэссиди напомнили ему о разгуле убийств в восемьдесят пятом, которые ему так и не удалось раскрыть. Те шесть недель были для него мучительным воспоминанием, и даже сейчас ему ненавистно было думать об этом. Он не смог выполнить свой долг шерифа. Итак, она сдержала свою клятву вернуться и сделать это вместо него. Возможно, ей удастся это выполнить.

Скутер был простым человеком – простым, но не тупым, существовало много такого, чего он не знал, но одно он знал твердо: нужно соблюдать законы. Он знал, что иногда преступники уходят в подполье, но он также знал, что их исчезновение совсем не означает, что они исчезли навсегда. В том случае он был почти абсолютно уверен, что тот, кто убил Банни, дока Гранта, супругов Кэссиди и остальных, никогда никуда не уезжал. Скутер был уверен, что убийца – постоянный житель Сент-Джоуна. У него не было веских доказательств, но он чувствовал это всем своим нутром, точно так же, как чувствовал, что убийца продолжает жить в городе. Единственное, чего он не знал, – кто он.

Те убийства преследовали Скутера не один год. Он постоянно думал о них как о своем личном поражении и взваливал всю вину на собственные плечи, но постепенно смирился с этим. Тот, кто убил шестерых, по какой-то причине остановился после убийства Линды и Лоуренса Кэссиди, и Скутер был убежден, что возвращение Эрики Кэссиди могло толкнуть подонка снова пойти на преступление. Нет сомнения, так будет снова, если ему дать хоть полшанса. Скутер любил девочку, он не хотел, чтобы этот негодяй сделал ее своей седьмой жертвой – ее или кого-нибудь другого. Кроме того, он боялся. Раньше он всегда подавлял в себе тревожные мысли: могло ведь быть так, что убийцей был тот, кого он любил? Что, если это был его собственный сын?

Помощник шерифа Аллан Уитком сидел в патрульной машине, издали наблюдая за отцом. Старик, вне всякого сомнения, волнуется об Эрике Кэссиди, вероятно, боится, что она узнает о его отношениях с Банни. Джуниор не мог винить отца, его же самого перспектива того, что может произойти, не очень пугала. Если она так поступит, что с того? Что это доказало бы? Ровным счетом ничего. Однако ему, вероятно, следует не спускать с нее глаз.

Он посмотрел вдоль улицы в направлении автостоянки банка, где электрокары проходили мелкий ремонт и подзарядку. Ему полагалось следить, чтобы главный проезд был свободен от машин, но – Дьявол! – до начала еще почти час – он может просто съездить к дому, который сняла Эрика, взглянуть на нее и вернуться через полчаса.