Грешник. Моя навеки

Она напоминает мне сына. Который постоянно ставит мне условия. Чтобы он съел кашу, я обязательно должна была отвезти его в парк. Сейчас Анька точно так же. Ведь знает, что я приму ее любое предложение, лишь бы она пошла на поправку.

— Позволю, — снова киваю я. — Ты, главное, нас близкими считай. А не врагами, — говорю и сразу же прикусываю язык. — Я ни на что не намекаю, если что. Просто...

— Я понимаю, — улыбается она.

Губы у Ани белые, пересохшие. Лицо бледное. На самом деле мне очень жаль ее. В то же время безумно ей благодарна. Ведь не будь ее там... Я, наверное, вместо нее в этой кровати лежала бы и страдала.

— Тебе нужно что-нибудь поесть, Ань. Пойду принесу тебе...

— Ну уж не-е-ет... Артур ушел, не стал настаивать. Вот только ты тоже не начинай. У меня нет аппетита. Но от воды не откажусь. В горле пересохло, — капризно тянет она.

— Хорошо, — я иду к тумбочке, беру оттуда графин с водой, наливаю в стакан. Помогаю Ане чуть поднять голову и слежу за тем, как она жадно глотает все до дна.

— Спасибо, — благодарит, не сводя с меня взгляда. — Очень хотелось бы, чтобы точно так же на меня брат смотрел. Без обиды и злости... — шепчет она, чем делает мне очень больно.

Я нервно сглатываю. Рамиль придет сюда, но что будет дальше, я понятия не имею. Он когда-то обещал, что бы ни случилось, никогда не простит своих сестер...

— Отдыхай. Я еще приду, — сжимаю ее плечо.

— Спасибо за все, — говорит она мне уже в спину. И я снова сглатываю, выхожу из палаты.

Муж уже тут, сидит на диване у двери, упершись локтями в колени и обхватив голову руками. Я подхожу к нему. Меня дико тянет обнять его, но он настолько задумчив, что не чувствует моего присутствия.

— Рамиль, — касаюсь я его волос. Он резко поднимает голову, смотрит в упор. Глаза красные, словно кровью налиты. Лицо хмурое, измученное. — Привет, — первое, что вырывается из горла.

Он встает и крепко обнимает меня, прижимает к своей груди. Уткнувшись носом в мою шею, глубоко вздыхает, целует. Захаров с Климовым стоят в стороне. И больше в этом коридоре никого нет. На миг мне хочется забыть обо всем. Прижаться к нему еще плотнее и забыться. Настолько сильно соскучилась.

— Как она? — спрашивает, не отпуская меня.

— Хреново, — честно признаюсь.

Как бы Аня ни хотела скрыть свое горе, получается у нее так себе. Человек не всегда улыбается и смеется от счастья. Часто он скрывает свои проблемы под той самой улыбкой. В данном случае Анька делает то же самое.

— Ты же зайдешь к ней? — чуть отстраняясь, спрашиваю у мужа. Он отпускает взгляд, тяжело выдыхает. — Рамиль, пожалуйста, ты ей сейчас нужен как никогда. Я тебя умоляю... Не оставляй ее. Аня безумно хочет тебя увидеть, поговорить. Ты же понимаешь, что она тут из-за меня?

— Ты из-за нее мало всего пережила? — вдруг говорит он, но совсем тихо. И я не верю собственным ушам. Его слова вгоняют меня в ступор. Такой реакции я от мужа точно не ожидала. — Или уже успела забыть?

— Рамиль!

— Что?! — отводит он взгляд, поджимает губы.

— Ты же на самом деле совсем не об этом сейчас думаешь. Переживаешь, волнуешься за сестру. Оставь гордость, родной. Она сейчас нуждается в тебе как в воздухе. Рамиль, она из-за меня под машину бросилась. Ребенка потеряла, — последнее шепчу еле слышно. — И если бы не она, сейчас мы потеряли бы ребенка, а не она. И черт знает, возможно, и меня не стало бы...

Мужа словно током прошибает от моих слов. Он резко выпрямляется. Лицо становится бледным как полотно. А пальцы больно впиваются в мои плечи.

— Ты не понимаешь...

— Понимаю я все. Понимаю, как тебе трудно после всего... Зайди к ней, Рамиль.

Выдохнув, он кивает мне, отстраняется.

— Я постараюсь... Но не обещаю...

Постарается не быть грубым. Он меня просто предупреждает. Я же прекрасно знаю своего мужа. Да, он злопамятный. Однако он понимает, что сделала для него сестра. Речь идет именно о настоящем времени. А прошлое... Нужно как-то забыть, вычеркнуть. Начать все с чистого листа. Заново довериться родным, как бы это тяжело ни было.

Глава 24

Рамиль

Лерин взгляд меня убивает. Ее слова приводят в чувство, заставляют делать шаг за шагом и зайти в палату, где в кровати лежит человек, которого я обещал никогда не прощать. Глаза у нее закрыты, лицо белое, как у мертвеца. А губы подрагивают.

Аня шмыгает носом. Она плачет. Тупо представляю Леру на ее месте, и сердце в груди больно сжимается. Я бы не пережил очередного удара. Я и так проклинаю себя каждый долбанный день, что никак не могу избавить ее от всех этих проблем. Не могу уберечь.

Хочется верить сестре. Хочется верить, что она изменилась. В глубине души я ее, возможно, уже простил. Но прежнего доверия к ней не будет никогда.

Сажусь на стул и внимательно рассматриваю ее лицо, вспоминая прошлое. Помнится, как я часто ее ругал. Требовал, чтобы училась и добилась успеха в учебе, а потом в карьере. Она получила отличное образование, после чего я безумно гордился ею. Да, она стала самостоятельной. Я этого хотел. Но нож в спину с ее стороны проник совсем неожиданно. Сломал меня, заставил ненавидеть. Родную сестру! Свою же кровь! А теперь сижу перед ней и молюсь, чтобы она как можно скорее поднялась на ноги. Снова забеременела и во второй раз стала матерью.

Длинные ресницы подрагивают, сестра медленно приоткрывает веки. И, заметив меня, шокированно смотрит в мои глаза. Будто не верит, что это я.

— Ра... Рамиль?! Брат?! — глубоко вздыхает она и снова зажмуривается.

Беру ее за руку, сжимаю. Да, это я. Рамиль. Твой родной брат, Аня, которого ты обвела вокруг пальца пять лет назад. Который ради тебя душу дьяволу продал бы, если бы не твое предательство.

Отвечать желания нет. Слова комом застревают в горле. Насколько мне сейчас больно — только Бог знает. В области сердца ноет. Пусть операция прошла успешно, но рана еще не зажила. Но больше всего больнее от раны пятилетней давности.

— Я знала, что ты приедешь, — шепчет сестра пересохшими губами. — Знала, что не оставишь меня.

Оставил бы, будь это другая ситуация. Но сейчас чувствую себя обязанным присутствовать здесь, поддерживать.

Аня смотрит так, что жалко ее становится. И ее взгляд напоминает мне наше детство. Именно так она заглядывала в мои глаза, когда ее какой-то пацан обижал в школе. Рассказывала все, жаловалась. Я же на следующий день мчался вместе с ней и наказывал тех подлецов.

А сейчас...