Грешник. Моя навеки
Шрифт:
— Дай посмотреть, — тихо прошу я.
— Нечего там смотреть. Всего лишь шрам, и то замотан бинтом. Ничего ты не увидишь.
— Почему не сообщил, Рамиль? — обида растекается по телу, бьет в затылок. Я сейчас хочу наорать на него. — Почему я не знала о твоей болезни? Неужели я для тебя ничего не значу? Неужели я пустое место, которое не имеет права... Я твоя жена, Рамиль! Забыл?!
Он лишь вздыхает, прижимая меня к себе. Целует в макушку, шепча что-то невнятное. По моему лицу текут слезы, падают на его рубашку.
— Посмотри на меня, — взяв за подбородок, вздергивает
Муж проводит большим пальцем по моим щекам, вытирает влагу. Дотрагивается до нижней губы, тянет вниз. Его кадык дергается. И в ту же секунду он впивается в мои губы.
Жадный, голодный поцелуй выбивает весь воздух из легких. Аромат парфюма мужа кружит голову не меньше его сумасшедшего поцелуя. Я обвиваю его шею руками, зарываюсь в волосы. Сжимаю их в ладонях. Боже, как же я соскучилась. Как же люблю его...
В салоне автомобиля слишком тесно и душно. Оторвавшись от губ друг друга, тяжело дыша, мы одновременно сглатываем.
— Я тебя ненавижу, Чернов. За то, что ты постоянно от меня что-то скрываешь. А ведь я могла бы помочь хоть чем-то...
— Ты бы пошла права качать и доказывать свою непричастность к тем суммам, которые чудным образом оказались на твоем счету. И усложнила бы ситуацию вдвое. Аж в трое, — чуть ли не рычит Рамиль. — Я знал, что делаю. И ни капли не жалею, что не впутал тебя. А Мила... — он осекается, снова сглатывает. — Получила по заслугам.
В чем-то он прав. Я бы не стала сидеть и не вмешиваться в то дерьмо. Да, обязательно боролась бы за справедливость, которая не всегда побеждает.
Нужно оставить все позади и думать о будущем, верно? Но почему мое обиженное состояние не проходит? Пусть я обнимаю сейчас мужа и кладу голову ему на плечо, чувствуя на теле его горячие прикосновения, все равно я злюсь. Не могу принять тот факт, что он из-за меня вон из кожи лез и при этом меня не впутывал, пытался сберечь.
— Я тебя ненавижу, — повторяю шепотом, всхлипывая. — Когда все это закончится? Когда наконец мы начнем жить спокойной жизнью? Мы же никому ничего плохого не сделали...
Рамиль не отвечает. Положив руку на мой живот, гладит его. И снова целует в макушку.
— А ты, кстати, скрыла от меня свою беременность. Думаешь, останешься без наказания? Нет, конечно. Как только окажемся дома...
— Что же ты сделаешь, интересно?
— Соберем вещи и уедем, Лера. Далеко и надолго, — заявляет Рамиль серьезным тоном. Поднимаю голову, встречаюсь с ним глазами.
— Ты... шутишь?
— Ни капли, — хмыкает. — Давно надо было.
— Если дело в твоих сестрах, то они...
— Я просто хочу жить отдельно, и точка, — перебивает, оглядываясь по сторонам. — Ты, я и наши дети.
Впереди нашей машины останавливаются две ментовские. Из салона выходят несколько мужчин в форме. Я только сейчас замечаю, что у заброшенного здания, вернее, рядом с ним на земле лежат несколько человек со связанными руками и ногами.
— Тимур тоже тут? — спрашиваю, увидев его с каким-то
мужчиной.— Ну да. Мы как близнецы — не можем жить друг без друга, — недовольно усмехается муж.
В стекло стучит парень в форме ОМОНа. Рамиль слегка отстраняется от меня, опускает окно.
— Вам показания дать надо и... Оружие. Пройдемте со мной, — кивает куда-то вперед.
Резко хватаюсь за руку мужа, вспоминая его слова.
«А Мила... Получила по заслугам».
Оружие... Показания.
Черт! Черт! Чер-р-рт!
Только не это...
Я смотрю на Рамиля умоляющим взглядом. Он понимает, что я хочу от него услышать. Но муж поджимает губы и грустно усмехается.
Парень уходит, а Рамиль все равно не отвечает на мой немой вопрос.
— Ты что, — язык не поворачивается спросить, но я должна знать. — Ты что, убил ее?
Рамиль откручивает крышку бутылки, протягивает мне. В горле действительно пересохло. Он снова оборачивается и, убедившись, что никто на нас не смотрит, обхватывает мою голову руками, притягивает к себе. Снова целует с жадностью.
Я крепко обнимаю его, отвечаю с точно таким же напором. Соскучилась дико. Хочу, чтобы мы вернулись домой. И чтобы все было по-прежнему. Никаких проблем, споров и переживаний.
— Все хорошо будет, — шепчет он тяжело дыша. — Не волнуйся, слышишь? Тимур здесь, он поможет. Да и вообще, у нас много хороших друзей, кто вытащит, если вдруг все пойдет против меня. Береги себя и малышей, любимая.
От его слов становится холодно. По позвоночнику пробегает мороз, сердце стучит так, будто я бежала марафон.
— Зачем ты так? Как мы без тебя?
— Никак, — говорит, как отрезает. — Потому что вы без меня не останетесь. Я всего лишь защищал свою жену. Не мог же смотреть, как тебя... — он осекается, трясет головой, явно отгоняя паршивые мысли прочь. — В общем, вернись домой с ребятами и не переживай за меня.
Оставив короткий поцелуй на губах, Рамиль покидает салон и ровной походкой идет вперед. Даже не оборачивается. Знает ведь, я разревусь, если вновь встречусь с ним глазами. А он терпеть не может мои слезы. Я никогда при нем не плакала. Почти никогда. А сейчас я просто не в силах сдержать свои эмоции.
Взяв бутылку с водой, выхожу из автомобиля, захлопываю дверь. Дышу полной грудью, оглядываясь по сторонам. Где Аня? Куда делся Клим? Я тут никого не знаю, кроме Тимура, который тоже куда-то испарился. Мне бы поговорить с ним и разузнать, что ждет Рамиля.
Господи, дай мне сил...
— Привет, — тихий голос раздается сзади, и я невольно оборачиваюсь.
Передо мной стоит мужчина с синими, как небо, глазами и обаятельной улыбкой на губах. Волосы расстрепанные, будто их днями не расчесывал. И он, словно прочитав мои мысли, зарывается в них пятерней, усмехается.
— Простите, я... Вас не знаю. Мы разве знакомы? — какой-то глупый вопрос. Мне всего лишь надо спросить, кто он. А я тут... Это все стресс.
— Новенький в вашей компании. Эмиль, — протягивает руку. Я же недоверчиво пялюсь на него. Но пожимаю теплую ладонь. — Ты бледная. Вон медики приехали. Может быть, пойдем к ним? Пусть тебя осмотрят...