Грешки
Шрифт:
Алекс обнял ее за плечи:
— Джуно, ложись вместе с нами. Мы этого хотим.
— Да, хотим, — подхватила Лидия, однако взгляд ее свидетельствовал о другом.
Джуно поцеловала их.
— Нет, мои дорогие, не стоит. Я в самом деле устала.
Алекс проводил ее в комнатку возле кухни, где Лидия уже застелила раскладушку чистым бельем, еще раз поцеловал Джуно, пожелал ей спокойной ночи и пошел в гостиную Лежа в темноте, Джуно слышала, как Алекс и Лидия перешептываются. Потом все стихло. Она полагала, что они займутся любовью, однако этого не произошло.
Через
Джуно взяла телефонный аппарат к себе в комнату, заказала разговор за счет абонента и, когда ей ответили, всхлипывая, проговорила:
— Привет, папа! Я все-таки приеду домой на Рождество.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ЛИДИЯ
1972 — 1977 годы
Глава 11
Алекс и Лидия, проводив Джуно, стали все чаще раздражаться. Они ходили в кино, встречались с друзьями, поздно возвращались с вечеринок, но избегали упоминаний о подруге.
Рождественским утром они обменялись подарками.
Алекс подарил Лидии два старинных флакона для духов, а она ему — авторучку, на которой было выгравировано его имя, и несколько тетрадей в кожаных переплетах.
Под большой веткой вечнозеленого растения, украшенной бусами Лидии и заменившей рождественскую елку, лежали подарки от Джуно: сафьяновые сапожки из Испании для Лидии и майка с эмблемой миланского футбольного клуба для Алекса. Чтобы подавить раздражение, они провели весь день в синематеке, где смотрели американскую классику сороковых годов.
Между Рождеством и Новым годом они, не сговариваясь, старались видеться пореже. Лидия встречалась с друзьями из студии, закрытой в каникулярное время;
Алекс писал дома.
В канун Нового года их пригласили на вечеринку к Бернару Жюльену. В десять вечера Лидия все еще сидела на кухне за стаканом белого вина.
— Не выношу новогодних вечеринок, — сказала она. — Все стараются веселиться лишь потому, что так принято.
— Но это лучше, чем встречать Новый год в этой квартире, — заметил Алекс, входя на кухню и застегивая сорочку.
— Нет. Иди один.
— Не могу я оставить тебя здесь. Ты должна немного встряхнуться. — Он наклонился, поцеловал ее в шею и запустил руку под ее кружевную кофточку.
Лидия отпрянула и вскочила.
— Не надо, Алекс, я не хочу. К тому же у меня еще не закончилась менструация.
— Черт побери! Это длится уже полторы недели!
— Ну и что? Не твое дело!
— Как?! — Он сгреб ее в охапку и притянул к себе, но Лидия, схватив стакан, выплеснула вино ему в лицо.
— Ах ты чертовка!
Лидия бросилась в гостиную и, обернувшись, выставила перед собой табурет.
— Не смей ко мне прикасаться!
Увидев, что миниатюрная Лидия защищается колченогим табуретом, Алекс замер и, оценив комизм ситуации, рассмеялся:
— Господи, что это с нами? Ни дать ни взять Джордж и Марта из «Вирджинии Вулф».
Лидия опустила табурет и села на него, смущенно улыбаясь.
— Да уж… но мне полегчало. Иногда полезно
выпустить пар.Алекс опустился на матрац.
— С тех пор как уехала Джуно, у нас напряженная атмосфера.
— Да, она словно заставила нас увидеть наши с тобой отношения в истинном свете. Я поняла, что мы и до этого не очень ладили.
— Не путай это с чувством вины перед ней. Прежде все у нас было иначе.
— Не надо драматизировать ситуацию. Может, нас просто одолела хандра? Такое нередко случается в праздники.
Алекс покачал головой:
— Нет, дело серьезнее. И виноваты в этом не мы и не Джуно. Меня вот безумно тревожит, что я ничего не сделал за целый год и упускаю последний шанс поработать над тем, к чему чувствую призвание. Париж — чудесный город, но здесь слишком много соблазнов. Я разболтался и забыл, что такое дисциплина.
— Алекс, — смущенно начала Лидия, — это пройдет. Ты уже оборудовал себе кабинет. Можно отключить телефон. Я буду готовить, подавать тебе еду, затаюсь как мышка и не позволю никому отвлекать тебя от работы. Ты закончишь свою пьесу. Сам подумай, — она рассмеялась, — где, если не в Париже, тебе удастся писать?
— Вот об этом я и думал. Мне надо уехать одному туда, где можно прожить без особых затрат, где нет знакомых и где ничто не отвлечет меня от работы.
Лидия прикусила губку.
— Что ты имеешь в виду?
— Я уезжаю в Грецию.
— В Грецию?! Неужели из-за наших раздоров?
— Ты ни при чем. Я принял решение сегодня утром и должен уехать один, пока у меня еще остались кое-какие деньги. Если не сделать этот рывок, мне никогда не узнать, на что я способен. Речь идет не о безделицах для студенческой самодеятельности, а о чем-то таком, что взялись бы поставить на Бродвее. Мне надо доказать себе, что я конкурентоспособен.
— А я надеялась, что ты любишь меня.
Алекс обнял ее.
— Так и есть, хотя и веду себя как мерзавец… Сейчас мне придется проявить разумный эгоизм. Ведь я теряю уважение к себе! Если за несколько месяцев я сделаю что-то значительное, то вызову тебя туда.
— Очень благородно с твоей стороны.
— Прошу тебя, Лидия, не надо, мне и так тяжело.
Постарайся понять меня.
— Я поняла: ты меня разлюбил и уезжаешь, — холодно бросила она.
Алекс вздохнул:
— Не будем обсуждать это сейчас: На вечеринку ты отказалась идти, мне тоже не хочется. — Он взял со стола книгу.
— На вечеринку? Почему бы и не пойти? — Лидия открыла шкаф и выбрала платье. — С Новым годом, — сказала она себе. — Ты снова свободна. Пойдем, Алекс.
Нам есть что отпраздновать.
Полночь еще не наступила, а уже хлопали пробки, в бокалы наливали шампанское, все поздравляли друг друга и целовались. Лидия оделась в тот вечер под стать своему настроению во все черное: водолазку, кожаную юбку с разрезом и ажурные чулки. Собрав волосы на затылке, она решила позволить себе одно украшение — дешевые серьги.
Затягиваясь своей обычной «Гитаной», Лидия беседовала с одним сценаристом. К ним подошел Бернар Жюльен с бутылкой шампанского, наполнил их бокалы и поцеловал Лидию.