Греховная связь

— А это еще что такое?

Озадаченная, она наклонилась, чтобы посмотреть, что вызвало такое веселье.

— Хлебцы особые по-домашнему, — прочитала она. — Ничего смешного тут нет. Это поджаренный сандвич — со всякими особыми съедобными кусочками.

— Уж не кусочками ли филе случайно? Оставшимися невостребованными посетителями?

Он не мог припомнить, когда так от души развлекался последний раз. Но было в этой девушке что-то проникающее глубоко в душу. Он должен побольше узнать о ней. Когда она принесла ему заказ, он высказал предположение.

— Вы англичанка?

— По произношению догадались? Да.

— Родились в Англии? Из английской семьи?

Она с удивлением уставилась на него.

— Ну конечно. А как же. А почему вы спрашиваете?

— Да просто так, — с какой-то неловкостью ответил он. — Просто подумал, были ли вы раньше в Австралии? Это ведь так далеко от дома…

— Я как-то не задумывалась. Дом там, где ты бросил свой рюкзак.

— Вы первый раз в Австралии?

— Конечно. Это последний пункт в кругосветном путешествии.

— Вы путешествуете?

— Можно так сказать, если хотите.

— А что ваши родители об этом думают?

Она пожала своими маленькими золотистыми плечиками.

— У них такая куча детей, что они и не заметят моего отсутствия. Только рады будут сбыть меня с рук, чтоб освободить место для других.

— Вы выглядите очень юной, чтобы разъезжать по миру самостоятельно.

— Возраст зависит от того, на сколько ты себя чувствуешь — а я по большей части чувствую себя на все сто.

— Но разве вы не думали о том, чтобы учиться, — в колледже, скажем?..

— Да вы что, с неба свалились? — Резкость ее реакции была неожиданной после легкости и веселья предыдущего разговора. — Это для вас все легко, для таких как вы! Чтобы учиться в школе, нужны деньги, не говоря уж о колледже, во всяком случае в Англии. Не думаю, чтоб здесь было по-другому — не считая, конечно, детей настоятеля!

В сердцах она повернулась и убежала на кухню. Он так и остался в недоумении наедине с остатками своего сандвича. Она не появлялась. Наконец он подошел к замусоленному хозяину, появившемуся из кухни сразу после того, как девушка скрылась там.

Нет, отрывисто было сказано ему, он не может увидеть официантку. Она ушла домой. Уже с час, у нее разболелась голова. Нет, он не может взять записку — что это, кафе или почта? Нет, он не может взять номер телефона — девушка приходит сюда работать, а не звонить по телефону.

Враждебный взгляд и резкий тон вывели Роберта из равновесия. Не лезь куда не следует. Он втемяшил себе в голову, будто я приударяю за ней, он думает, что я грязный старик, с изумлением думал он. Но еще только сделав шаг к выходу, он понял, что ничего смешного в этом нет. А когда наконец сел в машину и закружил по незапоминающимся улочками и переулкам, то внезапно сообразил — и от этого рассердился еще больше — что не спросил даже имя девушки.

ЛЕТО

26

Когда он вернулся в резиденцию, так и не ставшую ему домом, было уже поздно. С облегчением растянувшись в постели, он долго лежал рядом с тяжело распростершейся спящей Клер, пока не пришел сон, а проснулся поздно утром, чувствуя себя разбитым и невыспавшимся. В столовой никого не было, а холодный, как лед, кофейник говорил о том, как давно закончился завтрак. Впрочем, он не был голоден. Пора начинать новый день.

Из комнаты Джоан доносилось тихое шуршание ксерокса. Он приоткрыл дверь, и она поприветствовала его с таким свирепым видом, что красноречивее всяких слов говорило о ее негодовании. Впрочем, это не означало, что Джоан сегодня обойдется без гневных слов, которые она уже готова была обрушить на голову Роберта.

— Где ты пропадал? Вчера? Весь день?

Он был сбит с толку таким резким нападением.

— Я решил сделать себе день отдыха, вот и все.

— Но как же так, Роберт, — не сказав ни единого слова — не предупредив! Исчезнуть на весь день — и на всю ночь! Где это ты развлекался?

Что-что, а перепалка с Джоан в его планы не входила.

— Ну ладно, извини! — коротко бросил он и собрался уходить.

Но Джоан уже было не остановить.

— Ах, извини! — взорвалась она. — Тебе наплевать! А мы, по-твоему, должны расхлебывать!

— Что расхлебывать?

— Только не говори, что ты забыл! — с жестоким сарказмом продолжала она. — Или у тебя опять нелады с памятью?

Он чувствовал, как в нем растет гнев.

— Джоан, ради Бога, скажи, что ты имеешь в виду?

— Вчера, — она дышала тяжело, как борец на ринге, — вчера у тебя был назначен прием в Комитете по оценке недвижимости — в двенадцать тридцать, не помнишь? А в три ты должен был быть у епископа на совещании, которое регулярно проводится по средам…

Забыл ли он? Вчерашнее утро, до того момента, когда он собрался ехать в тюрьму, начисто стерлось из памяти.

— Роберт? Ты здесь. — В дверях показалось встревоженное усталое лицо Клер. — Джоан сказала, что мы здесь места себе не находили вчера?

— Я… встал очень рано, чтобы поехать на утреннюю службу в соборе. А потом… была такая погода — что я решил просто прокатиться немного. Съездил в тюрьму — повидаться с Полем.

— С Полем?

Надо же было сказать им об этом. Клер так или иначе узнает, кроме того, надо было как-то объяснить столь долгое отсутствие. Две пары глаз уставились на него.

— Я беспокоился за него. Сейчас должно решиться дело о досрочном освобождении — в случае неудачи…

Звучало как-то неубедительно, и он сам это чувствовал. Но также он понимал, что расспрашивать его они не решатся.

— Ну, хорошо, но все равно… — В душе у Клер что-то защемило. Почему он ни капельки не чувствует вину за то, что вот так бросил их и даже не подумал сообщить, где он, и почему лжет им сейчас? — Но все равно, Роберт, вечером-то ты должен был вернуться?

— Вот именно! — Торжествуя, бросилась вновь в атаку Джоан. „Она прямо вне себя от радости!“ — подумал Роберт с внезапным чувством изумления, а потом желчной злобы. — Потому что не я одна, знаешь ли, сидела с кислой физиономией в Комитете. Ты и Клер подставил!