Грешник. Моя навеки

Врач Рамиля довольно ухмыляется, игнорируя злобные взгляды моего мужа. Конечно же, Чернов не хочет никаких обследований. Он вообще ненавидит больницы, вот и скрывает от меня требования врача.

Еще какое-то время мы проводим здесь. А потом получаю сообщение от брата, и, попрощавшись с Аней и ее женихом, мы покидаем палату.

— Она очень изменилась, — говорю, когда Рамиль заводит двигатель. — Возможно, именно этот мужчина на нее так подействовал. После чего Анька поняла и приняла свои ошибки. Осознала. На нее так приятно смотреть... И видеть, как она летает от счастья.

— В любом случае я рад, что не стану больше играть роль ненавидящего сестер брата. Да, ненависть внутри есть и всегда была. Все эти пять лет... Но они мои сестры, Лер. И другие чувства были. Думаю, ты понимаешь, о чем я.

— Понимаю, — киваю, положив ладонь на бедро мужа. — Миша нас ждет. Уже приехал.

В нашем дворе несколько автомобилей. Гостей много, что неудивительно. Машину Захарова, брата и Ромы невозможно не узнать. Аленка сейчас разнервничалась нехило. Она за все на свете переживает. Представляю, как за меня побоялась.

— Миша курит у качелей, — Рамиль указывает в сторону. — Сейчас начнет свои лекции.

— Прекрати. Как ты за сестер переживаешь, так и он за меня, — ворчу я, покидая салон.

— Я разве что-то сказал? — улыбается муж. — Беги к своему защитнику.

— Ты моей смерти хочешь, да, сестренка? — Миша крепко обнимает меня, едва я оказываюсь рядом с ним. Утыкается носом в мои волосы, глубоко вдыхает их аромат. — Думал, сдохну, пока ты появишься. Не представляю, что бы я без тебя делал.

Глава 31

— Миш, ну ты чего? — выбравшись из объятий брата, поднимаю голову, заглядывая ему в глаза. — Уже все хорошо.

Улыбка выходит натянутой. Ещё не до конца разобрались с делом Рамиля, и я совершенно не понимаю, как все может повернуться. Это как ходить по лезвию ножа, быть постоянно в подвешенном состоянии… Неизвестно, как все сложится. Неизвестно, какие новые обстоятельства появятся в деле. Может, за моим мужем придут через час, а может, и через месяц.

— Лера, — снова выдыхает брат мое имя и прижимает к себе. — Я так волновался.

Волновался — это ещё мягко сказано. Судя по реакции брата, он был напуган как мальчишка.

— Вы идете? — слышу голос Наташи от входной двери.

Брат нехотя разжимает руки и, улыбнувшись, говорит:

— Идём, а то моя жена нас не оставит в покое. А если подключатся и твои подруги, то нас силком затащат в дом.

Я смеюсь и, взяв Мишу под руку, направляюсь к дому.

Дом, полный друзей, самых близких нам людей. Я должна летать от счастья. Муж рядом, наш сын здесь, Алла под руководством Ларисы Петровны готовит что-то, друзья смеются, поднимая бокалы.

Я счастлива. Настолько счастлива, что плакать хочется.

— Мама! — бежит ко мне Сашка. — Вы обещали с папой! И вы приехали!

Обещания… В нашей ситуации они такие эфемерные, а дети все воспринимают так буквально. Им же не объяснишь, что папу задержали, а маму похитили.

Обнимаю сына, повторяя себе: "Это все в прошлом".

— Подруга, а с нами поздороваться не хочешь? — трогает меня за плечо Аленка.

Тимур с Мирой стоят за ней, и пока я со всеми здороваюсь, мой сын, подмигнув, утаскивает девчонок наверх.

Я тащу в гостиную в первую очередь Тимура, пока он не заметил, что шалость удалась. А там даже сама рот раскрываю. За то время, пока мы были у Аньки в больнице, Алла с Ларисой Петровной расстарались на славу.

Сейчас передо мной почти праздничный стол. И рядом родные люди.

"Господи, пусть так будет всегда", — поднимаю глаза в немой мольбе, а ещё из-за того, что боюсь, как бы не потекли слезы.

Все рассаживаются. Кто на диван, кто на стулья. А я не могу отвести взгляда от мужа. Жаль, что Аня и ее жених не присутствуют на нашем празднике. Думаю, будущий родственник всем бы здесь понравился.

— Ты понимаешь, что таким взглядом заводишь меня? — спрашивает Рамиль в самое ухо, наклонившись ко мне.

— Да вы как молодожены, — замечает Аленка, толкая меня легонько в бок.

— Вы как будто лучше, — отвечаю тихо, кивком головы указывая на Рому, который, кажется, собрался использовать руку Алёны вместо вилки.

Так вцепился, переплел пальцы и отпускать явно не собирается. Да и Тимур с Мирой, сидящие напротив, не отстают. От них тоже будто летят феромоны. Видимо, над сыном они работают со всем своим старанием.

В воздухе словно скапливается чистая и концентрированная любовь. Даже у Ларисы Петровны светится счастье в глазах. Она по большей части молчит, только оглядывает всех по очереди, улыбаясь.

И все весело болтают, пока Тимур не оглядывает гостиную, не прислушивается. Я даже знаю, о чем он сейчас спросит. И не прогадываю.

— А где дети? Что-то их давно не видно.

На слова Тимура все улыбаются. Ни для кого не секрет, как он ревностно относится к своим девочкам.

— Я посмотрю, — говорю, поднимаясь с места.

Хоть и знаю, что наши дети ничего не вытворят, но для спокойствия Тимура схожу наверх.

Слышу из нашей комнаты голоса. Дверь приоткрыта, и я останавливаюсь на пороге. Сашка, что неудивительно, больше внимания уделяет Алине. Они болтают о своем, улыбаются друг другу так искренне, как могут только дети.

Не буду им мешать. Убедилась, что все в порядке, и этого Тимуру, надеюсь, хватит.

Спустившись, иду в кухню, чтобы позвать Аллу, которая за столом так и не появилась. Она задумчиво смотрит в окно, но, услышав мои шаги, оборачивается и спрашивает:

— Как Анька? А то я сегодня даже к ней не попала.

— Завтра ее уже выпишут. Все хорошо, — отвечаю. — А ты почему здесь? Пойдем в гостиную.

Алла неуверенно улыбается и нервно теребит сережку, пока не говорит:

— Мне как-то неудобно. У вас там своя компания, да и после всего, что когда-то случилось, мне кажется, что на меня смотрят с осуждением.

Чувство вины та еще зараза. И пора с этим покончить. Да, мы, увы, ни о чем не забудем, но надо уметь прощать. И я смогла это сделать.